Здесь я в первый раз увидел смерть в бою,
залитый кровью комсомольский билет.
Старались на выстрелы не отвечать. Заставили начальника штаба ихних
ВВС соединиться с курсантским подразделением и отдать команду о
прекращении огня.
Правда, пока вели переговоры, сами чуть не погибли. В кабинет
начштаба влетела граната, но Бог миловал. Курсанты же вскоре стрельбу
прекратили.
Дворец Дар-уль-аман Сергей КУВЫЛИН:
- Когда все закончилось, вышли из дворца. Михаил Михайлович смотрит
на меня, будто я с того света вернулся: "Ой, Серега, ты живой!"
Потом нас увезли в медсанбат, который был устроен в прежней казарме.
Меня положили на кровать: нога распухла, ботинок пришлось разрезать.
Принесли Пашу Климова. Он лежит, ноги к животу прижимает: пить,
пить... Смотрю: солдат тащит ему воду в кружке. Спрашиваю,
куда он ранен? Оказывается, в живот. Что ж ты ему воду суешь, он
умрет сразу. Дошло. Намочил вату, потер Паше губы.
Валерий ЕМЫШЕВ:
- Еще во дворце доктор наложил мне на руку жгут. Пока ехали в
медсанбат, я все терпел, а потом вытащил нож и разрезал резинку.
Приехали. Меня в операционную, перед лицом как-то-то тряпицу
повесили, чтобы не испугать. Осмотрел меня хирург, потом, вижу, кивнул
медбрату. Все ясно, думаю, будут убирать остатки. Отрезали руку и в тазик
бросили.
А вечером эвакуировали в посольство. Там я бутылки три пепсиколы
залпом выпил и отключился. Утром проснулся, нас уже готовят к эвакуации в
Союз.
Виктор КАРПУХИН:
- В посольстве к нам отнеслись необыкновенно тепло. Дарили цветы, без
конца кормили. Семьи сотрудников посольства отдавали все: одеяла, теплую
одежду. Уверен, будь у них тогда последний кусок хлеба - отдали бы и его.
Право же, чудно сказать, что поехали мы гуда, дабы приобрести лишние
дырки в теле, лишиться рук, ног, стать инвалидами. Ведь тогда нам никто ни
копейки ни за что не платил. Говорили, мол, все в интересах Родины.
Вспомните, будьте честны перед собственной совестью, многие ли в том, 1979
году, думали иначе? Ну а сегодня мы, конечно, поумнели - крепки задним
умом.
Штаб Военно-воздушных Сил Анатолий САВЕЛЬЕВ:
- Среди ночи к нам приходит сообщение: танки прут на штаб! Я у
лейтенанта-десантника спрашиваю: "Что будем делать?" Он задумался:
"Знаешь, если танки вырвутся на летное поле, мы их не остановим. Там у нас
всего три БМП. Давай машины выдвигать вперед, перекроем улицу. Она не
широкая, это нам на руку. Пойдут - станем бить".
Майор-советник слушал-слушал наши аргументы, а потом говорит: "А
откуда здесь танки? Не могут тут находиться афганские танки".
Мы с ним в машину - и вперед. Темно. Ночь. Видим, действительно танки
идут. А кто их разберет - наши они или афганские? Майор выскочил из машины
и навстречу колонне. На переднем танке командир в башне, по-походному.
Остановилась колонна. Советник спрашивает: "Ты куда рулишь, воин?" Тот
называет точку. "Так это же в обратную сторону", - смеется майор.
Оказалось, карты Кабула у них не было, города не знают. Им дали точку, они
и прут. Заплутали, всех переполошили.
Но, как видите, все окончилось благополучно. Спасибо майору.
Михаил РОМАНОВ:
- Что скрывать, была радость победы и тут же, рядом, самое страшное
потрясение в жизни - следовало опознать тела погибших товарищей. Мы
поехали вместе с Яшей Семеновым и Эвальдом Козловым. Я с трудом опознал
Волкова, Зудина... После увиденного не хотелось жить, а не то, что опять
брать в руки автомат. Но надо было возвращаться во дворец, там уже
организовали оборону. И как показала предстоящая ночь, вовсе не зря.
Всю ночь нас обстреливали танки, били прямой наводкой. Где-то ближе к
утру генерал Дроздов поднял нас командой: "Приготовиться к бою, к
отражению атаки!" Километрах в десяти-двенадцати располагалась так
называемая "голубая дивизия" Амина. Она-то и поднялась в атаку.
Что делать? Боеприпасов оставалось совсем немного, люди выбились из
сил. Вертолеты ночью не летают. Словом, помочь некому, висим на волоске.
Да еще у нашей радиостанции аккумуляторы повреждены. Хоть и очень хотелось
бы связаться с командованием, координаты дать - не связались бы. Так
прошла ночь.
Утром слышим гул. Уже при ясном небе видим самолеты. Витебская
десантная дивизия заходила на посадку в Баграме. Молили об одном: чтоб
успели.
