(Когда Найл попал в город Смертоносца-Повелителя, рабы держались в неведении, что они предназначались паукам в пищу, и нескольким трупам рабов позволяли демонстративно гнить, чтобы не вызывать подозрений).
Найл моргнул: люди-хамелеоны, идущие перед ним, попросту исчезли. Он ощущал их присутствие, но они стали невидимыми. Пока он глазел по сторонам в замешательстве, запах гниющей плоти усилился, и что-то холодное и влажное ударило по затылку, сбив его на четвереньки, потом его схватили за волосы, не давая повернуть голову. Рука, державшая его за шею, на ощупь больше напоминала птичью лапу. Когда Найл дотянулся до нее, его руки сомкнулись на холодном, как лед, костлявом запястье. Он обернулся, и перед ним предстало лицо, которое мало чем отличалось от черепа, с глубоко погруженными в глазницы глазами.
Кто-то сзади ухватил его за лодыжку. В панике Найл лягнул ногой, вопя от страха; существо выпустило его. Он сумел развернуться, и его кулак ударил в костлявое лицо; рука отпустила волосы. Тогда, к его облегчению и изумлению, нападавший развалился на куски, и Найл наконец смог его разглядеть. То, что лежало у его ног, казалось грязной кучей костей, воняющих, как отбросы с кладбища.
Вокруг него невидимые люди-хамелеоны сцепились с неизвестными, отвратительно пахнущими существами, которые бросались на мост, как птицы. Перед ним очутилось существо, покрытое седой шерстью; явно еще живое, оно вцепилось в свою невидимую добычу, словно наездник, приникший к лошади. Найл схватил его за волосы и дернул, затем издал возглас отвращения: волосы остались в его руке, с кусками гниющей плоти, по обнажившейся поверхности черепа ползали белые личинки.
В страхе, как бы его не столкнули с моста в бездну, Найл оглянулся на гигантскую фигуру тролля, чтобы увидеть, подвергся ли и он нападению. В этот момент сверкнула ослепительная вспышка, и воздух наполнился запахом озона. Тролль стоял, расставив ноги и вытянув вперед правую руку; раздался потрескивающий звук, и зигзаг новой молнии сорвался с конца его пальца, ударив в существо, которое только что приземлилось на скале. Оно словно взорвалось и исчезло, как пузырь, не оставив после себя ничего, кроме чего-то вроде пара, пахнувшего распадающейся плотью, - как будто повара на кухне во дворце Найла кипятили тухлое мясо. Тролль казался демоническим богом разрушения, сломанные зубы обнажились в ухмылке. Каждый раз, когда он протягивал пальцы, молния потрескивала в коротком взрыве, каждая длительностью в долю секунды. Одно из летящих существ было в нескольких шагах от Найла, когда тролль ударил по нему, и Найл почувствовал удар электрического разряда, а в лицо ударила волна мелких частиц, словно он угодил в песчаную бурю.
Менее, чем за минуту, все было кончено, и летающие существа исчезли. У Найла зловоние вызывало такое омерзение, что он чувствовал будто его вот-вот стошнит; прежде чем это случилось, он вспомнил про мыслеотражатель и быстро перевернул его под туникой, тут же взяв под контроль разум и подавив тошноту.
Теперь, когда он был в состоянии более близко рассмотреть груду останков нападавших, Найл понял, что они были не скелетами, а трупами, которые уже начали разлагаться. Их была дюжина или больше, на некоторых даже висели остатки одежды - грубая, серая материя которой подсказала Найлу, что это одежда рабов.
Найл почувствовал себя до странного истощенным, но поспешил вслед за людьми-хамелеонами, которые вновь обрели видимость. Через несколько минут они очутились на дальней стороне моста, на твердой почве. Там, к удивлению Найла, люди-хамелеоны попадали на землю, тяжело дыша. По крайней мере, они, похоже, были уверены, что нового нападения не последует. Без сомнения, причиной тому был тролль, стоявший рядом, как огромная, черная статуя.
Найл никогда не чувствовал себя настолько расстроенным из-за неспособности говорить со спутниками на человеческом языке. Он хотел знать о том, что произошло, и как разлагающиеся трупы рабов могли напасть на них.
Едва он сел, упершись лбом в колени, как его охватила непомерная усталость. Ему едва хватило сил сунуть руку под рубашку и повернуть мыслеотражатель. Зловоние смерти наполнило воздух, но он едва заметил это. На шее, там, где рука схватилась за нее, образовалась язва, то же было и с лодыжкой. И когда он взглянул на ногу, то увидел, что плоть раздулась и покрылась пузырьками, вроде как, наполненными кровью.. Он дотянулся до шеи, нащупал там такие же волдыри, и тогда инстинктивно понял, что его истощение было связано с этими пузырями.
