Этот мерзкий тип сидел с незапамятных времен (в формуляре
- 335 -
стояло: "троцкист") и знал все лагерные подлости. Однажды зашел в
барак с перевязанным горлом, жалобно просипел:
- Ребятки, нет ли у кого стрептоцида, красненького? Ангина у
меня.
Кто-то кинулся к тумбочке:
- У меня есть!
Тогда Лукинов сорвал повязку и торжествующе закричал:
- Теперь понятно, кто у меня красным на снег ссыт! С крыль-
ца... Десять суток ШИЗО!
В угоду начальству он изобретал ненужные режимные строгости -
как мог, портил людям жизнь. Убили Лукинова за неделю до освобож-
дения; уже жена успела приехать - хотела встретить у ворот после
долгой разлуки...
Совсем другого склада человек был Костя Рябчевский, начальник
колонны шахты 13/14. На этом посту он сменил хорошего парня Макара
Дарманяна, футболиста из Одессы. Рябчевского представил колонне
сам Бородулин такими словами:
- Дарманян вас распустил. Теперь начальником будет серьезный
человек, он наведет порядок!
Порядок Костя навел быстро: у него был большой опыт руководя-
щей работы.
В плен к финнам он попал капитан-лейтенантом Балтийского фло-
та. Пошел к ним на службу - не морскую - и за особые заслуги был
передан немцам. Он сам похвалялся:
- Я воевал с коммунизмом на двух континентах, в Европе и в
Африке.
(В Африку Рябчевский бежал после поражения немцев; вступил во
французский Иностранный Легион и стал служить четвертым по счету
хозяевам).
- 336 -
Из Африки в Коми АССР он переехал по причине романтической: в
России у Кости была любимая женщина. И он вернулся к ней - под чу-
жим именем. Но и эмгебешники ели хлеб не даром: разнюхали, кто он
такой, дали срок и отправили в Минлаг. Своей женщине он и здесь
оставался верен. "Обжимал" зеков из своей колонны (т.е., брал
взятки продуктами из посылок) и умудрялся через вольных отправлять
посылки ей.
Чем-то Рябчевский сильно обидел Сашку Переплетчикова, и тот
не раз божился: гад человек буду, я Костю работну начисто!
Как-то раз мы втроем - Сашка, Юлик и я - сидели в сушилке ба-
рака и гадали, чем бы открыть банку тушонки: Сашка только что по-
лучил "бердыч". В сушилку заглянул Костя - он делал обход своих
владений. Увидел Сашку с банкой в руках, понял суть проблемы и вы-
тащил из-за голенища большой нож, вроде финки. Протянул его Сашке-
как воспитанный человек, наборной ручкой вперед:
- Нож ищешь? На, Саша. Открывай.
А презрительно сощуренные глаза говорили другое: "Ты же,
тварь, хлестался, что работнешь меня?.. На, делай!" Он стоял, чуть
наклонившись вперед - рослый, плечистый, с квадратным по-офицерски
выбритым черепом - и ждал. Сашка открыл банку, вытер нож о брючину
и отдал владельцу. Даже пробормотал смущенно:
- Спасибо, Костя.
Такой был Костя Рябчевский. Имел душок. И Сашка был не трус,
но конечно же, он не собирался никого убивать - просто играл в
блатного. Романтик...
С Лукиновым, при всём несходстве, Костя приятельствовал. Пом-
ню, сидели они в столовой и лениво наблюдали за репетицией местной
- 337 -
самодеятельности. Пел Печковский, отбивал чечетку Лен Уинкот, заг-
римированный под негра. Лукинов сказал:
- Может, и мы чего-нибудь покажем? А, Костя?
- Ну, давай. Покажем, как вешают.
Такие были у них шутки. Рябчевского тоже пытались зарубить,
но неудачно - удар оказался слаб. И сразу родилась легенда: хитро-
мудрый Рябчевский носит под казенной шапкой другую, стальную -
вроде тюбетейки. (Если бы знали терминологию оружейников, сказали
бы: мисюрку, наплешник...)
Летом 49 года произошло приятное событие: на третий ОЛП с
очередным этапом пришли двое, с которыми я подружился на Алексеев-
ке: Женя Высоцкий и Жора Быстров.
Жорина история стоит того, чтоб на ней задержаться. До войны
он жил в Пскове, учился в институте, был физкультурником и даже
победителем какой-то всесоюзной военно-спортивной игры. В ее комп-
лекс входило и ГТО - "Готов к труду и обороне", и "Ворошиловский
стрелок", и ориентировка - всё на свете.
Когда началась война и фронт оказался совсем близко, в городе
стали формировать из спортсменов истребительный отряд для борьбы с
немецкими диверсантами. Жора, естественно, записался одним из пер-
вых. Но в последний момент его вызвали в военкомат; там Жору ждал
энкаведешник в штатском. Поздоровался за руку, назвал Георгием Ил-
ларионовичем и объяснил: в истребительный отряд идти не надо. Жора
останется в городе и предложит свои услуги немцам. Отец Быстрова,
большой железнодорожный начальник, был арестован, как враг народа.
Это, по словам чекиста, было сейчас большим плюсом: немцы проник-
нутся к Жоре доверием. Тем более, что внешность очень подходящая,
арийская: рыжие волосы, рост под метр девяносто. А дальше - надо
- 338 -
стать для них своим человеком, пойти на службу в полицию, в жан-
дармерию, на худой конец, в армию. И работать на нашу разведку.
Ведь вы советский человек?..
Жора сказал, что да, и всё пошло по чекистскому плану. Через
полгода он уже преподавал рукопашный бой в школе диверсантов в
эльзасском городе Конфлансе (Жора произносил его название на не-
мецкий манер: Конфлянц). От него я получил некоторые разъяснения
по поводу власовцев. Это материя сложная; скажу только, что наша
пропаганда называла власовцами всех русских, согласившихся воевать
на стороне немцев, а это не точно. Кроме собственно власовских
частей (до армии они по количеству не дотягивали), были еще вкрап-
ления в воинские части вермахта. И всюду - в т.ч. и среди настоя-
щих власовцев - публика была очень неоднородная: идейные бойцы с
коммунизмом, карьеристы, а чаше всего - бедолаги, попавшие в плен,
наголодавшиеся и голодом загнанные в чужую армию.
Рассказывали и такое: военнопленных заводили в баню, всю
одежду отправляли на прожарку - а обратно не возвращали. Помывшим-
ся предлагали надеть серо-зеленую немецкую форму (а иногда - чер-
ную, не то голландскую, не то из какой-то прибалтийской республи-
ки). Надевай чужую форму или гуляй голышом... Не знаю, так ли было
- но чувствую, что очень похоже на правду.
Жора Быстров предателем себя, понятно, не считал: он выполнял
задание, совершал, можно сказать, подвиг разведчика. После капиту-
ляции немцев явился к советскому командованию и рассказал свою ис-
торию. Жору обласкали; долго выдаивали сведения о всех частях, где
он успел послужить, а когда он выложил всё, что знал, арестовали и
осудили на десять лет по ст. 58.1б - измена Родине.
В лагере ему пришлось очень тяжело:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120