Пассажиры стояли, притиснувшись друг к
дружке, и слушали поучения доцента Каменецкого. Где, кого и чему
он учил до ареста, я забыл, но эту его лекцию помню наизусть:
- Товарищи, - вещал он, - сейчас нас привезут на Красную
Пресню. Там мы, возможно, встретимся с уголовниками и, возможно,
их будет много. Но ведь они все трусы, это всем известно! Если
дать им организованный отпор, они ничего не посмеют сделать! Да-
вайте держаться так: один за всех, все за одного!
Путешествие было не очень долгим. На Красной Пресне нас вы-
садили и велели ждать на дворе. Новоприбывшие - кучек пять-шесть
- сидели на земле в разных углах тюремного двора.
Подъехал еще один воронок, и из него с веселыми криками вы-
валилась очередная партия. Даже я, с небольшим моим опытом, опре-
делил сразу: это Индия. Еще в Церкви Петька Якир объяснил нам,
что Индией называется камера или барак, где держат одних блатных.
От нечего делать они режутся в стос - штосс пушкинских времен -
самодельными картами; за неимением денег, играют на одежду. Про-

- 120 -

игравшиеся сидят голые "как индейцы" - отсюда название "Индия".
Такая камера имелась и в Бутырках; и вот, ее обитателей привезли
и посадили на землю рядом с нами. Едва надзиратель отошел, оголо-
далые индейцы кинулись к нам:
- Сейчас похаваем! - радовались они: у всех фраеров были
узелки, набитые, как надеялись воры, продуктами. - Давай, мужик,
показывай - чего у тебя там?
Молодой вор схватился за мой рюкзачок, но я держал крепко -
помнил, как мы управлялись с блатными в "церкви", под водительст-
вом Ивана Викторовича. Сказал:
- Ничего нет.
- Думаешь, твое шмотье нужно? Да на хуй оно мне усралось!..
Бациллу давай, сладкое дело!*)
Он потянул рюкзак к себе, я к себе. Тогда он несильно стук-
нул меня по морде, а я в ответ лягнул его ногой - так удачно, что
ворёнок завалился на спину. Доцент Каменецкий и остальные, заме-
рев от страха, наблюдали за этим поединком, довольно нелепым:
драться, сидя на земле, очень неудобно.
Заметив непорядок, подбежал вертухай:
- Почему драка?
- Сами разберемся, - сказал я. Не хотелось уподобляться ры-
жему Женьке, просить у них защиты. Надзиратель удалился, а мой
противник зашипел:
- Ну, сукавидло, тебе не жить! Попадешь со мной в краснуху -
удавлю! В рот меня ебать!
- Видали мы таких! - ответил я. Хотя таких - во всяком слу-
чае, в таких количествах - не видал и даже не все понял из его
грозной речи. Потом уже узнал, что "сукавидло" это композиция из

- 121 -

двух ругательств, "сука" и "повидло дешевое", а "краснуха" это
товарный вагон, теплушка.
Разговор наш был недолгим: Индию подняли и куда-то увели.
Тогда вернулся дар речи и к Каменецкому:
- Очень правильно, Валерий! Вы молодец, только так и надо.
А Саша Стотик - одноделец моего однокамерника Володи Матвее-
ва - обнимал меня за плечи и причитал:
- Pobre chico! Pobre chico!
Это я понимал. "Побре чико" - по испански "бедное дитя". Ре-
бята с факультета международных отношений очень гордились своим
испанским языком. Кстати, это от Стотика я узнал, что любимая с
детства романтическая "Кукарача" - просто похабные мексиканские
частушки...
Я не стал выяснять отношений, интересоваться, почему не сра-
ботал лозунг "один за всех... и т.д." Тем более, что и нас вскоре
завели в корпус и определили в одну из пустующих камер.
Там было чисто и просторно. Но недолго мы радовались. Толь-
ко-только стали обживать новую квартиру, вольготно разместились
на двухэтажных сплошных нарах - я на втором этаже, в углу, - как
снова лязгнул замок, дверь распахнулась, и в камеру ворвалась
волчья стая: наши недавние соседи-индейцы. Вожак - невысокий, зо-
лотозубый, в отобранной у кого-то велюровой шляпе - огляделся и
бросился назад к двери, забарабанил кулаками:
- Начальник! Куда ты меня привел? Здесь, блядь, одни фашис-
ты! Я их давить буду!
- Дави их, Лёха! - отозвался из-за двери веселый голос. Так
я узнал, что мы не просто контрики, но и фашисты. Скоро узналась
и кличка "старшего блатного" - Лёха с рыжими фиксами. А еще нем-

- 122 -

ного погодя ясно стало, какие интересные отношения связывают во-
ров с тюремной администрацией. Но буду рассказывать по порядку.
Лёха взвыл по волчьи и стал бегать взад-назад по проходу
между нарами.
- Фашисты! Контрики!.. Вот кого я ненавижу! - выкрикивал он,
задыхаясь от ярости. На губах - честное слово! - выступила беше-
ная пена. - Нет жизни, блядь! Всю дорогу через них терплю!
Его хриплый баритон взвивался все выше, до истерических аль-
товых высот. Остальные воры бегали за ним, успокаивали:
- Брось, Лёха! Не надо! Не психуй!
Но он не унимался. Продолжая симулировать истерику, оторвал
от нар узкую доску, заорал:
- Кто там на дворе заедался?! Где очкастый?
Я придвинулся к краю нар - без особой охоты. Но держа фасон,
сказал спокойно:
- Я, что ли?
Шарах!!! Лёха со всего размаху двинул доской - но не по мне,
а рядом, по нарам. Тут я окончательно убедился, что это спектакль
- наверняка не в первый раз разыгранный и целью имеющий навести
ужас на фраеров, подавить в зародыше волю к сопротивлению. Срабо-
тало. Камера затихла в ожидании дальнейших неприятностей; никто
не вступал в дискуссию.
И воры приступили к главному делу. Расползлись по нижним и
верхним нарам, стали потрошить узлы, чемоданы и вещмешки, забирая
еду и что получше из барахла. У них ведь были налажены деловые
контакты с тюремным начальством. Через одноглазового нарядчика -
заключенного, но не "фашиста" и не блатного, а бытовика - скорей
всего, проворовавшегося снабженца - все, отнятое у фраеров, уплы-

- 123 -

вало за зону в обмен на водку и на курево.
Поэтому-то блатных перебрасывали из камеры в камеру, расши-
ряя, так сказать, фронт работ. Прибывали из Бутырок новые партии
"чертей", и "люди" пускали их в казачий стос.**)
Дошла очередь и до меня. На этот раз мной занялся один из
самых авторитетных воров - Петро Антипов, который, как сообщили
его коллеги, "по воле хлябал за дважды героя". Т.е., носил укра-
денные где-то Золотые Звезды и ордена Ленина, выдавая себя за
дважды Героя Советского Союза.
Он подсел ко мне, спросил миролюбиво:
- У тебя, правда, ничего нет?.. Ну, ладно... А ты кто? Сту-
дент?
Я ему рассказал кто я, где учился, за что сижу. Петро выслу-
шал с интересом, посоветовал:
- Вообще-то, не лезь на рога. Лучше держись с нами.
Ко мне в рюкзачок он не заглянул. А мои сокамерники безро-
потно позволяли копаться в своих пожитках. Один попробовал было
протестовать - Эмиль Руснак, красивый молдованин, по делу - шпион
румынских королевских войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120