Обстановка была напряженной... Говорили:
правительство России выступило против ГКЧП, переговоры с ним ни к чему не
привели... Надо сделать так, чтобы признание состоялось. Была поставлена
задача: оцепить здание парламента. Мне было сказано: десантников
разместить в районе американского посольства, МВД размещалось на
Кутузовском проспекте, а спецподразделение "Альфа" - на набережной. План
был такой: МВД оттесняет людей от здания парламента, а в проход входит
"Альфа" и штурмует здание.
Далее приводится весьма любопытный вопрос корреспондента:
- Как вел себя во время совещания командир "Альфы" генерал Карпухин?
- Активности с его стороны не было, - ответил Грачев. - На мой
взгляд, он был даже пассивен и подавлен. Ночью перед штурмом парламента
позвонил мне. До штурма осталось два часа. И говорит: "Звоню своему
начальству, но никто не отвечает". "Где находишься?" - спросил я его. "В
двух километрах от здания парламента России. Оценил обстановку и принял
решение..." - Карпухин помолчал. Я тоже его не торопил. Потом он сказал:
"Участвовать в штурме не буду". "Спасибо, - сказал я, - моих тоже нет уже
на территории Москвы. И я больше шагу не сделаю..."
Итак, за два часа до времени "Ч" 21 августа командир "Альфы" принял
решение: в штурме не участвовать. Между совещанием у Ачалова и звонком
Грачеву прошло почти двенадцать часов. Возможно, самых драматичных часов в
жизни "Альфы".
Человеку, далекому от армии или спецслужб, трудно представить, что
такое приказ. В ту пору в уставах не существовало понятия "преступный
приказ", но существовали сами приказы. Отказ же от выполнения даже такого
приказа - воинское преступление, за которое каждый военнослужащий несет
суровую ответственность, а в условиях чрезвычайного положения (оно, как
известно, было введено распоряжением коменданта Москвы) неизбежно
предстает перед трибуналом.
...Маршал Шапошников 20 августа, ближе к ночи, позвонил
генерал-полковнику Грачеву:
- Ну что думаешь делать?
- У меня, - отвечает Грачев, - такое впечатление, что они на мне
решили отыграться. Хотят, сволочи, чтобы я давал команды.
- А ты что? - спрашивает Шапошников.
- Я их пошлю... Команду не дам.
Далее Евгений Иванович приводит такой диалог:
- Ну хорошо, а сам что будешь делать?
- Подам в отставку.
- Не примут, в период ЧП это сложное дело.
- Ну, - говорит Грачев, - застрелюсь к чертовой матери. С чего бы это
генерал-полковнику, Герою Советского Союза в сорок три года, пускать себе
пулю в лоб? Павел Сергеевич Грачев не из робкого десятка: десантник,
мастер спорта, совершил не одну сотню прыжков с парашютом, дважды был в
Афганистане - командовал полком, потом дивизией, и вдруг в мирное время
такое заявление.
В том-то и дело, что невыполнение приказа для военного человека -
всегда очень тонкая грань между жизнью и смертью.
Да, защитники Белого дома люди сугубо гражданские, собравшиеся
отстоять любой ценой своего Президента и правительство, проявили большое
мужество. Но у каждого из них был выбор - остаться или уйти. У людей с
погонами в августе 1991 года такого выбора не было. Выполни приказ, пойди
на штурм - преступник, откажись выполнить - тоже преступник. Представим на
минутку: гкчеписты продержались не три дня, а три недели. Трудно сказать,
в каком положении оказались бы Шапошников и Грачев, а также десятки других
офицеров армии и КГБ, не поддержавших путч. Возможно, им остался бы
единственный выбор: или погибнуть от рук палача, или застрелиться.
Говорю об этом не для того, чтобы просто возвратиться к страшным
минутам тех дней, но дабы понял читатель состояние души командира "Альфы"
генерала Карпухина.
Сразу после августовских событий много писали о том, что "головорезы
Крючкова", без сомнения, готовы были пойти на штурм и потопить в крови
нарождающуюся российскую демократию. И только непонятное чудо спасло Белый
дом.
Теперь же стали появляться публикации противоположного толка, мол,
"Альфа", когда ей был дан приказ о штурме, напрочь отказалась идти.
Называются фамилии тех, До поднял "бунт на корабле", приводятся слова, на
едином выдохе произнесенные сотрудниками подразделения: "Мы туда не
пойдем!", и якобы ответ "бунтарей", офицеров Михаила Головатова и Сергея
Гончарова: "А мы вас туда и не поведем!"
