А я… Я странствую по свету, но каждый раз возвращаюсь к тебе – возвращаюсь, чтобы полюбоваться красками Сада в твоей тени или увидеть их отражение в твоих глазах… чтобы послушать рассказы о твоих новых без­рассудствах или безумных идеях. И к тому же мы ведь с тобой братья. Разве не так?
– Но почему в таком случае ты не помог мне в прошлый раз, когда я оказался в беде, обменявшись телами со смертным?
– Ты ни за что не простишь меня, если я скажу правду.
– И все-таки скажи.
– Потому что я молился за тебя и надеялся, что мои мольбы будут услышаны, что ты останешься в смертном теле и спасешь свою душу. Мне казалось, что тебе было даровано величайшее благо: возмож­ность вновь стать человеком. Я радовался этому до бо­ли в сердце. И не хотел вмешиваться. Я просто не мог.
– Ты совсем как ребенок, причем очень глупый.
– Возможно. – Арман чуть пожал плечами. – Но мне кажется, что сейчас тебе вновь предоставлен шанс повлиять на судьбу собственной души. И тебе предстоит собрать все свои силы и проявить чудеса изобретательности. Ибо я не доверяю этому Мемноху, Лестат, – он страшнее любого из твоих прежних врагов, даже из тех, с кем пришлось сражаться, когда ты пребывал в смертном теле. На мой взгляд, Мемнох не может иметь ничего общего с раем. Не понимаю, почему тебя позволили втянуть во все это.
– Великолепный вопрос!
– Лестат, не ходи к Доре! – в который уже раз пытался уговорить меня Дэвид. – Вспомни! Если бы ты в тот раз послушался моего совета, он спас бы тебя от страданий и мук.
Ну, с этим его утверждением я готов был поспо­рить и много что возразить в ответ. Суть в том, что, последуй я тогда совету Дэвида, он, скорее всего, ни­когда бы не стал таким, как сейчас. А я не мог сожа­леть о том, что по-прежнему вижу его рядом и в столь прекрасной форме, что он выиграл битву с Похитите­лем Тел и в качестве трофея обрел великолепную плоть. Разве можно об этом сожалеть? Я не мог.
– Вполне возможно, что ты нужен этому дьяво­лу, – сказал Арман.
– Умоляю, не ходи к Доре! – очень серьезно по­вторил Дэвид.
– Я должен. А сейчас уже почти утро. Я люблю вас
Они оба смотрели на меня – недоуменно, расте­рянно, недоверчиво, не зная, на что решиться.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как по­кинуть их.
ГЛАВА 9
Едва наступил вечер, я проснулся и покинул свое убежище, отправившись на поиски Доры. Мне не хо­телось встречаться ни с Арманом, ни с Дэвидом, ибо никто не мог помешать мне сделать то, что я должен был сделать.
Вопрос состоял только в том, каким образом я со­бирался выполнить задуманное. Мои друзья невольно сумели окончательно убедить меня кое в чем: в том, что я еще не сошел с ума и все, что происходило со мной в последнее время, не было плодом больного во­ображения. Частично, возможно, и да, но только час­тично.
Как бы то ни было, я твердо знал, как действовать в отношении Доры, и Арман с Дэвидом едва ли одоб­рили бы мой выбор.
Я уже достаточно хорошо изучил привычки и об­раз жизни Доры и потому вскоре встретил ее у вы­хода из телевизионной студии на Шартрез-стрит во Французском квартале. Она провела там почти весь день, записывая свое часовое шоу и встречаясь со слу­шателями. Я стоял возле дверей расположенного не­подалеку от студии магазина в ожидании, пока она попрощается с последней из своих «сестер», а точнее, обожательниц. Все они были молоды, хотя уже далеко не юны и твердо верили в возможность вместе с До­рой изменить этот мир. От них веяло бунтарским ду­хом.
Наконец Дора осталась одна и направилась к сво­ей оставленной на площади машине. На ней было изящное черное шерстяное пальто, шерстяные чулки и туфли на очень высоких каблуках, в которых она особенно любила танцевать во время своих программ. В таком наряде, с маленькой шапочкой черных волос на голове она выглядела особенно эффектно и в то же время казалась слишком хрупкой и уязвимой для вы­живания в жестоком мире смертных мужчин.
Я догнал ее, подхватил под мышки, и, прежде чем она успела что-либо сообразить, мы уже стремитель­но взмывали верх. Естественно, она не видела меня и не понимала, что происходит, поэтому я склонился к самому ее уху и тихо шепнул:
– Вы со мной и в полной безопасности.
После этого я обнял ее и прижал к себе, защищая от ветра и любых неожиданностей, какие могли под­жидать нас при полете с такой невероятной скоро­стью. Я старался подняться как можно выше, но по­стоянно прислушивался к тому, как дышит Дора и как бьется ее сердечко, ибо опасался причинить этой испуганной, взволнованной, полностью находившей­ся в моей власти женщине хоть малейший вред.
Я почувствовал, как она расслабилась в моих объ­ятиях, а если быть точным, то просто не сопротив­лялась, ибо по-прежнему мне доверяла. Такое отно­шение казалось мне удивительным – впрочем, не в большей мере, чем все остальное, что касалось Доры. Словно боясь смотреть по сторонам, она спрятала ли­цо у меня на груди. На самом деле это был единственный способ укрыть его от обжигающего ветра. Одним движением я распахнул пальто и полностью накрыл ее полой. Мы помчались дальше.
Наше путешествие длилось чуть дольше, чем я предполагал, но только потому, что я не рискнул ле­теть с таким хрупким грузом слишком быстро и вы­соко. Хотя в действительности такой полет был не бо­лее утомительным и опасным, чем на борту ревущего, отвратительно пахнувшего и готового в любой момент взорваться реактивного авиалайнера.
Менее чем через час мы уже стояли возле стек­лянных дверей в холле Олимпийской башни. Дора, вздрогнув, очнулась в моих руках, как будто после глу­бокого сна. Да, конечно, она на какое-то время поте­ряла сознание, и в силу целого ряда физических и эмо­циональных причин это было неизбежно. Но едва ее каблуки коснулись твердой поверхности пола, она моментально пришла в себя и удивленно огляделась. Ее огромные глаза, в которых застыло удивление, на миг задержались на моем лице, а потом она медленно перевела взгляд на высившуюся через дорогу стену собора Святого Патрика.
– Пойдемте, – сказал я. – Я провожу вас туда, где находятся вещи вашего отца
Мы направились к лифтам.
Она торопливо шла чуть позади меня, не спраши­вая ни о чем и явно не испытывая ни малейшего стра­ха, как будто все происходящее было лишь чудесным приключением. О такой готовности смертного безро­потно подчиниться любой вампир может только меч­тать. В действительности ничего подобного еще не случалось.
– У меня очень мало времени, – объяснил я уже в лифте. – Меня преследует какое-то существо, и я понятия не имею, что именно ему нужно. Но я должен был привести вас сюда. И прослежу, чтобы вы верну­лись домой в целости и сохранности.
Потом я добавил, что, к сожалению, не слишком хорошо знаком с устройством здания, а потому не знаю, можно ли проникнуть в него со стороны кры­ши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135