Конечно, после всех передряг мы наслушались шикарных обещаний. Прямо
во дворце меня к Герою Советского Союза представили. Генерал Юрий Иванович
Дроздов, начальник спецуправления Первого главного управления, тут же по
своей рации связался с Москвой, и получил добро самого высокого
начальства.
Герой героем, но на следующий день мне стало худо. Удар, когда во
время боя меня отбросило к бронетранспортеру, оказался такой силы, что
"посыпались" камни из почек. Боль страшная, не дай Бог никому испытать. Но
я еще не знал и догадаться не мог, что мои боли - впереди.
Сергей КУВЫЛИН:
- В посольстве нас сразу перевязали и на рентген. У меня осколки
оказались в ноге и в руке, в горле. Кровь шла изо рта. Но я не придал
этому значения, думал - прикусил чего-то там. А потом оказалось: пробило
щитовидку и в трахее застрял мелкий осколок.
Лишь недавно, через двенадцать лет мне его вынули. В посольстве
положили нас в коридоре, отношение было очень хорошее. Женщины помогали -
жены работников посольства. Накормили нас, сигаретами снабдили. До
рассвета некоторые ребята с тяжелыми ранениями не дотянули - вынесли
одного, другого...
А утром всех в автобус и в аэропорт. По улице продвигаемся, смотрим:
кто с афганским флагом на танке едет, кто - с белым. Где свои, где чужие?
Будут стрелять - не будут? Всюду вооруженные автоматами афганцы. Наш
водитель то и дело из окна автобуса белым
полотенцем машет. В общем, доехали до аэропорта, а там в самолет и
курсом на Ташкент.
Министерство внутренних дел (Царандой) Евгений ЧУДЕСНОВ:
- Ночь мы провели в захваченном здании. Под утро, часов около
трех-четырех, по радио выступил Бабрак Кармаль. Нур сосредоточенно и очень
внимательно слушал речь теперь уже, как было объявлено, Генерального
секретаря ЦК НДПА.
А утром вместе с Нуром я ездил на узел связи и там впервые узнал
страшную весть: погибли Гена Зудин и Волков.
Дворец Дар-удь-аман Глеб ТОЛСТИКОВ:
- После взятия резиденции Амина, когда увезли убитых и раненых, мы
ночь еще воевали. Утром все стихло.
Удивительное было утро: свежее, ясное, воздух такой, что дышишь - и
надышаться не можешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
залитый кровью комсомольский билет.
Старались на выстрелы не отвечать. Заставили начальника штаба ихних
ВВС соединиться с курсантским подразделением и отдать команду о
прекращении огня.
Правда, пока вели переговоры, сами чуть не погибли. В кабинет
начштаба влетела граната, но Бог миловал. Курсанты же вскоре стрельбу
прекратили.
Дворец Дар-уль-аман Сергей КУВЫЛИН:
- Когда все закончилось, вышли из дворца. Михаил Михайлович смотрит
на меня, будто я с того света вернулся: "Ой, Серега, ты живой!"
Потом нас увезли в медсанбат, который был устроен в прежней казарме.
Меня положили на кровать: нога распухла, ботинок пришлось разрезать.
Принесли Пашу Климова. Он лежит, ноги к животу прижимает: пить,
пить... Смотрю: солдат тащит ему воду в кружке. Спрашиваю,
куда он ранен? Оказывается, в живот. Что ж ты ему воду суешь, он
умрет сразу. Дошло. Намочил вату, потер Паше губы.
Валерий ЕМЫШЕВ:
- Еще во дворце доктор наложил мне на руку жгут. Пока ехали в
медсанбат, я все терпел, а потом вытащил нож и разрезал резинку.
Приехали. Меня в операционную, перед лицом как-то-то тряпицу
повесили, чтобы не испугать. Осмотрел меня хирург, потом, вижу, кивнул
медбрату. Все ясно, думаю, будут убирать остатки. Отрезали руку и в тазик
бросили.
А вечером эвакуировали в посольство. Там я бутылки три пепсиколы
залпом выпил и отключился. Утром проснулся, нас уже готовят к эвакуации в
Союз.
Виктор КАРПУХИН:
- В посольстве к нам отнеслись необыкновенно тепло. Дарили цветы, без
конца кормили. Семьи сотрудников посольства отдавали все: одеяла, теплую
одежду. Уверен, будь у них тогда последний кусок хлеба - отдали бы и его.
Право же, чудно сказать, что поехали мы гуда, дабы приобрести лишние
дырки в теле, лишиться рук, ног, стать инвалидами. Ведь тогда нам никто ни
копейки ни за что не платил. Говорили, мол, все в интересах Родины.
Вспомните, будьте честны перед собственной совестью, многие ли в том, 1979
году, думали иначе? Ну а сегодня мы, конечно, поумнели - крепки задним
умом.