Казалось, прошло лишь мгновение, как кто-то коснулся его плеча. Найл вскрикнул от неожиданности. Но это был лишь один из людей-хамелеонов. Найл понял, что он спал, но понятия не имел, как долго. Он все еще чувствовал себя утомленным, и жгучая боль на шее и в лодыжке превратилась в пульсирующую. Другие уже встали. Он поднялся на ноги и последовал за ними, поскольку все уже тронулись с места.
По крайней мере, поверхность дороги выровнялась, и теперь под ногами был серый, бархатистый мох. Над землей стелился туман, напомнивший Найлу о той ночи, когда он уходил из города жуков с другими спутниками в поисках Крепости. Это усиливало ощущение нереальности происходящего, возникшее из-за усталости. Но, судя по тому, что люди-хамелеоны двигались вперед с новыми силами, он предположил, что они уже близки к цели.
C четверть часа он на автомате следовал за людьми-хамелеонами, идущими впереди. Затем дорога начала подниматься и вывела их в узкую низину, окруженную голыми скалами, земля под ногами была гладкой, как поверхность дороги, хотя проход был настолько узким, что продвигаться можно было только цепочкой. Шедший впереди тролль испытывал некоторые трудности, втискивая на тропинку свои массивные ноги, сам он возвышался над наклонными стенами. Найл, понимая, что его постоянно дожидаются, встряхнулся и поднял голову. Они достигли конца подъема.
Долина закончилась, и свет, казалось, усиливался, как при рассвете. Они стояли на вершине плато над озером, простиравшимся между холмами на протяжении около двух миль. Даже если бы он был один, то Найл понял бы, что это озеро священно, хотя затруднился бы объяснить, почему.
По всей его длине, за исключением склона, на котором они стояли, холмы круто обрывались в черную неподвижную воду. Окажись это озеро на поверхности земли, оно отражало бы небо, каждое облачко, плывущее по нему, словно зеркало. Здесь же оно, казалось, отражало тайный смысл вещей.
Покидая дом в пустыне Северного Хайбада, Найл видел лишь два больших водоема: море и соленое озеро Теллам, и оба восхищали его. Но это озеро внушало священный трепет, словно говорило о некой непостижимой тайне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Найл моргнул: люди-хамелеоны, идущие перед ним, попросту исчезли. Он ощущал их присутствие, но они стали невидимыми. Пока он глазел по сторонам в замешательстве, запах гниющей плоти усилился, и что-то холодное и влажное ударило по затылку, сбив его на четвереньки, потом его схватили за волосы, не давая повернуть голову. Рука, державшая его за шею, на ощупь больше напоминала птичью лапу. Когда Найл дотянулся до нее, его руки сомкнулись на холодном, как лед, костлявом запястье. Он обернулся, и перед ним предстало лицо, которое мало чем отличалось от черепа, с глубоко погруженными в глазницы глазами.
Кто-то сзади ухватил его за лодыжку. В панике Найл лягнул ногой, вопя от страха; существо выпустило его. Он сумел развернуться, и его кулак ударил в костлявое лицо; рука отпустила волосы. Тогда, к его облегчению и изумлению, нападавший развалился на куски, и Найл наконец смог его разглядеть. То, что лежало у его ног, казалось грязной кучей костей, воняющих, как отбросы с кладбища.
Вокруг него невидимые люди-хамелеоны сцепились с неизвестными, отвратительно пахнущими существами, которые бросались на мост, как птицы. Перед ним очутилось существо, покрытое седой шерстью; явно еще живое, оно вцепилось в свою невидимую добычу, словно наездник, приникший к лошади. Найл схватил его за волосы и дернул, затем издал возглас отвращения: волосы остались в его руке, с кусками гниющей плоти, по обнажившейся поверхности черепа ползали белые личинки.
В страхе, как бы его не столкнули с моста в бездну, Найл оглянулся на гигантскую фигуру тролля, чтобы увидеть, подвергся ли и он нападению. В этот момент сверкнула ослепительная вспышка, и воздух наполнился запахом озона. Тролль стоял, расставив ноги и вытянув вперед правую руку; раздался потрескивающий звук, и зигзаг новой молнии сорвался с конца его пальца, ударив в существо, которое только что приземлилось на скале. Оно словно взорвалось и исчезло, как пузырь, не оставив после себя ничего, кроме чего-то вроде пара, пахнувшего распадающейся плотью, - как будто повара на кухне во дворце Найла кипятили тухлое мясо. Тролль казался демоническим богом разрушения, сломанные зубы обнажились в ухмылке. Каждый раз, когда он протягивал пальцы, молния потрескивала в коротком взрыве, каждая длительностью в долю секунды. Одно из летящих существ было в нескольких шагах от Найла, когда тролль ударил по нему, и Найл почувствовал удар электрического разряда, а в лицо ударила волна мелких частиц, словно он угодил в песчаную бурю.
