Я лежал на низкой койке в маленькой
хижине, в которой была только одна комнатка. Надо мной было крохотное
окошко. Снаружи было темно. Я очень медленно повернул голову и увидел двух
лесорубов, - тут, похоже, все мужчины одеваются одинаково, - которые вяло
играли в карты на грубом деревянном столе посередине комнаты. Их сонные и
скучающие лица были освещены чем-то вроде масляной лампы, которая стояла
почти на середине стола. Один из них был тощий и высокий, с цинично
вздернутыми темными бровями и прилизанными назад волосами. Он посмотрел на
меня и прикупил карту.
- Он пришел в себя.
Второй был светлый, жирный, и вообще - полная противоположность
первого, только еще хуже. Он посмотрел на меня.
- Может, его привязать?
- Не-а. Он и так полудохлый.
Это верно. Я попытался подняться. Осколок раскаленного металла
запульсировал в мозгу, и я со стоном повалился обратно.
Тощий хохотнул.
- Травка и алкоголь. Ай-яй-яй. Плохое сочетание, очень плохое.
Я курил травку, напивался в течение всего вечера, и еще вдобавок меня
угостили чем-то твердым по башке. Для такого сочетания есть только одно
определение - смертельное. Мой рот... о боже, мой рот. В нем витали
зловонные миазмы, которые исходили из какой-то медного вкуса гадости,
накопившейся где-то в глотке. Огромный ком ваты занимал то место, где
когда-то был мой язык. Я сглотнул слюну, и меня чуть не вырвало.
- Одно могу про него сказать: хорошо держит в себе выпивку.
- Счастливчик. Иначе задохнулся бы собственной блевотиной.
Ничего, такой шанс у меня еще был. Это было не похмелье. Это была
катастрофическая болезнь. Глаза мои вращались в глазницах словно на
подшипниках. Казалось, они пощелкивали, когда я ими вертел. Я прикрыл
веки, и мне показалось, что их внутреннюю сторону кто-то покрыл наждаком.
Это, очевидно, был просто плохой сон. Это травка. Я не мог принять
тот факт, что за одну неделю я раз в восьмидесятый становился пленником.
Мне очень не нравится, когда такие вещи происходят в регулярные промежутки
времени. В первый раз за очень долгое время я постепенно становился очень
и очень злым.
Черт побери, не настолько же я болен. Я со скрипом уселся и скинул
ноги на пол. Горячий кусок металла в башке превратился в ацетиленовую
горелку, которой производили выжигание в моем черепе. Я уперся головой в
ладони, поставив локти на колени. Массируя лоб, я дождался, пока боль
превратилась просто в адскую, но не больше, и посмотрел вокруг. Двое за
столом рассматривали меня, как клинический случай.
- Чем бы ни кончилось теперешнее положение, я вас обоих убью, -
прохрипел я.
- Полегче, - предостерег тощий.
Пухленький блондин рассмеялся.
- Плохо по утрам, а?
Я посидел так какое-то время, опустив голову на руки. Постепенно из
глубины моего существа поднималась тошнота, словно ехала на медленном
грузовом лифте. Когда она стала доходить до уровня груди, у меня начался
кашель. Это был такой кашель, который говорил, что сейчас из меня что-то
вылетит, что уже не остановить. Высокий показывал куда-то вправо от меня.
- Чтоб все - только в ведро. Хоть одна капля упадет на пол - языком
подлизывать будешь.
На полу стояло деревянное ведро возле ножки кровати. Я подтянул его к
себе в самый последний момент. Вылетело из меня море пива вместе с
остатками ленча, но этого оказалось мало, чтобы изгнать из меня демона.
Начались сухие спазмы, которые уже не могли прополоскать меня и разве что
мучительно выворачивали мне кишки.
Хихиканье.
- Все-таки выпивку в себе не удержал.
Толстяк скорчил рожу.
- Меня от него тошнит.
- Погоди, а?
- Что-то в этих звуках такое гадостное... понимаешь? Когда я слышу,
как с кем-нибудь такое происходит, я...
- Стоп!
Меня по-прежнему тошнило, но я преувеличивал все это, не зная, каким
образом, но пытаясь повлиять на толстяка, чтобы и его затошнило. Это был
единственный козырь, который у меня был.
- Господи! - застонал я. - Мое брюхо... как в огне...
- Дай ему водички, - предложил толстяк.
- Мы тут чего, в больницу красного креста играем?
- Дайте воды, - умолял я. - Пожалуйста.
Они еще поиграли в карты. Потом толстяк снова поглядел на меня.
- Да ладно, Джофф, давай дадим ему воды.