Совсем как в художественном фильме "Человек из команды "Альфа", когда
несколько десятков одетых в камуфляжку парней смеются над приказом, а
потом "сплачиваются" вокруг авторитетного подполковника и дают отпор
консерватору генералу. Дивизия, окружившая их, берет под козырек, отдавая
высокие почести героям.
Кабы так просто! Все было значительно сложнее и я бы сказал,
трагичнее.
Действительно, никогда прежде ни один из сотрудников
спецподразделения не мог даже в кошмарном сне представить, будто он не
выполнил приказ.
Появились такие люди не сразу, не ранним утром 19-го, а потом, в те
трагические часы с 15.00 20-го примерно до часу ночи 21-го. Что же
произошло за это время в подразделении? Если бы кто-то следил за базой
"Альфы" в тот период, он, конечно, ничего бы не заметил. Из ворот не
выходила военная техника, никуда не спешили вооруженные, закованные в
современные латы бронежилетов бойцы. Разве что радиоэлектронная аппаратура
группы "пахала" с полной нагрузкой.
Шла напряженная работа - подразделение собирало подробную информацию
обо всём, что творится в Москве, оценивало ситуацию. Ситуация же была
крайне запутанной.
Сотрудники слушали заявления и документы ГКЧП и Указы Президента
России, видели трясущиеся руки Янаева на пресс-конференции, видели и
Ельцина, выступающего с танка. Оперативные работники, действующие в Белом
доме, докладывали о скоплении людей у стен здания парламента России,
строительстве баррикад, прибытии сюда грузовика с оружием.
Возникали вопросы, на которые, увы, не было ответов. Карпухин
простоял со своими ребятами четыре часа у ворот ельцинской дачи, но приказ
арестовать Президента так и не поступил. Теперь же, когда Ельцин в
парламенте и Белый дом стал символом демократии, их заставляют идти на
штурм. Зачем?
Позже напишут, что, перед "Альфой" стояла главная проблема: как войти
в Белый дом? Сложность как раз в другом: как выйти оттуда. Ведь за спиной
остались бы десятки трупов.
Разные были мнения. Только никто не орал единой глоткой и с
воодушевлением: "Мы туда не пойдем!" Как, впрочем, не орали и обратное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
правительство России выступило против ГКЧП, переговоры с ним ни к чему не
привели... Надо сделать так, чтобы признание состоялось. Была поставлена
задача: оцепить здание парламента. Мне было сказано: десантников
разместить в районе американского посольства, МВД размещалось на
Кутузовском проспекте, а спецподразделение "Альфа" - на набережной. План
был такой: МВД оттесняет людей от здания парламента, а в проход входит
"Альфа" и штурмует здание.
Далее приводится весьма любопытный вопрос корреспондента:
- Как вел себя во время совещания командир "Альфы" генерал Карпухин?
- Активности с его стороны не было, - ответил Грачев. - На мой
взгляд, он был даже пассивен и подавлен. Ночью перед штурмом парламента
позвонил мне. До штурма осталось два часа. И говорит: "Звоню своему
начальству, но никто не отвечает". "Где находишься?" - спросил я его. "В
двух километрах от здания парламента России. Оценил обстановку и принял
решение..." - Карпухин помолчал. Я тоже его не торопил. Потом он сказал:
"Участвовать в штурме не буду". "Спасибо, - сказал я, - моих тоже нет уже
на территории Москвы. И я больше шагу не сделаю..."
Итак, за два часа до времени "Ч" 21 августа командир "Альфы" принял
решение: в штурме не участвовать. Между совещанием у Ачалова и звонком
Грачеву прошло почти двенадцать часов. Возможно, самых драматичных часов в
жизни "Альфы".
Человеку, далекому от армии или спецслужб, трудно представить, что
такое приказ. В ту пору в уставах не существовало понятия "преступный
приказ", но существовали сами приказы. Отказ же от выполнения даже такого
приказа - воинское преступление, за которое каждый военнослужащий несет
суровую ответственность, а в условиях чрезвычайного положения (оно, как
известно, было введено распоряжением коменданта Москвы) неизбежно
предстает перед трибуналом.
...Маршал Шапошников 20 августа, ближе к ночи, позвонил
генерал-полковнику Грачеву:
- Ну что думаешь делать?
- У меня, - отвечает Грачев, - такое впечатление, что они на мне
решили отыграться. Хотят, сволочи, чтобы я давал команды.
- А ты что? - спрашивает Шапошников.
