Доктор подошел, пощупал пульс, склонился,
постоял, потом накрыл простыней... Вот и все. Убили солдата.
Дворец Дар-уль-аман Михаил РОМАНОВ:
- Появился Яша и его "зенитовцы". Собрались: Эвальд Козлов, Сергей
Голов, Миша Соболев, Плюснин, Гришин, Филимонов.
Во дворец проникли через одно из окон. Непонятно, кто откуда ведет
огонь. Во дворце много дверей из толстого стекла, без всякого обрамления.
Увидев впереди мелькнувшие тени, бросаешь гранату, чтобы расчистить путь,
но граната отскакивает, как колобок, и катится тебе же под ноги.
Соображай, что делать - пригибаться, падать на пол, прятаться в стенных
нишах?
В составе этой группы нам удалось прорваться на второй этаж. Бросишь
гранату - и вперед. По звуку определяли, где наш автомат работает, где
чужой. Однажды в журнале я прочел, что очередная этажная площадка, на
которую мы поднялись, была залита кровью. Не знаю, каким образом это стало
известно - никто из пишущей братии дворец не штурмовал. Возможно, автор
фантазировал, если это так, то он попал в точку.
Эвальд КОЗЛОВ, Герой Советского Союза:
- Вообще, впечатления от событий, восприятие действительности в бою и
в мирной жизни очень разнятся. Года через два, в спокойной обстановке,
вместе с генералом Громовым я ходил по дворцу. Все выглядит по-другому,
совсем иначе, чем тогда.
В декабре 1979 года мне казалось, что мы преодолевали какие-то
бесконечные потемкинские лестницы, а оказалось - там лесенка узенькая, как
в подъезде обычного дома. Как мы всемером шли по ней - непонятно. И,
главное, остались живы.
Так случилось, что я шел в бой без каски и бронежилета. Теперь жутко
представить. А в тот день и не вспомнил. Казалось, внутри я опустел, все
было вытеснено и занято одним стремлением - выполнить задачу. Даже шум
боя, крики людей воспринимались иначе, чем обычно. Все во мне работало
только на бой, и в бою я должен был победить.
Сергей КУВЫЛИН:
- Я перекрывал коридор. В конце его - металлическая винтовая
лестница. По ней наши ребята не должны были идти, ноя на всякий случай
кричал: "Миша!" Это наш условный сигнал.
Спустя некоторое время прибежали Карпухин с Берлевым. Берлев остался
со мной, залег в противоположном конце коридора, а Карпухин поднялся на
второй этаж. Там по-прежнему шел бой.
Николай БЕРЛЕВ:
- Ребята, проскочив на второй этаж, распахивали двери и бросали в
кабинеты гранаты. Они уже прошли по коридору вперед, когда сзади них в
коридор выскочил Амин - в адидасовских трусах и в маечке. Думаю, он уже
был смертельно ранен.
Когда закончился бой, ко мне подбежал Сарвари, весь дрожит, трясется:
"Пойдем, посмотрим Амина". Поднялись наверх, посмотрели, да, действительно
убит. Сарвари обрадовался, руками начал размахивать. Подбежал к пленным
афганцам, что-то возбужденно тараторит. Все, он совершил переворот, он
герой! А ведь и Сарвари и Гулябзой в бою не участвовали, сидели в БМП,
невозможно было вытащить никакой силой.
Нам с Карпухиным пришлось еще разыскивать во дворце начальника
гвардии, майора Джандата, того самого, который предал Тараки. Именно
Джандат отдал приказ об уничтожении руководителя страны, что и исполнили
офицеры гвардии.
Помнится, заглядываем в одну комнату, в другую. Показалось:
шевельнулась штора. Отодвинул ее стволом автомата и вижу перед собой
начальника гвардии.
- Витя! - кричу Карпухину, - Джандат!
- Я врач, врач! - испуганно орет человек, похожий на Джандата.
Вправду оказался врачом, потом внизу помогал раненым. А ранены были
практически все. Емышеву оторвало руку, у Алексея Баева прострелена шея,
Кузнецов получил серьезное ранение в ногу. Коле Швачко осколок попал в
зрачок глаза. У Сергея Голова девять пулевых и осколочных ранений.
