Наверное, я страшно мерзко пахну, подумал
Мюллер, если он смог почувствовать этот запах даже сквозь скафандр.
Посадка прошла нормально.
В межпланетном порту Мюллер быстро прошел через Иммиграционную
камеру, исследованный компьютерной системой уже сотни раз. Рассеялось
опасение, что диагност обнаружит в нем какое-либо заболевание. Он прошел
сквозь нутро этой машины, и когда он, наконец, вынырнул из нее, то звонки
не зазвенели, табло не заполыхало. Пропущен. Он поболтал с роботом в Бюро
направлений. Бумаги его были в порядке. Щель в стене разошлась до размеров
двери. Он уже мог выйти и в первый раз с момента посадки встретиться с
другими людьми.
Бордман прилетел с Мартой, чтобы приветствовать его. В толстом сари
он производил весьма солидное впечатление, пальцы его украшали множество
перстней. Марта красовалась коротко остриженными волосами темно-зеленого
цвета, подсеребренными глазами и была похожа на искрящуюся статуэтку.
Мюллеру, который помнил ее голой и мокрой, выходящей из хрустального
озера, эти перемены не понравились. Он прикинул, в его ли честь она так
нарядилась - ведь это Бордман любил, чтобы у женщины была эффектная
внешность. Скорее всего эти двое были вместе, пока он отсутствовал.
Бордман взял Мюллера за запястье, но рукопожатие через пару минут
ослабло.
- Как мне приятно вновь видеть тебя, Дик, - произнес он без
уверенности в голосе и отступил на пару шагов.
Марта вошла между ними и прижалась к Мюллеру. Он обнял ее. Ее глаза,
когда он в них заглянул, были полны блеска, и его ошеломили отражающиеся в
ее зрачках образы. Ее ноздри раздулись. Он почувствовал, как напряглись
мышцы под кожей. Она попыталась освободиться.
- Дик, - шепнула она, - я молилась о тебе каждую ночь. Ты даже
представить не можешь, как я тосковала.
Она вырывалась все решительнее. Он притянул ее к себе. Ее ноздри
раздулись, ноги задрожали, и он испугался, что она упадет.
Она отвернула голову.
- Дик, мне так страшно... От этой радости, что я тебя вижу, все
перепуталось. Отпусти меня, мне нехорошо.
- Да, конечно же. - Он отпустил ее.
Бордман нервно стирал пот с лица и проглотил какое-то успокаивающее
лекарство. Мюллер никогда раньше не видел его в таком состоянии.
- Ну, а что если мне бросить вас обоих, а? - предложил Бордман. - Эта
погода что-то нехорошо на меня подействовала.
И он убежал. Теперь только Мюллер почувствовал, как его охватывает
паника.
- Куда нам ехать? - спросил он.
- Транспортные коконы рядом с залом. Снимем номер в портовой
гостинице. Где твой багаж?
- Еще на корабле, - ответил Мюллер. - Можем подождать.
Марта прикусила уголок нижней губы. Он взял ее под руку. Ну, мысленно
подгонял он Марту, скажи мне, что ты плохо себя чувствуешь.
- Зачем ты остригла волосы? - спросил он.
- Разве я не нравлюсь тебе с короткими волосами?
- Не особенно. - Они сели к кокон. - Они были длинными и очень
голубыми, как море в ветреный день.
- Я старалась выглядеть красивой для тебя.
- Зачем ты закусываешь губу?
- Что?
- Ничего. Мы приехали. Номер уже зарегистрирован?
- Да, на твое имя.
Они вышли. Они спустились этажей на пятьдесят, чуть ли не на самый
последний. Трудно было выбрать лучше, подумал Мюллер. Они вступили в
отведенную им спальню. Свет был притушен. Мюллер вспомнил, как вынужден
был довольствоваться сексаторами, и почувствовал тяжесть в низу живота.
Марта обогнула его и скрылась в соседней комнате. Он разделся.
Она вернулась обнаженной. Нарочитой косметики уже не было, а волосы
вновь стали голубыми.
- Так ты выглядишь намного лучше. У гидрян то ли пять полов, то ли ни
одного. Я так точно и не понял. Однако мне кажется, что как бы они не этим
не занимались, люди находят больше удовольствия. Что ты остановилась там,
Марта?
Она молча приблизилась. Одной рукой он обнял ее за плечи, в другую
поместил округлую грудь. Раньше, когда он это делал, то ощущал, как
твердеет от желания ее сосок под ладонью. Сейчас же она чуть подрагивала
как испуганный жеребенок. Губы ее тоже оказались сухими, напряженными,
враждебными. Он усадил ее на кровати. Она вопреки своему желанию пыталась
ласкать его.
В ее глазах он увидел страдание.
Она отодвинулась от него и упала на подушки. Он видел ее лицо,
перекосившееся от с трудом сдерживаемой муки.