Штаб Военно-воздушных Сил Анатолий САВЕЛЬЕВ:
- Среди ночи к нам приходит сообщение: танки прут на штаб! Я у
лейтенанта-десантника спрашиваю: "Что будем делать?" Он задумался:
"Знаешь, если танки вырвутся на летное поле, мы их не остановим. Там у нас
всего три БМП. Давай машины выдвигать вперед, перекроем улицу. Она не
широкая, это нам на руку. Пойдут - станем бить".
Майор-советник слушал-слушал наши аргументы, а потом говорит: "А
откуда здесь танки? Не могут тут находиться афганские танки".
Мы с ним в машину - и вперед. Темно. Ночь. Видим, действительно танки
идут. А кто их разберет - наши они или афганские? Майор выскочил из машины
и навстречу колонне. На переднем танке командир в башне, по-походному.
Остановилась колонна. Советник спрашивает: "Ты куда рулишь, воин?" Тот
называет точку. "Так это же в обратную сторону", - смеется майор.
Оказалось, карты Кабула у них не было, города не знают. Им дали точку, они
и прут. Заплутали, всех переполошили.
Но, как видите, все окончилось благополучно. Спасибо майору.
Михаил РОМАНОВ:
- Что скрывать, была радость победы и тут же, рядом, самое страшное
потрясение в жизни - следовало опознать тела погибших товарищей. Мы
поехали вместе с Яшей Семеновым и Эвальдом Козловым. Я с трудом опознал
Волкова, Зудина... После увиденного не хотелось жить, а не то, что опять
брать в руки автомат. Но надо было возвращаться во дворец, там уже
организовали оборону. И как показала предстоящая ночь, вовсе не зря.
Всю ночь нас обстреливали танки, били прямой наводкой. Где-то ближе к
утру генерал Дроздов поднял нас командой: "Приготовиться к бою, к
отражению атаки!" Километрах в десяти-двенадцати располагалась так
называемая "голубая дивизия" Амина. Она-то и поднялась в атаку.
Что делать? Боеприпасов оставалось совсем немного, люди выбились из
сил. Вертолеты ночью не летают. Словом, помочь некому, висим на волоске.
Да еще у нашей радиостанции аккумуляторы повреждены. Хоть и очень хотелось
бы связаться с командованием, координаты дать - не связались бы. Так
прошла ночь.
Утром слышим гул. Уже при ясном небе видим самолеты. Витебская
десантная дивизия заходила на посадку в Баграме. Молили об одном: чтоб
успели.
Конечно, после всех передряг мы наслушались шикарных обещаний. Прямо
во дворце меня к Герою Советского Союза представили. Генерал Юрий Иванович
Дроздов, начальник спецуправления Первого главного управления, тут же по
своей рации связался с Москвой, и получил добро самого высокого
начальства.
Герой героем, но на следующий день мне стало худо. Удар, когда во
время боя меня отбросило к бронетранспортеру, оказался такой силы, что
"посыпались" камни из почек. Боль страшная, не дай Бог никому испытать. Но
я еще не знал и догадаться не мог, что мои боли - впереди.
Сергей КУВЫЛИН:
- В посольстве нас сразу перевязали и на рентген. У меня осколки
оказались в ноге и в руке, в горле. Кровь шла изо рта. Но я не придал
этому значения, думал - прикусил чего-то там. А потом оказалось: пробило
щитовидку и в трахее застрял мелкий осколок.
Лишь недавно, через двенадцать лет мне его вынули. В посольстве
положили нас в коридоре, отношение было очень хорошее. Женщины помогали -
жены работников посольства. Накормили нас, сигаретами снабдили. До
рассвета некоторые ребята с тяжелыми ранениями не дотянули - вынесли
одного, другого...
А утром всех в автобус и в аэропорт. По улице продвигаемся, смотрим:
кто с афганским флагом на танке едет, кто - с белым. Где свои, где чужие?
Будут стрелять - не будут? Всюду вооруженные автоматами афганцы. Наш
водитель то и дело из окна автобуса белым
полотенцем машет. В общем, доехали до аэропорта, а там в самолет и
курсом на Ташкент.
Министерство внутренних дел (Царандой) Евгений ЧУДЕСНОВ:
- Ночь мы провели в захваченном здании. Под утро, часов около
трех-четырех, по радио выступил Бабрак Кармаль. Нур сосредоточенно и очень
внимательно слушал речь теперь уже, как было объявлено, Генерального
секретаря ЦК НДПА.
А утром вместе с Нуром я ездил на узел связи и там впервые узнал
страшную весть: погибли Гена Зудин и Волков.
Дворец Дар-удь-аман Глеб ТОЛСТИКОВ:
- После взятия резиденции Амина, когда увезли убитых и раненых, мы
ночь еще воевали. Утром все стихло.
Удивительное было утро: свежее, ясное, воздух такой, что дышишь - и
надышаться не можешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76