Менее, чем за минуту, все было кончено, и летающие существа исчезли. У Найла зловоние вызывало такое омерзение, что он чувствовал будто его вот-вот стошнит; прежде чем это случилось, он вспомнил про мыслеотражатель и быстро перевернул его под туникой, тут же взяв под контроль разум и подавив тошноту.
Теперь, когда он был в состоянии более близко рассмотреть груду останков нападавших, Найл понял, что они были не скелетами, а трупами, которые уже начали разлагаться. Их была дюжина или больше, на некоторых даже висели остатки одежды - грубая, серая материя которой подсказала Найлу, что это одежда рабов.
Найл почувствовал себя до странного истощенным, но поспешил вслед за людьми-хамелеонами, которые вновь обрели видимость. Через несколько минут они очутились на дальней стороне моста, на твердой почве. Там, к удивлению Найла, люди-хамелеоны попадали на землю, тяжело дыша. По крайней мере, они, похоже, были уверены, что нового нападения не последует. Без сомнения, причиной тому был тролль, стоявший рядом, как огромная, черная статуя.
Найл никогда не чувствовал себя настолько расстроенным из-за неспособности говорить со спутниками на человеческом языке. Он хотел знать о том, что произошло, и как разлагающиеся трупы рабов могли напасть на них.
Едва он сел, упершись лбом в колени, как его охватила непомерная усталость. Ему едва хватило сил сунуть руку под рубашку и повернуть мыслеотражатель. Зловоние смерти наполнило воздух, но он едва заметил это. На шее, там, где рука схватилась за нее, образовалась язва, то же было и с лодыжкой. И когда он взглянул на ногу, то увидел, что плоть раздулась и покрылась пузырьками, вроде как, наполненными кровью.. Он дотянулся до шеи, нащупал там такие же волдыри, и тогда инстинктивно понял, что его истощение было связано с этими пузырями.
Казалось, прошло лишь мгновение, как кто-то коснулся его плеча. Найл вскрикнул от неожиданности. Но это был лишь один из людей-хамелеонов. Найл понял, что он спал, но понятия не имел, как долго. Он все еще чувствовал себя утомленным, и жгучая боль на шее и в лодыжке превратилась в пульсирующую. Другие уже встали. Он поднялся на ноги и последовал за ними, поскольку все уже тронулись с места.
По крайней мере, поверхность дороги выровнялась, и теперь под ногами был серый, бархатистый мох. Над землей стелился туман, напомнивший Найлу о той ночи, когда он уходил из города жуков с другими спутниками в поисках Крепости. Это усиливало ощущение нереальности происходящего, возникшее из-за усталости. Но, судя по тому, что люди-хамелеоны двигались вперед с новыми силами, он предположил, что они уже близки к цели.
C четверть часа он на автомате следовал за людьми-хамелеонами, идущими впереди. Затем дорога начала подниматься и вывела их в узкую низину, окруженную голыми скалами, земля под ногами была гладкой, как поверхность дороги, хотя проход был настолько узким, что продвигаться можно было только цепочкой. Шедший впереди тролль испытывал некоторые трудности, втискивая на тропинку свои массивные ноги, сам он возвышался над наклонными стенами. Найл, понимая, что его постоянно дожидаются, встряхнулся и поднял голову. Они достигли конца подъема.
Долина закончилась, и свет, казалось, усиливался, как при рассвете. Они стояли на вершине плато над озером, простиравшимся между холмами на протяжении около двух миль. Даже если бы он был один, то Найл понял бы, что это озеро священно, хотя затруднился бы объяснить, почему.
По всей его длине, за исключением склона, на котором они стояли, холмы круто обрывались в черную неподвижную воду. Окажись это озеро на поверхности земли, оно отражало бы небо, каждое облачко, плывущее по нему, словно зеркало. Здесь же оно, казалось, отражало тайный смысл вещей.
Покидая дом в пустыне Северного Хайбада, Найл видел лишь два больших водоема: море и соленое озеро Теллам, и оба восхищали его. Но это озеро внушало священный трепет, словно говорило о некой непостижимой тайне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126