Ладно хоть кинжал был не боевой! За учением и озорством принцы и не заметили, как возмужали.
Однажды Тихон, никого не трогая, сидел в библиотеке, изучал себе очередной роман из жизни пришедшего на смену Когану-варвару Хаима Бонда. Роман назывался «Доктор Чпок».
Когда принц дошел до сцены, в которой отважный Бонд катается по ковру с прекрасной, но жестокой чернокожей помощницей преступного доктора, он внезапно почувствовал, что с его телом происходит нечто непонятное.
Ощущения были совершенно незнакомые, но нельзя сказать, чтобы неприятные.
— Что это со мной? — вслух удивился Тихон и отчего-то покраснел.
Через какое-то время в библиотеку завалился редкий посетитель — принц Терентий. Рожа у него была самая предовольная.
— Все читаешь, братец? — ехидно спросил он. — А я тем временем настоящим взрослым мужиком стал!
— Это как? — спросил Тихон, боясь подняться с места.
Гордый Терентий, не торопясь, с подробностями объяснил ему, что и как следует делать с молодыми стряпухами во время случайной встречи в погребе рядом с грудой старых мешков.
— Это ведь дурно, братец, — робко возразил Тихон. — А как же вся куртуазная наука? Нехорошо так-то делать! Ты хоть фламбетту-то ей пропел?
— Так-таки и нехорошо? — ухмыльнулся Терентий. — А по-моему — очень даже хорошо. К тому же я, можно сказать, за нас двоих старался, за себя и тебя, тихоню, отдувался! Чего жмешься? Иди лучше портки переодень!
— Не позорь меня, братец, а то отравлюсь! — пригрозил Тихон.
— Да ладно, чего ты? Она знаешь как нас хвалила? Да и делал я все честь по чести: сперва пряники, потом семечки… Ты только поставь себя на ее место: или принц, или конюх — есть разница? А верно ведь поговорка подметила: «Не было ни вершка да вдруг аршин»? Ах, не аршин, покороче? Ладно, я наперед тебя оповещать буду, что в погреб пошел…
Тихон покраснел еще гуще, но молчком согласился — должно быть, по причине малодушия.
«Надо Терентия каким-нибудь настоящим делом занять — меньше мне сраму будет!» — решил он про себя.
ГЛАВА 7,
в которой принц Тихон находит настоящее дело для себя и брата
В поисках настоящего дела добрый королевич еще глубже зарылся в книги, да не в романы, а в старинные трактаты.
И нашел-таки.
— Братец Терентий! Братец Терентий! Золота хочешь? — позвал он близнеца из окна библиотеки.
Настоящий взрослый мужик Терентий, воспользовавшись отсутствием брата, как раз привязывал к хвосту рыжего кота жестянку с сушеным горохом.
Услышав про золото, пакостник выронил и кота, и бечевку, и жестянку.
— Давай! — закричал он. — С золотишком-то мы живо от стряпух до фрейлин возвысимся! Не говоря уже о женах посланников! Это тебе не пряники-семечки!
— Так поднимайся сюда!
Терентий подчинился — крепко досадуя, однако что не успел управиться с котом.
Кожаный переплет старинной книги кое-где покрыт был плесенью, медная застежка позеленела.
— Вот, гляди! — показал Тихон на страницу с картинкой.
— Сам читай — я в мертвых языках не силен. Кому они нужны, мертвые-то?
— Сие есть труд славного немчурийца Сексофилуса «De diversis artibus», сиречь «О различных искусствах».
— На ухо заячье облокотились бы твои искусства! Ты про золото давай!
— Так тут про золото и есть. Слушай: "Бывает также золото, именуемое неспанским, каковое составлено из красной меди, пепла василиска, человеческой крови и уксуса.
Язычники, чье умение в искусстве весьма похвально, выводят василиска так.
Есть у них подземная темница, обложенная камнями и сверху, и снизу, и со всех сторон, с двумя столь малыми оконцами, что даже свет сквозь них едва ли проникает. Пускают они туда двух петухов двенадцати или пятнадцати лет и дают им еды обильной.
Как разжиреют они, то от пыла, вызванного своей тучностью, спариваются и откладывают яйца. Когда яйца отложены, убивают петухов и сажают жаб высиживать те яйца и кормят их хлебом.
Когда яйца насижены, вылупляются петушки во всем подобные цыплятам, высиженным от курицы, но через семь дней вырастают у них змеиные хвосты. Немедля они роют в земле нору, ежели нет в темнице каменного пола.
Остерегаясь сего, хозяева их держат у себя бронзовые сосуды большие, а в тех сосудах проделано множество отверстий. Кладут они цыплят в сосуды закрывают те сосуды медными крышками и закапывают в землю. Цыплята там едят лишь тонкую землю, что попадает в сосуды.
А засим хозяева снимают крышки с сосудов и разводят под ними большой огонь, покуда звери не сгорят дотла.