Я до тех пор имитировал тошноту, пока Джофф не сжалился. Толстяк
встал и подошел к раковине возле противоположной стены. На ней была
древняя помпа с длинной ручкой, которая страшно скрипела, пока он ее
качал. Потом он прошел через комнату с металлической кружкой, полной воды.
Он осторожно подошел ко мне, ожидая внезапного движения с моей стороны.
Мне было не до неожиданных движений. Он поставил чашку с водой примерно в
метре от меня и, пятясь, отошел назад.
Я неуверенно поднялся на ноги, прошлепал вперед, нагнулся и поднял
чашку. Когда я выпрямился, то увидел, что Джофф целится в меня из ствола.
- Спасибо, - прохрипел я толстяку.
- Не стоит благодарностей.
Я уселся обратно на койку и выпил несколько глотков. Потом вылил
немного воды в сложенные руки и плеснул себе в лицо. Ощущение было
замечательное. Я осушил чашку и поставил ее на маленький столик возле
кровати.
- Ляг-ка снова, - сказал мне Джофф, все еще целясь в меня. - Тебе
станет лучше. Кроме того, мне тогда не понадобится в тебе проделывать
дырку.
Я послушался.
- Отлично, - сказал Джофф, положил пистолет на стол. - Так и лежи.
Они продолжали играть, пока я лежал и думал. Мне постепенно
становилось лучше, но я все еще прикидывался совсем больным. Минут через
десять я сел.
- Мне надо пописать, - объявил я.
Последовал еще один спор. Джофф сказал, что ему плевать, если я
напущу в штаны. Толстяк запротестовал, что это его койка и что ему совсем
не хочется терять замечательный новый матрас.
Они препирались и препирались.
Наконец Джофф бросил колоду карт на стол.
- Ну и ладно, если тебе хочется выступить в роли сиделки, то и выводи
его.
Толстяк поднялся из-за стола и вытащил из кармана маленький
биолюмовый фонарик.
- Погоди, - сказал Джофф. - Если он тебя попросит открыть ему сортир,
ты, чего доброго, дашь ему пистолет, чтобы двумя руками поскорее открыть
сортир.
Он поднялся и направил на меня ствол.
- Выйди из двери, встань на крыльце и дуй оттуда.
- Мне надо побольше сделать, чем просто это, - ответил я.
Джофф нахмурился, думая, как ему быть. Невозможно спорить с природой.
- Ладно, - пробормотал он. Он взял фонарик у толстяка, подошел к
двери, открыл ее и показал мне выходить жестом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
хижине, в которой была только одна комнатка. Надо мной было крохотное
окошко. Снаружи было темно. Я очень медленно повернул голову и увидел двух
лесорубов, - тут, похоже, все мужчины одеваются одинаково, - которые вяло
играли в карты на грубом деревянном столе посередине комнаты. Их сонные и
скучающие лица были освещены чем-то вроде масляной лампы, которая стояла
почти на середине стола. Один из них был тощий и высокий, с цинично
вздернутыми темными бровями и прилизанными назад волосами. Он посмотрел на
меня и прикупил карту.
- Он пришел в себя.
Второй был светлый, жирный, и вообще - полная противоположность
первого, только еще хуже. Он посмотрел на меня.
- Может, его привязать?
- Не-а. Он и так полудохлый.
Это верно. Я попытался подняться. Осколок раскаленного металла
запульсировал в мозгу, и я со стоном повалился обратно.
Тощий хохотнул.
- Травка и алкоголь. Ай-яй-яй. Плохое сочетание, очень плохое.
Я курил травку, напивался в течение всего вечера, и еще вдобавок меня
угостили чем-то твердым по башке. Для такого сочетания есть только одно
определение - смертельное. Мой рот... о боже, мой рот. В нем витали
зловонные миазмы, которые исходили из какой-то медного вкуса гадости,
накопившейся где-то в глотке. Огромный ком ваты занимал то место, где
когда-то был мой язык. Я сглотнул слюну, и меня чуть не вырвало.
- Одно могу про него сказать: хорошо держит в себе выпивку.
- Счастливчик. Иначе задохнулся бы собственной блевотиной.
Ничего, такой шанс у меня еще был. Это было не похмелье. Это была
катастрофическая болезнь. Глаза мои вращались в глазницах словно на
подшипниках. Казалось, они пощелкивали, когда я ими вертел. Я прикрыл
веки, и мне показалось, что их внутреннюю сторону кто-то покрыл наждаком.
Это, очевидно, был просто плохой сон. Это травка. Я не мог принять
тот факт, что за одну неделю я раз в восьмидесятый становился пленником.
Мне очень не нравится, когда такие вещи происходят в регулярные промежутки
времени. В первый раз за очень долгое время я постепенно становился очень
и очень злым.
