И
снова время штурма откладывалось.
Из штаба нам сообщали о перемещении террористов, уточняли их
местонахождение.
И. ОРЕХОВ:
- Пока лежал у люка, продумал каждый свой шаг. "Сейчас я вскочу,
выбью люк. У самолета Ту-134 два люка, которые выходят на крыло, значит,
между ними салонная перегородка... Здесь я должен упасть, встать... Будут
сложности с пассажирами, которые сидят у люка..."
Но в жизни оказалось все по-другому. Пассажиров на этих местах не
было, спинки кресел оказались опущенными вперед и люк упал в другую
сторону.
Падаю в проход, вскакиваю. Дым, ничего не вижу. Тут еще ребята со
всех сторон пошли. Поднимаю забрало каски. Понимаю, что попал в начало
второго салона, где были пассажиры. В салоне темно, небольшая подсветка.
Крики, стоны. Мы тоже кричим: "Где? Где?" Пассажиры показывают: "Вот они".
Мне достался один из бандитов, раненный в шею. Он сидел в третьем
ряду салона, у прохода, и контролировал ситуацию. А порядок такой: если
кто-то тебе попался, работаешь с ним до конца. Вот я и работал...
В. ДЕМИДКИН:
- По команде "Штурм!": мы стали открывать дверь кабины, но она не
поддавалась. Оказывается, была привалена трупами. Налегли изо всех сил -
открыли.
Вперед пошел Зайцев, я за ним. Слышу его голос: "Руки за голову!"
Здесь, в коридорчике, который отделяет дверь кабины от салона, были двое
террористов, мужчина мощного телосложения, ростом эдак под метр девяносто,
и женщина. Оба с пистолетами. Зайцев неуловимыми движениями сразу уложил
их на пол, лицом вниз, и побежал. Решительно действовали мы. Мне досталась
женщина, напарнику - мужчина. Я ее схватил и спустил по трапу вниз.
Выскочил в салон и увидел еще одну женщину, подумал - пассажирка.
Сказал: "Пойдемте, вы свободны". И хотел помочь. Но она вцепилась в
кресло, закричала: "Нет, нет, я хочу взорваться!" Оглянулся, позвал
товарища: "Володя, она взорваться хочет". И мы вдвоем под руки подняли ее,
передали вниз, ребятам.
Снова вернулись в салон, а Зайцев уже далеко. Тороплюсь за ним.
Справа, помню, когда бежал, увидел труп мужчины. Но заниматься им некогда:
надо было спасать живых.
Во втором салоне поработал уже Головатов с ребятами. Когда мы
вбежали, все в креслах полулежали, полусидели с поднятыми вверх руками.
Кто из них заложник, кто террорист - не очень разберешь.
Посветили фонарем, мужчина в кресле обернулся, и мы увидели у него
два пистолета. Подхватили под руки - и вниз. Потом помогали пассажирам -
кому одеться, кому собрать разбросанные бумаги, документы. Многие и этого
не могли сделать - в шоке от страха.
Затем осмотрели сиденья, места под сиденьями и все углы и закоулки -
нет ли взрывного устройства. И, наконец, я спустился вниз. Было уже
светло, вдалеке виднелись горы. Понял, что теперь увижу отца, мать, жену с
сыном. Потом ребята не раз шутили, мол, Демидкин спустился с трапа и
сказал: "Как хорошо жить!"
И. ОРЕХОВ:
- Прошло столько лет, а все вспоминается тот штурм. Странно, как
по-разному перед лицом опасности ведут себя люди.
Наша группа поддержки должна была подъехать к самолету на аэродромном
микроавтобусе, но водитель автобуса в самый ответственный момент струсил,
отказался ехать. Пришлось ребятам в полной экипировке бежать через летное
поле.
И противоположный пример. В самолете, рядом с туалетной комнатой,
есть еще одна небольшая комнатка, гардеробная. Там несколько часов
просидел врач, он на коленях держал женщину с пулевым ранением в спине.
Несмотря на угрозы, выстрелы, он оказал помощь пострадавшей.
...С рассветом 19 ноября кровавая трагедия завершилась. Итогом ее
стало несколько убитых и раненых. Террористы застрелили летчиков Завена
Шабартяна, Анзора Чедия, двоих пассажиров, зверски замучили бортпроводницу
Валентину Крутикову. Получили тяжелые ранения и остались инвалидами
штурман Плотко и бортпроводница Ирина Химич.
Террорист Табидзе убит в перестрелке, Микаберидзе покончил с собой.
Суд приговорил всех бандитов к высшей мере наказания - расстрелу. Казалось
бы, приговор снял все вопросы. Но не тут-то было. Кровавая история имеет
свое продолжение, и совсем недавно она получила в Грузии новый импульс -
старые судебные дела были сняты с архивной полки. Кое-кто хотел из
бандитов, террористов и убийц сделать мучеников грузинского народа,
объявить их "борцами за свободу и независимость". Не вышло.
Но как все это было, проследить, пожалуй, весьма интересно.
