Я хотел до своей смерти увидеть, что наша вера будет жить в веках и что в Мидкемию вернется волшебство.
Миранда сказала:
— В Мидкемии всегда была магия.
— Я думаю, что он имеет в виду Высшую Магию, — сказал Пуг.
— Больше того, — уточнил Гатис. — Возвращение магии, которое было предначертано.
— Предначертано кем? — спросила Миранда.
— Самой природой магии.
— Магии не существует, — улыбнулся Пуг.
— Точно, — сказал Гатис. — Накор полагает, что во вселенной есть лишь первичная сущность, которой любой может воспользоваться и извлечь из нее выгоду, если постарается. Отчасти он прав. То, что известно людям как Низшая Магия, — это интуитивная магия, магия музыки и поэзии, чувств и переживаний. Вот почему маги более низкого уровня соотносят себя с тотемами или стихиями. Адепты других религий считают, что магия — это услышанные молитвы. Они правы, хотя не в том смысле, как сами полагают. Это не их боги откликаются на их молитвы, а, скорее, природа самой магии отвечает природе их частных духовных запросов. Именно поэтому, кстати, жрецы высокого ранга и наиболее умудренные члены каждого ордена могут творить чудеса, похожие на чудеса жрецов других религий, тогда как рядовые жрецы и верующие не одобряют смешения магии и культа как такового. Все это часть одного целого.
— То есть ты хочешь сказать, что маги на самом деле все те, кто поклоняется Саригу? — спросила Миранда.
— В каком-то смысле, но не совсем. Каждый раз, когда произносится заклинание Высшей Магии, верующему представляется возможность угостить Сарига крохами своего поклонения и тем самым немного приблизить его возвращение к нам.
— Хорошо, — сказала Миранда. — Тогда почему же ты до сих пор не в Стардоке и не обращаешь в свою веру учеников?
Пуг рассмеялся.
— Политика.
— Точно, — сказал Гатис. — Представьте только, что будет, если кто-то вроде меня явится в Академию и попытается рассказать там то, что вы сейчас услышали.
Миранда кивнула.
— Я вижу, к чему ты клонишь. Я достаточно испытала в жизни и понимаю, что ты, вероятно, прав, но все же мне трудно поверить.
— Дело в том, что ты — продукт твоего обучения, как и я, впрочем, — сказал Пуг. — Мы должны подняться над этим.
— Какое это имеет отношение к нам? Я имею в виду — почему ты говоришь нам об этом сейчас?
— Маркос Черный был самым могущественным магом в Мидкемии до тех пор, пока мастер Пуг не вернулся из Келевана, — сказал Гатис. — Пока я живу, моя обязанность — оставаться рядом с таким человеком, кем бы он ни был. Пока был жив Черный, я был связан с ним, где бы он ни находился. Теперь его больше нет, и я должен продолжить свое дело во имя Сарига.
— То есть ты хочешь создать такую же связь со мной? — спросил Пуг.
— Можно сказать и так, но вы должны точно знать, что входит в это понятие. Вам известно, какого рода соглашение существовало между Маркосом и Саригом. Сариг потребовал от Маркоса быть его представителем на Мидкемии и наделил соответствующими полномочиями. Именно вы нарушили связь между ними.
Пуг сказал:
— Но в конце концов Маркос использовал силу Сарига, чтобы нанести поражение Мааргу.
— Возможно, — сказал Гатис. — Я при этом не присутствовал, но если все было так, как вы описали, значит, это был прощальный дар Сарига Маркосу. Он наделил его властью уничтожить себя и демона, поскольку иначе сам пал бы жертвой той силы, что стоит за демоном.
— Той силы, что стоит за демоном? — переспросила Миранда, осознав вдруг, что в ее памяти есть участок, до которого она не может добраться. — Мне кажется, я понимаю.
Гатис кивнул.
— Уверен, что понимаете. С другой стороны, вы, мастер Пуг, с Саригом не связаны. Даже ваша сила была дана вам не в этом мире. Ваша связь с цуранским наследием и прирожденная связь с Мидкемией превратили вас в своего рода стороннего наблюдателя. Именно благодаря этому сейчас у вас появилась возможность выбора.
— И что же это за выбор?
— Вы понимаете теперь, что столкновение, которое длится уже века, это противоречие между силами столь древними и великими, что ум смертного не в силах постигнуть их, и наша роль в этой битве чрезвычайно мала. Выбор, стоящий перед вами, таков: вы можете и дальше действовать независимо, руководствуясь побуждениями, которые сами считаете достойными, или можете посвятить себя Саригу и занять место Маркоса. Выбрав второе, вы станете гораздо могущественнее, чем сейчас, ибо получите силу и знания богов Мидкемии, по-прежнему обладая тем, что узнали на Келеване.