- Возьми меня, Дик, - произнесла она. - Ну скорей же!
- Тебе так не терпится? Правда?
Она хотела взвалить его на себя. Он высвободился и сел. Красные пятна
заливали ее лицо и спускались на плечи, по щекам текли слезы.
- Скажи мне, что с тобой, Марта?
- Не знаю.
- Ты ведешь себя так, словно заболела.
- Наверно.
- Когда тебе стало не хорошо?
- Зачем эти вопросы? Милый, иди же ко мне!
- Но ведь тебе не хочется. Ты делаешь это от доброты сердечной.
- Я хочу, чтобы ты был счастлив, Дик. Дик, я же тебя предупреждала
насчет экспедиции. Говорила, что я могу предвидеть будущее. Что тебя может
ждать что-то плохое, но не обязательно смерть.
- Скажи мне, где болит?
- Не могу... не знаю...
- Ложь. Когда это началось?
- Сегодня утром. Едва я встала.
- Еще одна ложь. Я должен знать всю правду.
- Возьми меня, Дик, не заставляй меня дольше ждать. Я...
- Что?
- Уже не могу это вынести.
- Ничего...
Она вскочила с постели и принялась тереться об него, как кошка. Он
схватил ее за кисти рук.
- Скажи, чего ты больше не можешь вынести, Марта?
Она сжала зубы. Он сжимал ее руки все сильнее. Она откинулась назад,
так что голова ее свисала, а груди целились в потолок. Теперь она вся была
мокрая от пота. Растревоженный, жаждущий, он настаивал:
- Скажи, чего ты не можешь вынести?..
- Твоей близости, - призналась она.
6
В лабиринте был намного теплее, дышалось более теплым воздухом, чем
на равнине. Наверное стены не пропускают ветра, подумал Раулинс.
Сверни влево... три шага... поставь правую ногу у той черной полосы
на тротуаре... полный поворот на девяносто градусов вправо... еще раз...
Это несколько напоминало детскую игру в "классы". Только что здесь
игра шла на более высокие ставки. Следи за каждым твоим шагом, чувствуя,
как смерть идет по пятам. Что за люди выстроили этот город? Он увидел луч
энергии, пересекающий ступени перед ним. Компьютер приказал ему
задержаться. Раз, два, три, четыре, пять... Иди!
По другую сторону этой преграды он остановился и повернулся. Бордман,
хотя и старше его, догонял его, помахал ему рукой и подмигнул. Сейчас ему
предстояла та же ловушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Мюллер, если он смог почувствовать этот запах даже сквозь скафандр.
Посадка прошла нормально.
В межпланетном порту Мюллер быстро прошел через Иммиграционную
камеру, исследованный компьютерной системой уже сотни раз. Рассеялось
опасение, что диагност обнаружит в нем какое-либо заболевание. Он прошел
сквозь нутро этой машины, и когда он, наконец, вынырнул из нее, то звонки
не зазвенели, табло не заполыхало. Пропущен. Он поболтал с роботом в Бюро
направлений. Бумаги его были в порядке. Щель в стене разошлась до размеров
двери. Он уже мог выйти и в первый раз с момента посадки встретиться с
другими людьми.
Бордман прилетел с Мартой, чтобы приветствовать его. В толстом сари
он производил весьма солидное впечатление, пальцы его украшали множество
перстней. Марта красовалась коротко остриженными волосами темно-зеленого
цвета, подсеребренными глазами и была похожа на искрящуюся статуэтку.
Мюллеру, который помнил ее голой и мокрой, выходящей из хрустального
озера, эти перемены не понравились. Он прикинул, в его ли честь она так
нарядилась - ведь это Бордман любил, чтобы у женщины была эффектная
внешность. Скорее всего эти двое были вместе, пока он отсутствовал.
Бордман взял Мюллера за запястье, но рукопожатие через пару минут
ослабло.
- Как мне приятно вновь видеть тебя, Дик, - произнес он без
уверенности в голосе и отступил на пару шагов.
Марта вошла между ними и прижалась к Мюллеру. Он обнял ее. Ее глаза,
когда он в них заглянул, были полны блеска, и его ошеломили отражающиеся в
ее зрачках образы. Ее ноздри раздулись. Он почувствовал, как напряглись
мышцы под кожей. Она попыталась освободиться.
- Дик, - шепнула она, - я молилась о тебе каждую ночь. Ты даже
представить не можешь, как я тосковала.
Она вырывалась все решительнее. Он притянул ее к себе. Ее ноздри
раздулись, ноги задрожали, и он испугался, что она упадет.
Она отвернула голову.
- Дик, мне так страшно... От этой радости, что я тебя вижу, все
перепуталось. Отпусти меня, мне нехорошо.
- Да, конечно же. - Он отпустил ее.
Бордман нервно стирал пот с лица и проглотил какое-то успокаивающее
лекарство. Мюллер никогда раньше не видел его в таком состоянии.