Проделав сие и охладив сосуд, достают из него пепел и размалывают его со всем тщанием, добавив к нему третью часть крови рыжего человека.
Когда соединятся те части, смешивают их с уксусом в чистом горшке.
Потом берут тонкую пластинку из чистой меди и покрывают обе ее стороны и кладут пластинки в огонь.
Пластинки те, докрасна раскаленные, вытаскивают из огня и закаливают в означенной смеси и обмывают их.
Проделывают сие, покуда смесь не проест медь насквозь, вследствие чего обретает она вес и цвет золота. Золото сие пригодно для любой работы".
— Я-то думал, ты карту с обозначением клада нашел, — разочарованно сказал Терентий. — А тут столько возни…
— Зато наверняка, — сказал Тихон. — У батюшки просить не придется, заодно и державу укрепим… Только петухов убивать не будем — в чем они виноваты?
— А василисков жарить не жалко? — поинтересовался Терентий.
— Василиски есть носители зла… — вздохнул Тихон. — Нам теперь надобно выстроить подземную темницу. Как раз к совершенным годам управимся, а уж потом…
— Ну да! Буду я ждать, пока все фрейлины состарятся, как бабка Чумазея! Я лучше пойду да пущу кровушку писарю Волдырю — он как раз рыжий! Ведерка хватит?
— Стой! — испугался добрый королевич. — Кровь понадобится нам намного позже… Что-нибудь придумаем…
Все-таки передалось и сыновьям что-то от Стремглавова упрямства. Отступать от задуманного не хотелось обоим.
— Берем лопаты и пошли темницу копать! — предложил Тихон.
Терентий призадумался. Тем более что лопаты ни тот, ни другой еще в руках не держали.
Но лень человеческая всегда выход найдет.
— А зачем нам копать темницу да еще обкладывать ее камнем? — проникновенно сказал Терентий. — Есть же матушкина усыпальница. Она как раз каменная…
— С ума ты сошел! Разве можно так делать?
— Так мы же не в чужой склеп полезем. Неужто матушка наша, будь она жива, отказала бы детям своим в такой малости?
И вдруг оба сиротки (а ведь без матери дитя как ни крути — сирота) дружно залились слезами. Даже непонятно, кто из них кого завел. … Усыпальница королевы Алатиэли считалась в Столенграде местом нехорошим. Как, впрочем, и некогда венчавшая ее башня. И даже после пожара погоревшие горожане предпочли не отстраиваться на старом месте, быстро превратившемся в городскую окраину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Однажды Тихон, никого не трогая, сидел в библиотеке, изучал себе очередной роман из жизни пришедшего на смену Когану-варвару Хаима Бонда. Роман назывался «Доктор Чпок».
Когда принц дошел до сцены, в которой отважный Бонд катается по ковру с прекрасной, но жестокой чернокожей помощницей преступного доктора, он внезапно почувствовал, что с его телом происходит нечто непонятное.
Ощущения были совершенно незнакомые, но нельзя сказать, чтобы неприятные.
— Что это со мной? — вслух удивился Тихон и отчего-то покраснел.
Через какое-то время в библиотеку завалился редкий посетитель — принц Терентий. Рожа у него была самая предовольная.
— Все читаешь, братец? — ехидно спросил он. — А я тем временем настоящим взрослым мужиком стал!
— Это как? — спросил Тихон, боясь подняться с места.
Гордый Терентий, не торопясь, с подробностями объяснил ему, что и как следует делать с молодыми стряпухами во время случайной встречи в погребе рядом с грудой старых мешков.
— Это ведь дурно, братец, — робко возразил Тихон. — А как же вся куртуазная наука? Нехорошо так-то делать! Ты хоть фламбетту-то ей пропел?
— Так-таки и нехорошо? — ухмыльнулся Терентий. — А по-моему — очень даже хорошо. К тому же я, можно сказать, за нас двоих старался, за себя и тебя, тихоню, отдувался! Чего жмешься? Иди лучше портки переодень!
— Не позорь меня, братец, а то отравлюсь! — пригрозил Тихон.
— Да ладно, чего ты? Она знаешь как нас хвалила? Да и делал я все честь по чести: сперва пряники, потом семечки… Ты только поставь себя на ее место: или принц, или конюх — есть разница? А верно ведь поговорка подметила: «Не было ни вершка да вдруг аршин»? Ах, не аршин, покороче? Ладно, я наперед тебя оповещать буду, что в погреб пошел…
Тихон покраснел еще гуще, но молчком согласился — должно быть, по причине малодушия.
«Надо Терентия каким-нибудь настоящим делом занять — меньше мне сраму будет!» — решил он про себя.
ГЛАВА 7,
в которой принц Тихон находит настоящее дело для себя и брата
В поисках настоящего дела добрый королевич еще глубже зарылся в книги, да не в романы, а в старинные трактаты.
И нашел-таки.
