- Какой объект, товарищ генерал? Теперь пришло время удивляться
генералу.
- Вы что, не знаете?
- Не знаю.
"Черт возьми, - подумал генерал, - опять нестыковка на границе
ведомств".
- Вот здесь, смотрите, - и он указал Семенову на карту Кабула, -
дворец...
- Ясно. А план его, силы, средства обороняющихся? Генерал ровным
счетом ничего не понимал. Советники из КГБ дневали и ночевали в этом
дворце, а в нужный момент их же майор ни хрена не знает. Однако генерал
сдержался. Майор тут был ни при чем.
- Ладно, - устало сказал генерал, - даю два часа вам, Семенов,
думайте, что можно сделать.
Совещание закончилось. Два часа - не ахти какой срок, но Яков
Федорович кое-что разведал: у противоборствующей стороны, как любят
выражаться тактики, две тысячи гвардейцев, II танков, причем два танка
закопаны по башню прямо у ворот. А что за воротами, одному Богу известно.
Но, надо думать, двор тоже не пуст.
У Семенова две "Шилки", шесть бронетранспортеров да 25 человек
личного состава.
По живой силе соотношение 1:100, по бронетехнике только безумец может
сравнивать: танк и БТР - все равно, что слон и моська.
Якову Федоровичу даже показалось, что они играют в детскую игру, и
все это несерьезно. Но когда истекли установленные два часа и поступила
команда: "По местам!", - майор, залезая в свой БТР, вдруг отчетливо понял:
история нас ничему не научила - опять противника "шапками закидаем".
В тот день историю, видимо, припомнил не только Семенов. Дали отбой.
Выступать предстояло лишь через сутки. Но Якову Федоровичу было не по
себе: пошел к генералу, попросился в город, чтобы получше рассмотреть
объект, который предстояло штурмовать. Генерал не возражал. Напомнил
только об осторожности. Ну уж об этом мог бы и не говорить армейский
командир майору госбезопасности, преподавателю спецкафедры Высшей школы
КГБ. Он сам учил осторожности и конспирации молодых офицеров.
Семенов, не теряя времени, переоделся - и в дорогу. "Покрутился" по
Кабулу, разведал подходы, подъезды. Потом оставил машину и пешком обошел
вокруг дворца. И еще раз убедился в мудрости старой армейской заповеди:
если есть хоть малейшая возможность провести рекогносцировку на местности,
где предстоит воевать, ее надо использовать.
В разведданных все было указано точно: и количество танков, как
зарытых в землю, так и стоявших на других позициях, и силы гвардейцев, но
данные эти касались только охраны дворца. А рядом с дворцом располагался
генеральный штаб афганской армии. О нем ни слова.
Генштаб - не министерство сельского хозяйства. Там сильная охрана,
средства ПВО, да и офицеры-генштабисты, наверняка, умеют держать в руках
оружие.
С этими тревожными мыслями и вернулся Семенов в Баграм, доложил
генералу. Тот выслушал майора хмуро и даже как-то обречено. Но в конце
спросил: "Ваше решение?"
Эх, кабы ему, майору Якову Семенову, решать, двинул бы он свои
"броники" от греха подальше. Только кто же послушается? Да и генерал,
чувствуется, в тупике: толи доложить боится, как оно есть на самом деле,
то ли в верхах его так же слушают, как он майора. Давит, наверное,
начальство из Москвы, а у генерала силенок-то
с гулькин нос. Даже если все подскрести - и "мусульманский батальон",
и "Зенит" до последнего человека, - перевес на той стороне огромный.
Интересно, кому нужен сей кровавый спектакль? Положить ребят у стен
дворца? Так это запросто, большого ума не надо.
Нет, Яков Федорович понимал: в таком спектакле не заинтересован
никто. И верно: операцию вновь отложили. "Зенит" перебрался в Кабул,
расположился неподалеку от "мусульманского батальона".
...Внизу, среди редких садов, возвышался дворец Дар-уль-аман, новая
резиденция Хафизуллы Амина. Он был виден без бинокля, мощный, с крепкими
стенами, опоясанный серпантином серой бетонки.
Теперь Семенов каждый день ездил на совещания в посольство.
Прорабатывались различные варианты взятия дворца.
От совещания к совещанию прибавлялось количество генералов. Прилетел
генерал Дроздов из Первого главного управления. Надвигались серьезные
события.
Набоков входил в автобус последним. Задержался на ступеньке, еще раз
оглянулся, Бояринова не было. Странно. За последний год, да что там год -
годы, он не припомнит случая, чтобы Григорий Иванович опоздал к служебному
автобусу, который каждое утро забирал их в условленном месте.
"Что-то случилось, - тревожно подумал Набоков, - не заболел ли?" Он
вспомнил недавние учения, двадцатикилометровый марш, который прошел Гриша
с одной из групп слушателей. Как-то не вязался вполне здоровый вид
полковника со словом "болезнь". Да и вчера они виделись. Бояринов был в
отличной форме.
Набоков облегченно вздохнул, лишь когда увидел в кабинете начальника
кафедры свет. Он поднялся на свой этаж, в преподавательскую. Дверь
бояриновского кабинета приоткрыта, и в проеме - Григорий Иванович. В
гражданке: на нем водолазка, поверх нее джемпер.
Увидев Набокова, улыбнулся приветливо, кивнул: заходи... - Что
случилось, Григорий Иванович?
- Ничего не случилось, Толя. Изменилась обстановка. Мне надо ехать
туда.
Набоков вопросительно смотрел, он все равно мало что понимал.
- Готовится серьезная операция. Я был вчера у начальника управления.
Он оторвал взгляд от разложенных на столе бумаг и виновато пожал
плечами:
- Боюсь, как бы там ребят зря не положили. А я все-таки кое-что в
этом петрю, верно, Анатолий Алексеевич?
Что мог ответить Набоков: верно. Только знать бы - какая операция.
Спрашивать не принято, раз не говорит. А может, и сам не знает.
- Мы с тобой, как в учебниках писали: "Налет - это внезапное,
согласованное нападение на неподвижный объект противника с целью... и
та-дэ и тэ-пэ..."Так? - А те, кто поехал готовить налет, они знают, с чем
его есть надо?
Набоков развел руками: наверное, знают...
Бояринов лишь горько усмехнулся:
- Дай Бог, Толя! Дай Бог...
Что имел в виду Григорий Иванович, теперь можно только гадать. Мало
ли он доверял тем, кто улетел готовить операцию, не был уверен в их опыте,
профессиональных знаниях или просто опасался за своих воспитанников? Ему,
конечно же, стали известны подробности не состоявшегося из-за слабой
подготовки штурма и он посчитал своим долгом на этот раз оказаться там.
Ведь за спиной Бояринова был не только опыт сотрудника КГБ, но опыт
партизанской и диверсионной работы. Прежде чем писать свою диссертацию о
тактике действий партизанских формирований, Гриша Бояринов изучал ее на
практике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76