Это наивные сельские жите-
ли забелили самогон зубным порошком. Взболтали - получилось похо-
же, но за время пути порошок выпал в осадок. На глазах у получате-
ля - и у Каплера, и у меня - вертухай вылил самогон на землю. Спа-
сибо, хоть акт не составил.
В ту пору самому Каплеру жилось неплохо. Заведующий пекарней
(по воле - инженер-полковник) нет-нет, да принесет ему белого хле-
ба - из чистой симпатии. И почти каждый из получавших посылку
чем-нибудь угощал Алексея Яковлевича - это была как бы символичес-
кая жертва доброму богу почты. А Каплер угощал меня. Мне неловко
было, я даже перестал заходить в посылочную. Но он или сам разыс-
кивал меня, или посылал на поиски своего помощника, тихого чело-
вечка со смешной фамилией Компас.
Подкармливал Алексей Яковлевич не одного меня. Каждый день
ходил в больницу к чахоточному интеллигентному немцу, гитлеровско-
му дипломату Валленштейну. Немец был интересен Каплеру: потомок
шиллеровского Валленштейна! Они часами разговаривали - по-фран-
цузски. Перед смертью Валленштейн сказал своему кормильцу: да, в
национальном вопросе Гитлер был глубоко неправ!
В последние годы наши газеты много писали про Валленберга,
шведского дипломата, спасавшего в Австрии евреев, арестованного
чекистами и исчезнувшего без следа. В Швеции не теряют надежды,
что след еще отыщется; вот и недавно, по сообщению одной из мос-

- 291 -

ковских газет, некая Валентина Григорьевна Павленко вспомнила, что
видела Валленберга в лагере на станции Козье Северной железной до-
роги. А я думаю: не Валленштейна ли она видела? Спутать легко: то-
же дипломат, фамилия похожа. И странная станция Козье - не Косью
ли это в Коми АССР?
Валленштейн был, в общем, симпатичен и мне - чего не скажу
про его дружка Мюллера фон Зайдлиц (которого за педерастические
наклонности быстро переименовали в Мюллера фон Задниц). Этот был
патологический лжец: выдавал себя за американца, зачем-то наврал,
будто провез через все этапы "For whom the Bell tolls" - "По ком
звонит колокол" - видимо, узнал, что мне очень хочется прочитать
эту книжку. Для достоверности он добавил, что вез ее в переплете с
русского романа "Отцы и дети" - детали для лжецов великое подс-
порье! Никакого Хемингуэя у него, разумеется, не оказалось... Та-
кое бессмысленное и бескорыстное вранье встречается довольно час-
то: это, наверно, легкое психическое расстройство.
А по-английски фон Задниц говорил очень хорошо, хотя и с
сильнейшим немецким акцентом.
Моим американским произношением я в те поры очень гордился.
Да и Каплеру приятно было: вот какие ребята у нас по ВГИКе! Он да-
же продемонстрировал меня Фридману, американскому еврею, препода-
вавшему язык в МГИМО. Тот послушал немножко и кисло сказал: "три".
Увидел наши с Каплером огорченные лица и выдавил из себя: "С плю-
сом?.. Нет."
Был на 5-м и еще один "англоязычный": индиец Джонни Рауд. Его
похитили в американской зоне Германии и привезли к нам - не знаю,
за какие грехи. У него как и у Валленштейна был диагноз ТБЦ - ту-
беркулез. "I'll kick the bucket soon", - сказал он мне с грустной

- 292 -

улыбкой. Скорее всего, так и случилось.
(А на Воркуте, говорили мне, умер негр-чечеточник, которого
мы видели в Москве: он выступал перед сеансами в "Центральном";
Генри Скотт, если я правильно запомнил...)*)
Когда мы встретились с Каплером, мне не было тридцати, а ему
пятидесяти, но, естественно, он казался мне очень пожилым челове-
ком, хотя выглядел прекрасно. Он боялся располнеть от сидячей жиз-
ни и каждый вечер быстрым шагом проделывал два-три круга по нема-
ленькому периметру ОЛПа. Я не любитель прогулок, но с удовольстви-
ем присоединялся к Алексею Яковлевичу, чтобы послушать его расска-
зы.
Есть люди, которые воспринимают трагически даже мелкие жи-
тейские неприятности. У Каплера, как всем известно, неприятности
были крупные - те, что привели его в лагерь. Но в его голосе я ни
разу не уловил трагических ноток. И все истории, которые я от него
слышал - а чаще всего они были про арестантские судьбы - рассказы-
вались с улыбкой. Так, он весело сообщил мне, что здесь на пятом
встретил двух своих соседей: в Москве они жили с ним в одном доме
и даже на одной площадке. И всех посадили - по разным делам, но
почти в одно время. Смешно? А.Я. познакомил меня с ними: Илья Мос-
тославский, полковник Коновалов.
Вот не помню, этот ли полковник или другой, упомянутый выше
зав.пекарней, попал в тюрьму при таких забавных обстоятельствах:
сильно пьяного, его задержал патруль и отвел в военную комендату-
ру. Полковник бушевал, свирепо матерился. Комендант укоризненно
напомнил ему:
- Товарищ полковник, не забывайте: вы в военной комендатуре.
- Ебал я вашу комендатуру!

- 293 -

- Товарищ полковник! Я сейчас зам.министра позвоню!
- Ебал я вашего министра!
Комендант не терял надежды урезонить его.
- Постыдитесь, товарищ полковник. Посмотрите, чей над вами
портрет!
- Ебал я ваш портрет!!!
На этом дискуссия закончилась - для полковника полновесным
сроком.
От Каплера мы с Юлием Дунским услышали историю "червонного
казака" Гришки Вальдмана. (Юлик, правда, запомнил другое имя и фа-
милию: Ленька Шмидт).
Этот героический еврей-котовец после гражданской войны ока-
зался не у дел: к мирной жизни он был мало приспособлен. За старые
боевые заслуги его поставили директором какого-то завода, а в на-
чале тридцатых даже послали в Америку - набираться опыта. Оттуда
он привёз холодильник (их тогда в Москве было мало, а те, что бы-
ли, называли почтительно рефрижераторами) и дюжину разноцветных
пижам. Пижамы ему очень нравились, он даже гостей принимал в пижа-
ме. А посреди вечера убегал в спальню и через минуту появлялся в
пижаме другого цвета. В общем, это был бестолковый добродушный ев-
рей-выпивоха.
В 37 году начались аресты. Окружение Гришки-Леньки сильно по-
редело и он, при всём своем легкомыслии, забеспокоился. Понял, что
заграничная командировка может выйти ему боком. Пошел к старому
приятелю и спросил совета, как вести себя, если за ним придут.
Приятель (это был Андрей Януарьевич Вышинский) поджал губы:
- Зря у нас никого не сажают. Но могу сказать тебе одно. При-
дут - попроси показать ордер на арест: есть ли там подписи ко-

- 294 -

го-нибудь из секретарей ЦК и генерального прокурора или его замес-
тителя. Ты номенклатурный работник, без этих подписей ордер не-
действителен.
Гришка поблагодарил, пошел домой. В ту же ночь за ним пришли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120