— Господа, господа, — раздался веселый молодой голос. — Да парень просто свихнулся. У него еще нет привычки к тюрьме. Там чего только не насмотришься, не наслушаешься…
— Кто это у нас такой опытный? — поинтересовался боцман.
— Брат Брателло из славного неталийского города Сан-Середино, — из темноты показалось румяное чернокудрое личико, украшенное небольшими усами. — Неужели не слышали обо мне и моем Братстве Братанов?
— Не доводилось, — сказал боцман.
— Тогда, может быть, попадалась книжка «Браточки славного нашего мессера Брателло»? — не унимался неталиец.
— Молодой человек, — сказал Бен Баррахлоу. — Если вы можете представить себе старого боцмана с книжечкой в руках при переходе вокруг Мокрого Мыса в сезон дождей — у вас поистине воображение сарацинского поэта. Потому что даже великий Твистлэнс до такого еще не додумался. Грамота дается людям для того, чтобы заполнять вахтенный журнал да читать морские лоции, а не дурацкие книжечки.
— А я-то думал… — обиженно сказал брат Брателло.
— Значит, ваша слава еще впереди, — сказал боцман. — Вот сходите пару раз на Черный Берег или к Габо-Маркесу, вернетесь живой и с добычей — тогда и слава придет. Без всяких книжечек. В любой таверне любая собака…
— Не вся добыча, что в море, синьор марино, — весело возразил неталиец. — Иначе мы все ходили бы с плавниками и жабрами. На суше тоже есть немало приятных и дорогих вещей.
— Расскажите-ка подробнее, юный сквайр. В тюрьме рассказы отвлекают от дурных мыслей. Да и эти сумасшедшие близнецы угомонятся на какое-то время — если рассказ хорош, я разумею.
— Ну, насколько он хорош, судить вам. Зато правдив, и тут уж, к сожалению, судить тем, кто в мантиях.
Жил в славном городе Сан-Середино храбрый и пригожий юноша (я не хвалюсь, так в книжке написано) по имени Брателло. Происходил он от богатых родителей и проводил дни свои с такими же молодыми бездельниками в залах для гимнастики и звездодромах, обретая силу и ловкость в обращении не только с гимнастическими снарядами.
Однажды во время игры в звездобол с такими же юношами из соседнего городка Сан-Половино в голову ему угодил сине-зеленый Уран с подачи из потока Леонид.
Когда юноша очнулся, он осознал вдруг, что все на свете есть братья или, в худшем случае, сестры. И, стало быть, всем следует со всеми делиться.
«Браточки! — воскликнул он, приподнявшись с больничной кровати. — Для чего расточаем мы силы в бессмысленных играх и упражнениях вместо того, чтобы распространять по всему миру идеи братства и дележа? Объединимся же во имя справедливости и учредим великое Братство Братанов!» И все его товарищи — и брат Отарио, и брат Глобус, и брат Сильвестро — закричали: «Слава брату нашему Брателло за его золотые слова! Давно пора!» А брат Джузеппе даже запел от восторга про то, что ни одно мгновение не должно проходить зря.
«Братаны! — продолжал меж тем юный Брателло. — Тут вот братья наши купцы жалуются, что обижают их братья наши разбойники. Надо защитить братьев наших купцов. За умеренную плату. Таким же образом надо защитить братьев наших лавочников, братьев наших сапожников, портных, цирюльников, ювелиров, банкиров, кузнецов, рудокопов, гробовщиков (они нам уже скоро пригодятся), скорняков, мебельщиков, каретников, а также и сестер наших — девиц нестрогого поведения. Тем временем братья наши сборщики налогов, братья прокуроры и братья судьи да отдохнут малость от своего тяжелейшего труда…» И снова все закричали: «Да! Да! Делиться надо! Даешь банду!» А брат Джузеппе даже запел от восторга про сестру нашу Мурку.
«Нет, братья, — возразил мессер Брателло („мессер“ по-немчурийски значит ножик). — Не будет у нас никаких банд, поскольку слово это не по сердцу придется братьям нашим обывателям, а будут у нас фонды. Смысл тот же, а звучит приятней. Мы станем подогревать своим душевным теплом братьев наших арестантов по тюрьмам. Мы возьмем под свое покровительство сестер и братьев наших — вдов и сирот…» «Откуда же взяться стольким вдовам и сиротам без войны?» — спроста спросил брат Отарио.
«Будут!» — пообещал мессер Брателло и слово свое сдержал с лихвой.
И к следующей неделе все на свете стали братья и сестры. Даже те, кто и вовсе не относился к роду человеческому — брат Кабан, брат Слон, брат Хорек, брат Муфлон, брат Двапроцента, брат Гусь, брат Лебедь, брат Береза… Одного только Петуха никто не назвал братом по вполне понятным причинам, да еще тамбовский Волк заявил, что он может быть не братом, а лишь товарищем — и то не всякому.
Даже самые мелкие частицы оказались втянутыми в Братство Братанов. «Брат наш атом, поделись электрончиком!» — говорил, бывало, мессер Брателло — и брат атом делился, потому что деться было некуда.
И настала жизнь весьма хорошая и прекрасная. Брат Джузеппе продолжал петь, не умолкая ни на минуту. Недовольны были только братья наши обыватели, но они всегда чем-нибудь недовольны.
Но на все хорошее найдется недобрый глаз. Поэтому вскоре в славном городе Сан-Середино стали происходить злые чудеса. Вышел как-то брат Отарио из бани, где имел обыкновение мыться, — и вдруг во лбу его образовалось отверстие, и он упал и перестал жить.
«Перестанем же лучше мыться!» — решило братство, и более никто возле бани не погиб.
Потом брат Сильвестро, выходя из трактира, подвергся такому же нападению и тоже перестал жить.
«Будем пировать по домам», — постановили братаны и возле трактиров не показывались.
Потом брат Глобус, покидая игорный дом, также оказался поражен неведомой силой в самый лоб, перестав жить…
Брат Джузеппе над могилами пел печальную песню про братьев наших журавлей…
На этом месте брат Брателло не выдержал и зарыдал.
— Ну, вот, — недовольно сказал боцман. — Я-то думал, ваш рассказ поддержит моих подопечных, а вы и сами, сэр, расклеились. Это не годится. Неужели никто из присутствующих не может рассказать историю с хорошим концом?
— Я могу, бвана моряк, — раздался низкий голос из тьмы.
— Кто там такой?
— Да я же!
Боцман внимательно вгляделся в темноту, но ничего не увидел до тех пор, пока говорящий сам не показался на свет.
— Арап! — воскликнул Бен Баррахлоу.
— Афробонжурец, с вашего позволения, — поправил его говоривший. — Мбулу Пропаданга из Камерала. Второй курс Академии.
— Ну и дела, — сказал боцман. — Да я и слыхом не слыхивал, чтобы кто-нибудь из ваших…
— Это и есть хороший конец, бвана, — сказал арап. — Потому что начало было совсем невеселое… … Раньше мое племя еле-еле было сильным и многочисленным. Оно владело стадами и землями, охотничьими угодьями и рыбными озерами. Все у нас было. Раньше вообще все было.
А потом в эти благодатные места пришли, гонимые голодом, другие племена:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78