Рассказывают участники событий.
В. ГАСОЯН:
- Если бы еще немного у власти побыл Гамсахурдиа, то наверняка
бандитов героями объявили бы, а нас судили. После того, как в 1983 году я
вернулся из госпиталя, мне ночью много раз звонили в дверь. Смотрю в
глазок: какие-то мужчины. Спрашиваю: "Кто?" Отвечают: "Открывайте, мы
следователи КГБ, поедете с нами на допрос". Я им: "Приходите ко мне
завтра, на работу". Постоят и уходят.
Я в окно гляжу: садятся в легковую машину без номера и уезжают.
Пошел сам в КГБ. Мне говорят, никого ко мне не посылали, но пообещали
установить наблюдение за домом. Установили, нет - не знаю, но больше никто
не приезжал.
Перенервничал, конечно. У меня ведь четверо детей, мал мала меньше.
Потом я на Кубе работал, думал, столько лет прошло, забылось. Нет.
Газеты стали нас грязью обливать. Почему, мол, нам Героев до окончания
следствия дали? А мы откуда знаем? С Кубы приехал, деньжат немного привез.
Пошел в управление торговли, прошу: "Дайте машину как многодетному или как
Герою". Там отвечают: "Ты Герой Советского Союза, а Союза больше нет,
значит, и машины тебе нет".
В том, что тогда стрелял, не раскаиваюсь. Бандиты к нам ворвались,
товарищей на наших глазах убили, что ж, по головке их гладить?
А. ГАРДАПХАДЗЕ:
- После той трагедии меня с летной работы по здоровью списали. А ведь
вся моя жизнь в авиации прошла. У нас, когда летать перестают, там же, в
аэропорту, остаются работать. А я не могу. Больно. Потому и ушел.
Что сейчас журналисты пишут: "Шеварднадзе, КГБ и экипаж были в
сговоре, знали обо всем заранее, устроили бойню правозащитников". Какие же
они правозащитники? На суде им сказали: "Вы же все дети высокопоставленных
родителей. Взяли бы туристические путевки в Турцию и остались там,
попросили политического убежища".
Знаете, что они ответили: "Если бы мы таким путем сбежали в Турцию,
нас бы приняли за простых эмигрантов. Вот Бразаускасы улетели с шумом, со
стрельбой, Надю Курченко убили, так их там в почетные академики приняли".
Сколько было угонов в разных странах, повсюду бандиты сначала
предъявляют свои требования, один из членов экипажа выходит из кабины на
переговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
снова время штурма откладывалось.
Из штаба нам сообщали о перемещении террористов, уточняли их
местонахождение.
И. ОРЕХОВ:
- Пока лежал у люка, продумал каждый свой шаг. "Сейчас я вскочу,
выбью люк. У самолета Ту-134 два люка, которые выходят на крыло, значит,
между ними салонная перегородка... Здесь я должен упасть, встать... Будут
сложности с пассажирами, которые сидят у люка..."
Но в жизни оказалось все по-другому. Пассажиров на этих местах не
было, спинки кресел оказались опущенными вперед и люк упал в другую
сторону.
Падаю в проход, вскакиваю. Дым, ничего не вижу. Тут еще ребята со
всех сторон пошли. Поднимаю забрало каски. Понимаю, что попал в начало
второго салона, где были пассажиры. В салоне темно, небольшая подсветка.
Крики, стоны. Мы тоже кричим: "Где? Где?" Пассажиры показывают: "Вот они".
Мне достался один из бандитов, раненный в шею. Он сидел в третьем
ряду салона, у прохода, и контролировал ситуацию. А порядок такой: если
кто-то тебе попался, работаешь с ним до конца. Вот я и работал...
В. ДЕМИДКИН:
- По команде "Штурм!": мы стали открывать дверь кабины, но она не
поддавалась. Оказывается, была привалена трупами. Налегли изо всех сил -
открыли.
Вперед пошел Зайцев, я за ним. Слышу его голос: "Руки за голову!"
Здесь, в коридорчике, который отделяет дверь кабины от салона, были двое
террористов, мужчина мощного телосложения, ростом эдак под метр девяносто,
и женщина. Оба с пистолетами. Зайцев неуловимыми движениями сразу уложил
их на пол, лицом вниз, и побежал. Решительно действовали мы. Мне досталась
женщина, напарнику - мужчина. Я ее схватил и спустил по трапу вниз.
Выскочил в салон и увидел еще одну женщину, подумал - пассажирка.
Сказал: "Пойдемте, вы свободны". И хотел помочь. Но она вцепилась в
кресло, закричала: "Нет, нет, я хочу взорваться!" Оглянулся, позвал
товарища: "Володя, она взорваться хочет". И мы вдвоем под руки подняли ее,
передали вниз, ребятам.
Снова вернулись в салон, а Зайцев уже далеко. Тороплюсь за ним.
Справа, помню, когда бежал, увидел труп мужчины. Но заниматься им некогда:
надо было спасать живых.