Черт побери, не настолько же я болен. Я со скрипом уселся и скинул
ноги на пол. Горячий кусок металла в башке превратился в ацетиленовую
горелку, которой производили выжигание в моем черепе. Я уперся головой в
ладони, поставив локти на колени. Массируя лоб, я дождался, пока боль
превратилась просто в адскую, но не больше, и посмотрел вокруг. Двое за
столом рассматривали меня, как клинический случай.
- Чем бы ни кончилось теперешнее положение, я вас обоих убью, -
прохрипел я.
- Полегче, - предостерег тощий.
Пухленький блондин рассмеялся.
- Плохо по утрам, а?
Я посидел так какое-то время, опустив голову на руки. Постепенно из
глубины моего существа поднималась тошнота, словно ехала на медленном
грузовом лифте. Когда она стала доходить до уровня груди, у меня начался
кашель. Это был такой кашель, который говорил, что сейчас из меня что-то
вылетит, что уже не остановить. Высокий показывал куда-то вправо от меня.
- Чтоб все - только в ведро. Хоть одна капля упадет на пол - языком
подлизывать будешь.
На полу стояло деревянное ведро возле ножки кровати. Я подтянул его к
себе в самый последний момент. Вылетело из меня море пива вместе с
остатками ленча, но этого оказалось мало, чтобы изгнать из меня демона.
Начались сухие спазмы, которые уже не могли прополоскать меня и разве что
мучительно выворачивали мне кишки.
Хихиканье.
- Все-таки выпивку в себе не удержал.
Толстяк скорчил рожу.
- Меня от него тошнит.
- Погоди, а?
- Что-то в этих звуках такое гадостное... понимаешь? Когда я слышу,
как с кем-нибудь такое происходит, я...
- Стоп!
Меня по-прежнему тошнило, но я преувеличивал все это, не зная, каким
образом, но пытаясь повлиять на толстяка, чтобы и его затошнило. Это был
единственный козырь, который у меня был.
- Господи! - застонал я. - Мое брюхо... как в огне...
- Дай ему водички, - предложил толстяк.
- Мы тут чего, в больницу красного креста играем?
- Дайте воды, - умолял я. - Пожалуйста.
Они еще поиграли в карты. Потом толстяк снова поглядел на меня.
- Да ладно, Джофф, давай дадим ему воды.
Я до тех пор имитировал тошноту, пока Джофф не сжалился. Толстяк
встал и подошел к раковине возле противоположной стены. На ней была
древняя помпа с длинной ручкой, которая страшно скрипела, пока он ее
качал. Потом он прошел через комнату с металлической кружкой, полной воды.
Он осторожно подошел ко мне, ожидая внезапного движения с моей стороны.
Мне было не до неожиданных движений. Он поставил чашку с водой примерно в
метре от меня и, пятясь, отошел назад.
Я неуверенно поднялся на ноги, прошлепал вперед, нагнулся и поднял
чашку. Когда я выпрямился, то увидел, что Джофф целится в меня из ствола.
- Спасибо, - прохрипел я толстяку.
- Не стоит благодарностей.
Я уселся обратно на койку и выпил несколько глотков. Потом вылил
немного воды в сложенные руки и плеснул себе в лицо. Ощущение было
замечательное. Я осушил чашку и поставил ее на маленький столик возле
кровати.
- Ляг-ка снова, - сказал мне Джофф, все еще целясь в меня. - Тебе
станет лучше. Кроме того, мне тогда не понадобится в тебе проделывать
дырку.
Я послушался.
- Отлично, - сказал Джофф, положил пистолет на стол. - Так и лежи.
Они продолжали играть, пока я лежал и думал. Мне постепенно
становилось лучше, но я все еще прикидывался совсем больным. Минут через
десять я сел.
- Мне надо пописать, - объявил я.
Последовал еще один спор. Джофф сказал, что ему плевать, если я
напущу в штаны. Толстяк запротестовал, что это его койка и что ему совсем
не хочется терять замечательный новый матрас.
Они препирались и препирались.
Наконец Джофф бросил колоду карт на стол.
- Ну и ладно, если тебе хочется выступить в роли сиделки, то и выводи
его.
Толстяк поднялся из-за стола и вытащил из кармана маленький
биолюмовый фонарик.
- Погоди, - сказал Джофф. - Если он тебя попросит открыть ему сортир,
ты, чего доброго, дашь ему пистолет, чтобы двумя руками поскорее открыть
сортир.
Он поднялся и направил на меня ствол.
- Выйди из двери, встань на крыльце и дуй оттуда.
- Мне надо побольше сделать, чем просто это, - ответил я.
Джофф нахмурился, думая, как ему быть. Невозможно спорить с природой.
- Ладно, - пробормотал он. Он взял фонарик у толстяка, подошел к
двери, открыл ее и показал мне выходить жестом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98