- Я их пошлю... Команду не дам.
Далее Евгений Иванович приводит такой диалог:
- Ну хорошо, а сам что будешь делать?
- Подам в отставку.
- Не примут, в период ЧП это сложное дело.
- Ну, - говорит Грачев, - застрелюсь к чертовой матери. С чего бы это
генерал-полковнику, Герою Советского Союза в сорок три года, пускать себе
пулю в лоб? Павел Сергеевич Грачев не из робкого десятка: десантник,
мастер спорта, совершил не одну сотню прыжков с парашютом, дважды был в
Афганистане - командовал полком, потом дивизией, и вдруг в мирное время
такое заявление.
В том-то и дело, что невыполнение приказа для военного человека -
всегда очень тонкая грань между жизнью и смертью.
Да, защитники Белого дома люди сугубо гражданские, собравшиеся
отстоять любой ценой своего Президента и правительство, проявили большое
мужество. Но у каждого из них был выбор - остаться или уйти. У людей с
погонами в августе 1991 года такого выбора не было. Выполни приказ, пойди
на штурм - преступник, откажись выполнить - тоже преступник. Представим на
минутку: гкчеписты продержались не три дня, а три недели. Трудно сказать,
в каком положении оказались бы Шапошников и Грачев, а также десятки других
офицеров армии и КГБ, не поддержавших путч. Возможно, им остался бы
единственный выбор: или погибнуть от рук палача, или застрелиться.
Говорю об этом не для того, чтобы просто возвратиться к страшным
минутам тех дней, но дабы понял читатель состояние души командира "Альфы"
генерала Карпухина.
Сразу после августовских событий много писали о том, что "головорезы
Крючкова", без сомнения, готовы были пойти на штурм и потопить в крови
нарождающуюся российскую демократию. И только непонятное чудо спасло Белый
дом.
Теперь же стали появляться публикации противоположного толка, мол,
"Альфа", когда ей был дан приказ о штурме, напрочь отказалась идти.
Называются фамилии тех, До поднял "бунт на корабле", приводятся слова, на
едином выдохе произнесенные сотрудниками подразделения: "Мы туда не
пойдем!", и якобы ответ "бунтарей", офицеров Михаила Головатова и Сергея
Гончарова: "А мы вас туда и не поведем!"
Совсем как в художественном фильме "Человек из команды "Альфа", когда
несколько десятков одетых в камуфляжку парней смеются над приказом, а
потом "сплачиваются" вокруг авторитетного подполковника и дают отпор
консерватору генералу. Дивизия, окружившая их, берет под козырек, отдавая
высокие почести героям.
Кабы так просто! Все было значительно сложнее и я бы сказал,
трагичнее.
Действительно, никогда прежде ни один из сотрудников
спецподразделения не мог даже в кошмарном сне представить, будто он не
выполнил приказ.
Появились такие люди не сразу, не ранним утром 19-го, а потом, в те
трагические часы с 15.00 20-го примерно до часу ночи 21-го. Что же
произошло за это время в подразделении? Если бы кто-то следил за базой
"Альфы" в тот период, он, конечно, ничего бы не заметил. Из ворот не
выходила военная техника, никуда не спешили вооруженные, закованные в
современные латы бронежилетов бойцы. Разве что радиоэлектронная аппаратура
группы "пахала" с полной нагрузкой.
Шла напряженная работа - подразделение собирало подробную информацию
обо всём, что творится в Москве, оценивало ситуацию. Ситуация же была
крайне запутанной.
Сотрудники слушали заявления и документы ГКЧП и Указы Президента
России, видели трясущиеся руки Янаева на пресс-конференции, видели и
Ельцина, выступающего с танка. Оперативные работники, действующие в Белом
доме, докладывали о скоплении людей у стен здания парламента России,
строительстве баррикад, прибытии сюда грузовика с оружием.
Возникали вопросы, на которые, увы, не было ответов. Карпухин
простоял со своими ребятами четыре часа у ворот ельцинской дачи, но приказ
арестовать Президента так и не поступил. Теперь же, когда Ельцин в
парламенте и Белый дом стал символом демократии, их заставляют идти на
штурм. Зачем?
Позже напишут, что, перед "Альфой" стояла главная проблема: как войти
в Белый дом? Сложность как раз в другом: как выйти оттуда. Ведь за спиной
остались бы десятки трупов.
Разные были мнения. Только никто не орал единой глоткой и с
воодушевлением: "Мы туда не пойдем!" Как, впрочем, не орали и обратное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76