В этом состоянии Найл осознал цену, которую люди платят за высокий уровень жизненной активности. Их тела походят на фабрики, которые вибрируют от рева машин. С самого рождения ребенок хочет исследовать все, что двигается, касаясь ярких объектов и пробуя их на вкус. Он смотрит из своей колыбели на огромный мир взрослых и огни, загорающиеся после наступления темноты, ползание и хождение становятся первейшей необходимостью для того, чтобы исследовать этот бесконечно чарующий мир все более полно и пристально; энергия становится постоянной потребностью. Ему кажется, что мир, простирается до бесконечности, словно некий огромный железнодорожный вокзал с рельсами, разбегающимися во всех направлениях, исследование которого требует все больше энергии. Таким образом, люди превращают себя в фабрики энергии, где постоянный рев машин делается настолько привычным, что перестает быть заметным.
Теперь, в этой глубокой неподвижности, он смог понять, почему люди-хамелеоны предпочитали невидимость. Они жаждали пустоты и тишины, чтобы прочувствовать вкус собственного существования и разнообразие тонких колебаний и оттенков природы вокруг них.
Но и здесь были свои недостатки. Один из них был перед глазами - озеро, загрязненное некими крошечными существами, которое также жаждали энергии. Невидимость не спасала от этих паразитов.
Поскольку их чувства были на одной волне с Найлом, люди-хамелеоны смогли понять суть его мыслей. Они не обижались на то, что он не разделял основ их существования. Именно поэтому они привели его сюда - потому что понимали, что их жажда единства с природой ничего не могла поделать с загрязнением озера.
Найл сформулировал мысленный вопрос: "Откуда это взялось?"
Они показали ему ответ: из некоего источника, впадающего с другого конца озера. Но никто не знал, откуда течет этот источник. Не нужно было спрашивать, почему они этого не знали: Найл видел ответ. Территория людей-хамелеонов простиралась от водопада, где река вытекала из-под города пауков, и до священного озера. Все, что лежало за ее пределами, их не интересовало.
Зная, что его вопросы мешают отдыху его спутников, Найл позволил себе вновь расслабиться в тишине. Теперь он понял, почему люди-хамелеоны никогда не спали. Это состояние глубокого спокойствия делало сон ненужным.
Но из-за того, что он все-таки оставался человеком, а люди никогда не прекращают терзаться любопытством, Найл задался вопросом, достиг ли он предела релаксации. Казалось, что его сердце остановилось, и кровь прекратила течь в жилах. Физиологически он был уже мертв; и все же он никогда не чувствовал себя настолько живым. Что же лежит за пределами этого состояния? Возможно ли достичь еще более глубокого уровня?
Словно в ответ на его вопрос, он вновь ощутил, что куда-то падает. Это походило на непроизвольное погружение на дно глубокого озера. Он заподозрил, что его душа оставила тело и обрела новый вид бытия. Вокруг не было ничего кроме темноты; но в этой тьме он продолжал понимать все, что с ним происходит.
В этот момент он осознал кое-что, озадачившее его. Темнота вокруг него была не пустой; она, казалось, была наполнена энергией. Но она не походила на физическую энергию, с которой сталкивался Найл, напоминавшую непрерывный, мощный поток. Эта энергия была в некотором смысле фрагментированной и прерывистой. Вместо того, чтобы двигаться, она оставалась пассивной; но она также была бесконечной.
В Белой башне Найл узнал кое-что об электричестве: что оно бывает положительным или отрицательным, и как оно течет от одного полюса к другому. Теперь он столкнулся с энергией, которая не была ни положительной, ни отрицательной, потому что ее природа менялась каждое мгновение. Поэтому, хотя он и плавал в море энергии, оно так же могло быть морем тьмы.
Именно тогда он понял, что, хотя эта энергия была статической и пассивной, не было ничего, что могло помешать ему поглощать ее, как рыба поглощает планктон. Как только он приступил к этому, природа энергии перестала быть нейтральной и сделалась активной и положительной. Это наполнило его жизненной силой так, что стало трудно поддерживать релаксацию. В какой-то момент он бросил неравную борьбу и потерял контакт с источником энергии.
Поскольку он сидел среди людей-хамелеонов, переполненный энергией настолько, что это почти вызывало дискомфорт, Найл решил провести эксперимент. Он спустился вниз по холму, и разделся, подойдя к озеру. Он ощутил изумление людей-хамелеонов, думавших, что он, должно быть, спятил, раз лезет в загрязненную воду.
Он погружался медленно, чувствуя, что крохотные, белые организмы привлекала источаемая им энергия, как акул притягивал запах крови. Они вскоре покрыли его тело толстым слоем жироподобной консистенции. Подавляя отвращение, Найл не двигался, позволяя слою расти, осознавая, что эти паразиты полны решимости растворить его плоть, и если он ничего не предпримет, чтобы им помешать, они могут пожрать его тело меньше чем за четверть часа. Тогда, подумав о миллионе крошечных ртов, грызущих его плоть, он повернул мыслеотражатель и сконцентрировался.
Внезапно слой жира распался на беспорядочно мельтешащее облако, походившее рой комаров или миллионы кормящихся пираний. Они так скучились, что им, должно быть, было некуда двинуться. Поскольку он продолжал концентрироваться, то вскоре почувствовал, что их жизнедеятельность достигла безумного уровня, который быстро завершился их гибелью.
Вода вокруг Найла окрасилась в молочный цвет и стала почти липкой на ощупь; она медленно прояснялась по мере того, как мертвые организмы оседали на дно. Найл хотел подождать, пока вода не очистится, но вокруг уже теснились новые паразиты, поедающие мертвых. Он чувствовал, что обладал энергией, способной уничтожить всех паразитов в озере; но в этом не было смысла, поскольку они прибыли бы из другого источника, и уничтоженных просто заменят новые.
Выйдя на берег, Найл заметил, что его кожа приобрела красноватый оттенок, вроде загара. Это было следствием того, что миллионы паразитов пытались пожрать его плоть и высосать энергию.
Он повернул мыслеотражатель, как только вышел на берег, понимая, что он создавал дискомфорт для людей-хамелеонов.
Когда Найл приблизился, вожак поднялся и сказал:
- Мы должны возвращаться.
Найлу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что вожак говорил не словами: он просто передал Найлу значение своих мыслей. Вспомнив трудности, возникшие при первых попытках общения с ними, Найл понял, что, в определенном смысле, он теперь сам стал человеком-хамелеоном.
На протяжении всего времени, пока они были у озера - около часа, как прикинул Найл - тролль неподвижно стоял на вершине холма;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126