— Другими словами, ты хочешь сказать, что я был избран и специально обучен, чтобы стать преемником Маркоса?
Какое-то время Гатис молча разглядывал Пуга.
— Вот что я вам скажу, мастер Пуг: часто мы действуем по причинам, которых сами не до конца понимаем. Кто может сказать, делал ли что-нибудь Маркос без влияния Сарига? Маркос нашел вас еще младенцем и открыл в вас некий редкий и могучий дар; не знаю, понимал ли он, каким вы станете в будущем. Я бы не стал утверждать, что он выбрал вас на роль своего преемника, но могу сказать, что теперь вы можете им стать. Все зависит от вас.
— Чем мне придется пожертвовать? — спросил Пуг.
— Свободой, — сказал Гатис. — Вы обнаружите, что вам будет необходимо совершать поступки, которых вы не сможете объяснить. Маркос заявлял, что он способен видеть будущее. Отчасти это была правда, но в основном — лишь актерство, тщетная попытка талантливого человека заставить всех думать, что он гораздо могущественнее чем есть на самом деле. Ирония судьбы, ибо он и так был могущественнее всех, кого я знал, пока не встретил вас, мастер Пуг. Но даже самый могущественный человек не совершенен, у меня было достаточно времени это понять. В любом случае вы обнаружите, что ваша жизнь больше вам не принадлежит.
— Ты много сулишь, но и требуешь тоже немало, — заметил Пуг.
— Не я, мастер Пуг, — он. — Гатис указал на статую бога.
— И сколько у него есть времени на размышление? — спросила Миранда.
— Сколько ему понадобится, — ответил Гатис. — Боги движутся величественно и неспешно, у них свое время, и жизнь смертных для них — всего лишь мгновения.
— Ты дал мне повод о многом подумать, — сказал Пуг. — Что произойдет, если я скажу «нет»?
— Тогда мы будем ждать, пока не появится другой, чья природа и сила будет такова, что бог его изберет. Он примет мантию посланца Сарига.
Пуг посмотрел на Миранду:
— Нам придется обсудить еще кое-что.
Она кивнула, а Гатис сказал:
— Я оставлю вас одного. Быть может, бог сам направит ваш разум. Если вам что-то понадобится, я буду на вилле.
Когда зеленолицый дворецкий убыл, Пуг пробормотал:
— Что же мне делать?
— Стать богом? Отказаться нелегко, — сказала Миранда. Пуг притянул ее к себе и проговорил:
— Но и согласиться трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Миранда сказала:
— В Мидкемии всегда была магия.
— Я думаю, что он имеет в виду Высшую Магию, — сказал Пуг.
— Больше того, — уточнил Гатис. — Возвращение магии, которое было предначертано.
— Предначертано кем? — спросила Миранда.
— Самой природой магии.
— Магии не существует, — улыбнулся Пуг.
— Точно, — сказал Гатис. — Накор полагает, что во вселенной есть лишь первичная сущность, которой любой может воспользоваться и извлечь из нее выгоду, если постарается. Отчасти он прав. То, что известно людям как Низшая Магия, — это интуитивная магия, магия музыки и поэзии, чувств и переживаний. Вот почему маги более низкого уровня соотносят себя с тотемами или стихиями. Адепты других религий считают, что магия — это услышанные молитвы. Они правы, хотя не в том смысле, как сами полагают. Это не их боги откликаются на их молитвы, а, скорее, природа самой магии отвечает природе их частных духовных запросов. Именно поэтому, кстати, жрецы высокого ранга и наиболее умудренные члены каждого ордена могут творить чудеса, похожие на чудеса жрецов других религий, тогда как рядовые жрецы и верующие не одобряют смешения магии и культа как такового. Все это часть одного целого.
— То есть ты хочешь сказать, что маги на самом деле все те, кто поклоняется Саригу? — спросила Миранда.
— В каком-то смысле, но не совсем. Каждый раз, когда произносится заклинание Высшей Магии, верующему представляется возможность угостить Сарига крохами своего поклонения и тем самым немного приблизить его возвращение к нам.
— Хорошо, — сказала Миранда. — Тогда почему же ты до сих пор не в Стардоке и не обращаешь в свою веру учеников?
Пуг рассмеялся.
— Политика.
— Точно, — сказал Гатис. — Представьте только, что будет, если кто-то вроде меня явится в Академию и попытается рассказать там то, что вы сейчас услышали.
Миранда кивнула.
— Я вижу, к чему ты клонишь. Я достаточно испытала в жизни и понимаю, что ты, вероятно, прав, но все же мне трудно поверить.
— Дело в том, что ты — продукт твоего обучения, как и я, впрочем, — сказал Пуг. — Мы должны подняться над этим.
— Какое это имеет отношение к нам? Я имею в виду — почему ты говоришь нам об этом сейчас?
