ГЛАВА 23,

в которой Тихон и Терентий влюбляются, а бородатые дети получают по заслугам
Как уже было сказано, попасть в балаган «Поцелуй принцессу» можно было, только заплатив сперва за аттракцион «Бородатые дети». Бороды действительно имелись, и немалые, да и вообще из кудлатых волос этих деток едва выглядывали носы и поблескивали глазки.
— Вы, что ли, дети? — не поверил Терентий.
— То ли сам не видишь, чудило деревенское, — ответил самый рослый из деток. Голос у него был еще ниже, чем у дона Кабальо. — Вот гляди, сосунок, и убеждайся…
С этими словами рослый ребенок запрыгал на ножке, да так неловко, что упал.
— Не ушибся, миленький? — ласково спросил Тихон.
После этого чудесный ребенок заревел, но как-то неубедительно, будто не вовремя разбуженный медведь.
Остальные бородатые дети мрачно водили хоровод и пели какую-то не совсем детскую песенку:
Хей-хо, хей-хо,
Ты думаешь, легко
Кайлом алмазы добывать,
Природа-мать?
Хей-хо, хей-хо,
Не очень-то легко
Четыре плана выполнять,
Природа-мать!
Хей-хо, хей-хо,
Мы дышим глубоко,
А ты слыхал про силикоз
Иль нет, барбос?
Хей-хо, хей-хо,
За вредность молоко
Нам полагается давать,
Природа-мать!
Терентий ухмыльнулся и сказал, что хотел бы прослушать песенку ну хотя бы про маленькую елочку или про сказочный остров Чунга-Чанга, но бородатые дети — мал мала меньше — так на него глянули, что принц понял: еще немного, так будут ему и Чунга, и Чанга, и все сорок четыре удовольствия.
— Ладно, — сказал он. — Где у вас тут принцесса, пусть выходит — целоваться будем.
— Хлеб за брюхом не ходит, — ответил старший бородатый ребенок. — Сам в шатер зайди, небось, не прынц…
Терентий послушно зашел под своды, побыл там некоторое время…
— Обман народа! — заорал он. — Кого там целовать? Она под стеклом!
— Правильно, — сказал старший бородатый ребенок. — А как же иначе? Иначе неинтересно. Иначе любой дурак ее поцелует, разбудит и полцарства получит. Ты только сравни входную плату — и полцарства.
— Уберите стекло, я жаловаться буду! — не унимался Терентий.
— Вот сам и разбей, — зевнул старший. — Как у нас на шахте говорили: «В случае чего — разбей стекло, нажми кнопку».
Терентий ринулся назад в шатер.
— Э нет, — сказал старший. — Второй подход. Плати по новой.
И заплатил Терентий, и вошел Терентий к принцессе, и звуки ударов донеслись из шатра.
— Это, брат, тебе не бычий пузырь, — мечтательно сказало бородатое дитя и подмигнуло Тихону. — Это, брат, горный хрусталь. Настоящий. На совесть делали…
Тихон тем временем смотрел на свой опухающий кулак и кривился от боли.
— Ну, я вам, дети, со временем устрою счастливое детство, — пообещал Терентий, выйдя из шатра. — Дайте срок, дам и я вам срок…
В ответ бородатые дети посоветовали Терентию не пугать весну цветами, а девку — отдельными частями, в то время как она, девка, наблюдала явление в целом.
— Она красивая, братец? — подбежал Тихон.
— Да там не сильно рассмотришь. Лежит. Вроде женщина. Вроде молодая. Только деньги зря потратили. Ты лучше не ходи, только расстроишься.
Но пошел Тихон, и расстроился Тихон еще пуще Терентия.
— Ой, Тереша, она красивая. Я таких красивых не видел.
— Да как же ты ее рассмотрел? Стекло-то все в царапинах…
— Я ее, Тереша, сердцем рассмотрел. Жалко ее. Все люди живут, а она лежит одна-одинешенька…
— Это верно, — согласился Терентий. — Когда красивая девка лежит одна-одинешенька — это явный непорядок и вызов самой природе. Только она, может, мертвая?
— Тогда бы запах шел…
— А они, может, там банки со ждановской жидкостью расставили?
— Да и продали бы ее скупщикам мертвых тел…
— Ну конечно! Эти продадут! Они за день-то знаешь сколько на ней замолачивают? Ведь никто не сознается, что в дураках остался. И мы не сознаемся. Ладно, пора дона искать да в дорогу собираться…
— Нет, братец. Никуда я не пойду, здесь останусь. Наймусь к кому-нибудь батраком, деньги зарабатывать. Выкуплю ее у этих бородатых. Пусть через десять лет, через двадцать — она-то молодая останется под стеклом!
— Не дури, Тишка!
— Нет, и не уговаривай!
Тут Терентий и понял, что наступил коренной перелом в братских отношениях. Он такого перелома ждал, только не думал, что все случится так скоро.
— Пойдем, а потом бате напишешь, он ее для тебя выкупит… Ведь полцарства дают, не бесприданница какая…
— Не пойду! Хоть режь!
И действительно сел рядом с балаганом, да так крепко, что сразу видно — конем не сдвинуть.
Терентий почесал малиновый гребень и пошел на конный двор искать дона Кабальо.
Дон Кабальо, хоть и несколько подустал от жеребячьей работы, выслушал Терентия очень внимательно.
— Признаться, не ждал я от вас, дон Парфенио, столь крепкой братской любви. Но теперь вижу, что грубость ваша была показной и, по вашему мнению, выглядела мужественностью. А влюбленность дона Леонсио мне и подавно понятна! Когда же и влюбляться, если не в этом возрасте!
— Что будем делать? — Терентий был явно смущен. — Не оставлять же размазню здесь, где с ним может случиться все что угодно?
Дон Кабальо фыркнул.
— Как всякий алхимик, я разбираюсь и в ремесле стеклодува, — сказал он. — Каким бы крепким ни казалось стекло, на нем всегда имеется одна особая точка. Достаточно легонько щелкнуть по ней — и все. Иногда стекло буквально рассыпается в пыль…
— Найди же такую точку, дяденька конь! — взмолился Терентий.
— Изволь, — сказал дон Кабальо, и принц под уздцы повел его к балагану «Поцелуй принцессу».
— С конями и собаками не велено! — вразнобой заорали бородатые детки, пытаясь остановить обоих.
— Дорогу барону фон дер Блюменфельду! — прогудел дон Кабальо.
— За коня двойную плату! — запоздало крикнул старшой.
Дон Кабальо, очутившись в шатре, внимательно оглядел гроб, что-то прикинул большим конским глазом, а потом и шарахнул по стеклу передним копытом. Хорошо еще, что искомая точка не пришлась против лица спящей красавицы.
Стекло ахнуло и рассыпалось. Терентий немедленно припал к губам спящей девушки.
Она не дрогнула.
— Ее, наверное, не целовать надо, а что покрепче, — проворчал принц и, забыв о конспирации, заорал: — Тихон! Тихон! Где тебя носит?
Дон Кабальо тем временем молча отгонял от гроба бородатых детей. Самого младшего он просто-напросто смел хвостом. Конских копыт странные детки явно боялись.
Бедный Тихон уже ходил вокруг балагана с метлой и ведерком; ушлые детки мигом захомутали его в работу — за еду и за возможность время от времени лицезреть любимую.
Терентий потащил его за руку к открытому гробу.
— Целуй, пока не проснется!
— Братец, мне страшно! — сказал Тихон. — Я ведь еще никогда…
— Вот именно! — воскликнул дон Кабальо. — Именно такой юноша и должен ее поцеловать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78