Во втором салоне поработал уже Головатов с ребятами. Когда мы
вбежали, все в креслах полулежали, полусидели с поднятыми вверх руками.
Кто из них заложник, кто террорист - не очень разберешь.
Посветили фонарем, мужчина в кресле обернулся, и мы увидели у него
два пистолета. Подхватили под руки - и вниз. Потом помогали пассажирам -
кому одеться, кому собрать разбросанные бумаги, документы. Многие и этого
не могли сделать - в шоке от страха.
Затем осмотрели сиденья, места под сиденьями и все углы и закоулки -
нет ли взрывного устройства. И, наконец, я спустился вниз. Было уже
светло, вдалеке виднелись горы. Понял, что теперь увижу отца, мать, жену с
сыном. Потом ребята не раз шутили, мол, Демидкин спустился с трапа и
сказал: "Как хорошо жить!"
И. ОРЕХОВ:
- Прошло столько лет, а все вспоминается тот штурм. Странно, как
по-разному перед лицом опасности ведут себя люди.
Наша группа поддержки должна была подъехать к самолету на аэродромном
микроавтобусе, но водитель автобуса в самый ответственный момент струсил,
отказался ехать. Пришлось ребятам в полной экипировке бежать через летное
поле.
И противоположный пример. В самолете, рядом с туалетной комнатой,
есть еще одна небольшая комнатка, гардеробная. Там несколько часов
просидел врач, он на коленях держал женщину с пулевым ранением в спине.
Несмотря на угрозы, выстрелы, он оказал помощь пострадавшей.
...С рассветом 19 ноября кровавая трагедия завершилась. Итогом ее
стало несколько убитых и раненых. Террористы застрелили летчиков Завена
Шабартяна, Анзора Чедия, двоих пассажиров, зверски замучили бортпроводницу
Валентину Крутикову. Получили тяжелые ранения и остались инвалидами
штурман Плотко и бортпроводница Ирина Химич.
Террорист Табидзе убит в перестрелке, Микаберидзе покончил с собой.
Суд приговорил всех бандитов к высшей мере наказания - расстрелу. Казалось
бы, приговор снял все вопросы. Но не тут-то было. Кровавая история имеет
свое продолжение, и совсем недавно она получила в Грузии новый импульс -
старые судебные дела были сняты с архивной полки. Кое-кто хотел из
бандитов, террористов и убийц сделать мучеников грузинского народа,
объявить их "борцами за свободу и независимость". Не вышло.
Но как все это было, проследить, пожалуй, весьма интересно.
Рассказывают участники событий.
В. ГАСОЯН:
- Если бы еще немного у власти побыл Гамсахурдиа, то наверняка
бандитов героями объявили бы, а нас судили. После того, как в 1983 году я
вернулся из госпиталя, мне ночью много раз звонили в дверь. Смотрю в
глазок: какие-то мужчины. Спрашиваю: "Кто?" Отвечают: "Открывайте, мы
следователи КГБ, поедете с нами на допрос". Я им: "Приходите ко мне
завтра, на работу". Постоят и уходят.
Я в окно гляжу: садятся в легковую машину без номера и уезжают.
Пошел сам в КГБ. Мне говорят, никого ко мне не посылали, но пообещали
установить наблюдение за домом. Установили, нет - не знаю, но больше никто
не приезжал.
Перенервничал, конечно. У меня ведь четверо детей, мал мала меньше.
Потом я на Кубе работал, думал, столько лет прошло, забылось. Нет.
Газеты стали нас грязью обливать. Почему, мол, нам Героев до окончания
следствия дали? А мы откуда знаем? С Кубы приехал, деньжат немного привез.
Пошел в управление торговли, прошу: "Дайте машину как многодетному или как
Герою". Там отвечают: "Ты Герой Советского Союза, а Союза больше нет,
значит, и машины тебе нет".
В том, что тогда стрелял, не раскаиваюсь. Бандиты к нам ворвались,
товарищей на наших глазах убили, что ж, по головке их гладить?
А. ГАРДАПХАДЗЕ:
- После той трагедии меня с летной работы по здоровью списали. А ведь
вся моя жизнь в авиации прошла. У нас, когда летать перестают, там же, в
аэропорту, остаются работать. А я не могу. Больно. Потому и ушел.
Что сейчас журналисты пишут: "Шеварднадзе, КГБ и экипаж были в
сговоре, знали обо всем заранее, устроили бойню правозащитников". Какие же
они правозащитники? На суде им сказали: "Вы же все дети высокопоставленных
родителей. Взяли бы туристические путевки в Турцию и остались там,
попросили политического убежища".
Знаете, что они ответили: "Если бы мы таким путем сбежали в Турцию,
нас бы приняли за простых эмигрантов. Вот Бразаускасы улетели с шумом, со
стрельбой, Надю Курченко убили, так их там в почетные академики приняли".
Сколько было угонов в разных странах, повсюду бандиты сначала
предъявляют свои требования, один из членов экипажа выходит из кабины на
переговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76