— Маркос Черный был самым могущественным магом в Мидкемии до тех пор, пока мастер Пуг не вернулся из Келевана, — сказал Гатис. — Пока я живу, моя обязанность — оставаться рядом с таким человеком, кем бы он ни был. Пока был жив Черный, я был связан с ним, где бы он ни находился. Теперь его больше нет, и я должен продолжить свое дело во имя Сарига.
— То есть ты хочешь создать такую же связь со мной? — спросил Пуг.
— Можно сказать и так, но вы должны точно знать, что входит в это понятие. Вам известно, какого рода соглашение существовало между Маркосом и Саригом. Сариг потребовал от Маркоса быть его представителем на Мидкемии и наделил соответствующими полномочиями. Именно вы нарушили связь между ними.
Пуг сказал:
— Но в конце концов Маркос использовал силу Сарига, чтобы нанести поражение Мааргу.
— Возможно, — сказал Гатис. — Я при этом не присутствовал, но если все было так, как вы описали, значит, это был прощальный дар Сарига Маркосу. Он наделил его властью уничтожить себя и демона, поскольку иначе сам пал бы жертвой той силы, что стоит за демоном.
— Той силы, что стоит за демоном? — переспросила Миранда, осознав вдруг, что в ее памяти есть участок, до которого она не может добраться. — Мне кажется, я понимаю.
Гатис кивнул.
— Уверен, что понимаете. С другой стороны, вы, мастер Пуг, с Саригом не связаны. Даже ваша сила была дана вам не в этом мире. Ваша связь с цуранским наследием и прирожденная связь с Мидкемией превратили вас в своего рода стороннего наблюдателя. Именно благодаря этому сейчас у вас появилась возможность выбора.
— И что же это за выбор?
— Вы понимаете теперь, что столкновение, которое длится уже века, это противоречие между силами столь древними и великими, что ум смертного не в силах постигнуть их, и наша роль в этой битве чрезвычайно мала. Выбор, стоящий перед вами, таков: вы можете и дальше действовать независимо, руководствуясь побуждениями, которые сами считаете достойными, или можете посвятить себя Саригу и занять место Маркоса. Выбрав второе, вы станете гораздо могущественнее, чем сейчас, ибо получите силу и знания богов Мидкемии, по-прежнему обладая тем, что узнали на Келеване.
— Другими словами, ты хочешь сказать, что я был избран и специально обучен, чтобы стать преемником Маркоса?
Какое-то время Гатис молча разглядывал Пуга.
— Вот что я вам скажу, мастер Пуг: часто мы действуем по причинам, которых сами не до конца понимаем. Кто может сказать, делал ли что-нибудь Маркос без влияния Сарига? Маркос нашел вас еще младенцем и открыл в вас некий редкий и могучий дар; не знаю, понимал ли он, каким вы станете в будущем. Я бы не стал утверждать, что он выбрал вас на роль своего преемника, но могу сказать, что теперь вы можете им стать. Все зависит от вас.
— Чем мне придется пожертвовать? — спросил Пуг.
— Свободой, — сказал Гатис. — Вы обнаружите, что вам будет необходимо совершать поступки, которых вы не сможете объяснить. Маркос заявлял, что он способен видеть будущее. Отчасти это была правда, но в основном — лишь актерство, тщетная попытка талантливого человека заставить всех думать, что он гораздо могущественнее чем есть на самом деле. Ирония судьбы, ибо он и так был могущественнее всех, кого я знал, пока не встретил вас, мастер Пуг. Но даже самый могущественный человек не совершенен, у меня было достаточно времени это понять. В любом случае вы обнаружите, что ваша жизнь больше вам не принадлежит.
— Ты много сулишь, но и требуешь тоже немало, — заметил Пуг.
— Не я, мастер Пуг, — он. — Гатис указал на статую бога.
— И сколько у него есть времени на размышление? — спросила Миранда.
— Сколько ему понадобится, — ответил Гатис. — Боги движутся величественно и неспешно, у них свое время, и жизнь смертных для них — всего лишь мгновения.
— Ты дал мне повод о многом подумать, — сказал Пуг. — Что произойдет, если я скажу «нет»?
— Тогда мы будем ждать, пока не появится другой, чья природа и сила будет такова, что бог его изберет. Он примет мантию посланца Сарига.
Пуг посмотрел на Миранду:
— Нам придется обсудить еще кое-что.
Она кивнула, а Гатис сказал:
— Я оставлю вас одного. Быть может, бог сам направит ваш разум. Если вам что-то понадобится, я буду на вилле.
Когда зеленолицый дворецкий убыл, Пуг пробормотал:
— Что же мне делать?
— Стать богом? Отказаться нелегко, — сказала Миранда. Пуг притянул ее к себе и проговорил:
— Но и согласиться трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159