- Ну, а что если мне бросить вас обоих, а? - предложил Бордман. - Эта
погода что-то нехорошо на меня подействовала.
И он убежал. Теперь только Мюллер почувствовал, как его охватывает
паника.
- Куда нам ехать? - спросил он.
- Транспортные коконы рядом с залом. Снимем номер в портовой
гостинице. Где твой багаж?
- Еще на корабле, - ответил Мюллер. - Можем подождать.
Марта прикусила уголок нижней губы. Он взял ее под руку. Ну, мысленно
подгонял он Марту, скажи мне, что ты плохо себя чувствуешь.
- Зачем ты остригла волосы? - спросил он.
- Разве я не нравлюсь тебе с короткими волосами?
- Не особенно. - Они сели к кокон. - Они были длинными и очень
голубыми, как море в ветреный день.
- Я старалась выглядеть красивой для тебя.
- Зачем ты закусываешь губу?
- Что?
- Ничего. Мы приехали. Номер уже зарегистрирован?
- Да, на твое имя.
Они вышли. Они спустились этажей на пятьдесят, чуть ли не на самый
последний. Трудно было выбрать лучше, подумал Мюллер. Они вступили в
отведенную им спальню. Свет был притушен. Мюллер вспомнил, как вынужден
был довольствоваться сексаторами, и почувствовал тяжесть в низу живота.
Марта обогнула его и скрылась в соседней комнате. Он разделся.
Она вернулась обнаженной. Нарочитой косметики уже не было, а волосы
вновь стали голубыми.
- Так ты выглядишь намного лучше. У гидрян то ли пять полов, то ли ни
одного. Я так точно и не понял. Однако мне кажется, что как бы они не этим
не занимались, люди находят больше удовольствия. Что ты остановилась там,
Марта?
Она молча приблизилась. Одной рукой он обнял ее за плечи, в другую
поместил округлую грудь. Раньше, когда он это делал, то ощущал, как
твердеет от желания ее сосок под ладонью. Сейчас же она чуть подрагивала
как испуганный жеребенок. Губы ее тоже оказались сухими, напряженными,
враждебными. Он усадил ее на кровати. Она вопреки своему желанию пыталась
ласкать его.
В ее глазах он увидел страдание.
Она отодвинулась от него и упала на подушки. Он видел ее лицо,
перекосившееся от с трудом сдерживаемой муки.
- Возьми меня, Дик, - произнесла она. - Ну скорей же!
- Тебе так не терпится? Правда?
Она хотела взвалить его на себя. Он высвободился и сел. Красные пятна
заливали ее лицо и спускались на плечи, по щекам текли слезы.
- Скажи мне, что с тобой, Марта?
- Не знаю.
- Ты ведешь себя так, словно заболела.
- Наверно.
- Когда тебе стало не хорошо?
- Зачем эти вопросы? Милый, иди же ко мне!
- Но ведь тебе не хочется. Ты делаешь это от доброты сердечной.
- Я хочу, чтобы ты был счастлив, Дик. Дик, я же тебя предупреждала
насчет экспедиции. Говорила, что я могу предвидеть будущее. Что тебя может
ждать что-то плохое, но не обязательно смерть.
- Скажи мне, где болит?
- Не могу... не знаю...
- Ложь. Когда это началось?
- Сегодня утром. Едва я встала.
- Еще одна ложь. Я должен знать всю правду.
- Возьми меня, Дик, не заставляй меня дольше ждать. Я...
- Что?
- Уже не могу это вынести.
- Ничего...
Она вскочила с постели и принялась тереться об него, как кошка. Он
схватил ее за кисти рук.
- Скажи, чего ты больше не можешь вынести, Марта?
Она сжала зубы. Он сжимал ее руки все сильнее. Она откинулась назад,
так что голова ее свисала, а груди целились в потолок. Теперь она вся была
мокрая от пота. Растревоженный, жаждущий, он настаивал:
- Скажи, чего ты не можешь вынести?..
- Твоей близости, - призналась она.
6
В лабиринте был намного теплее, дышалось более теплым воздухом, чем
на равнине. Наверное стены не пропускают ветра, подумал Раулинс.
Сверни влево... три шага... поставь правую ногу у той черной полосы
на тротуаре... полный поворот на девяносто градусов вправо... еще раз...
Это несколько напоминало детскую игру в "классы". Только что здесь
игра шла на более высокие ставки. Следи за каждым твоим шагом, чувствуя,
как смерть идет по пятам. Что за люди выстроили этот город? Он увидел луч
энергии, пересекающий ступени перед ним. Компьютер приказал ему
задержаться. Раз, два, три, четыре, пять... Иди!
По другую сторону этой преграды он остановился и повернулся. Бордман,
хотя и старше его, догонял его, помахал ему рукой и подмигнул. Сейчас ему
предстояла та же ловушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50