— Братец Терентий! Братец Терентий! Золота хочешь? — позвал он близнеца из окна библиотеки.
Настоящий взрослый мужик Терентий, воспользовавшись отсутствием брата, как раз привязывал к хвосту рыжего кота жестянку с сушеным горохом.
Услышав про золото, пакостник выронил и кота, и бечевку, и жестянку.
— Давай! — закричал он. — С золотишком-то мы живо от стряпух до фрейлин возвысимся! Не говоря уже о женах посланников! Это тебе не пряники-семечки!
— Так поднимайся сюда!
Терентий подчинился — крепко досадуя, однако что не успел управиться с котом.
Кожаный переплет старинной книги кое-где покрыт был плесенью, медная застежка позеленела.
— Вот, гляди! — показал Тихон на страницу с картинкой.
— Сам читай — я в мертвых языках не силен. Кому они нужны, мертвые-то?
— Сие есть труд славного немчурийца Сексофилуса «De diversis artibus», сиречь «О различных искусствах».
— На ухо заячье облокотились бы твои искусства! Ты про золото давай!
— Так тут про золото и есть. Слушай: "Бывает также золото, именуемое неспанским, каковое составлено из красной меди, пепла василиска, человеческой крови и уксуса.
Язычники, чье умение в искусстве весьма похвально, выводят василиска так.
Есть у них подземная темница, обложенная камнями и сверху, и снизу, и со всех сторон, с двумя столь малыми оконцами, что даже свет сквозь них едва ли проникает. Пускают они туда двух петухов двенадцати или пятнадцати лет и дают им еды обильной.
Как разжиреют они, то от пыла, вызванного своей тучностью, спариваются и откладывают яйца. Когда яйца отложены, убивают петухов и сажают жаб высиживать те яйца и кормят их хлебом.
Когда яйца насижены, вылупляются петушки во всем подобные цыплятам, высиженным от курицы, но через семь дней вырастают у них змеиные хвосты. Немедля они роют в земле нору, ежели нет в темнице каменного пола.
Остерегаясь сего, хозяева их держат у себя бронзовые сосуды большие, а в тех сосудах проделано множество отверстий. Кладут они цыплят в сосуды закрывают те сосуды медными крышками и закапывают в землю. Цыплята там едят лишь тонкую землю, что попадает в сосуды.
А засим хозяева снимают крышки с сосудов и разводят под ними большой огонь, покуда звери не сгорят дотла.
Проделав сие и охладив сосуд, достают из него пепел и размалывают его со всем тщанием, добавив к нему третью часть крови рыжего человека.
Когда соединятся те части, смешивают их с уксусом в чистом горшке.
Потом берут тонкую пластинку из чистой меди и покрывают обе ее стороны и кладут пластинки в огонь.
Пластинки те, докрасна раскаленные, вытаскивают из огня и закаливают в означенной смеси и обмывают их.
Проделывают сие, покуда смесь не проест медь насквозь, вследствие чего обретает она вес и цвет золота. Золото сие пригодно для любой работы".
— Я-то думал, ты карту с обозначением клада нашел, — разочарованно сказал Терентий. — А тут столько возни…
— Зато наверняка, — сказал Тихон. — У батюшки просить не придется, заодно и державу укрепим… Только петухов убивать не будем — в чем они виноваты?
— А василисков жарить не жалко? — поинтересовался Терентий.
— Василиски есть носители зла… — вздохнул Тихон. — Нам теперь надобно выстроить подземную темницу. Как раз к совершенным годам управимся, а уж потом…
— Ну да! Буду я ждать, пока все фрейлины состарятся, как бабка Чумазея! Я лучше пойду да пущу кровушку писарю Волдырю — он как раз рыжий! Ведерка хватит?
— Стой! — испугался добрый королевич. — Кровь понадобится нам намного позже… Что-нибудь придумаем…
Все-таки передалось и сыновьям что-то от Стремглавова упрямства. Отступать от задуманного не хотелось обоим.
— Берем лопаты и пошли темницу копать! — предложил Тихон.
Терентий призадумался. Тем более что лопаты ни тот, ни другой еще в руках не держали.
Но лень человеческая всегда выход найдет.
— А зачем нам копать темницу да еще обкладывать ее камнем? — проникновенно сказал Терентий. — Есть же матушкина усыпальница. Она как раз каменная…
— С ума ты сошел! Разве можно так делать?
— Так мы же не в чужой склеп полезем. Неужто матушка наша, будь она жива, отказала бы детям своим в такой малости?
И вдруг оба сиротки (а ведь без матери дитя как ни крути — сирота) дружно залились слезами. Даже непонятно, кто из них кого завел. … Усыпальница королевы Алатиэли считалась в Столенграде местом нехорошим. Как, впрочем, и некогда венчавшая ее башня. И даже после пожара погоревшие горожане предпочли не отстраиваться на старом месте, быстро превратившемся в городскую окраину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78