Я, когда улетал из Москвы, бросил в рюкзак две бутылки водки.
Закончился бой, говорю Карпухину: "Виктор, пойдем выпьем". Он даже не
поверил: "Да ты что?" Хвать рюкзачок, а водку-то сперли. Я понял кто.
Прижали одного, другого сержанта из "мусульманского батальона" - те
вернули. Выпили за окончание боя, афганцам налили, врачу, которого приняли
за Джандата.
Ну посидели, поговорили, вдруг слышим: "щелк!" А в тишине после боя
хорошо слышно. Такое впечатление, будто кто-то холостой спуск сделал.
Пошли, открыли лифт, а там раненный афганец. Взяли его автомат -
действительно, ни одного патрона. Вот почему мы с Виктором в живых
остались - будь у него патроны, срезал бы одной очередью. Улыбнулась,
стало быть, судьба.
Кстати, не один раз улыбнулась. Когда я бежал по коридору, пуля
разбила магазин автомата. Патроны рассыпались. По сути, безоружный, стою
на коленях, собираю патроны. На счастье рядом Сережка Кувылин оказался:
"Дед, что случилось?" - И рожок мне свой дает. Только я взял, смотрю: из
дверей вылетает гвардеец. На долю секунды его опередил.
Сейчас музей организовали, лежит на стенде мой разбитый магазин.
Считайте, дважды я с ним умирал и дважды рождался.
Яков СЕМЕНОВ:
- Бой был тяжелый. И последующая ночь прошла в перестрелке. Из моих
ребят отличились Володя Рязанцев из Смоленска, Дроздов,
Быковский. Многие оказались ранены, контужены. Сказать, что все
ребята были смельчаки, герои - не могу. Кто-то шел вперед, кто-то держался
сзади.
Отдельный пост полка жандармерии Павел КЛИМОВ:
- Очнулся в очередной раз. Идет бой, лежу на земле, вокруг никого
нет, все ушли. Встал, смог еще встать. Помню, что где-то здесь должны быть
наши бронетранспортеры. К ним и пошел.
Меня сильно знобило. Позже сказали врачи, что потерял три литра
крови. Кое-как добрался до боевых машин и солдатам говорю: "Плохо мне,
ребята!" Меня в машину положили, там труба горячая, ноги поставил, а руки
заледеневшие солдат согревал своим дыханием. Сидел все время со мной и
дышал на руки. После я отключился надолго. Пришел в себя на минутку, уже в
медсанбате, кто-то спрашивает: "Пить хочешь? Каши хочешь?" - "Хочу!"
Глотаю, а пищевод-то пробит, снова шок, отключаюсь.
В посольстве на минутку очнулся, когда вливали кровь. А потом, в
Ташкенте, не могли носилки вытащить со мной, так я решил сам подняться,
помочь...
Штаб Военно-Воздушных Сил Анатолий САВЕЛЬЕВ:
- Прошел уже час с небольшим, совсем стемнело, все стихло. Мы решили,
что стрелять некому, все арестованы, однако ошиблись. Вблизи штаба
располагалась курсантская казарма, оттуда и открыли огонь. Выстрелом из
гранатомета прошили броню нашей БМДэшки, которая стояла у штаба. Погиб
молодой солдат-десантник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
постоял, потом накрыл простыней... Вот и все. Убили солдата.
Дворец Дар-уль-аман Михаил РОМАНОВ:
- Появился Яша и его "зенитовцы". Собрались: Эвальд Козлов, Сергей
Голов, Миша Соболев, Плюснин, Гришин, Филимонов.
Во дворец проникли через одно из окон. Непонятно, кто откуда ведет
огонь. Во дворце много дверей из толстого стекла, без всякого обрамления.
Увидев впереди мелькнувшие тени, бросаешь гранату, чтобы расчистить путь,
но граната отскакивает, как колобок, и катится тебе же под ноги.
Соображай, что делать - пригибаться, падать на пол, прятаться в стенных
нишах?
В составе этой группы нам удалось прорваться на второй этаж. Бросишь
гранату - и вперед. По звуку определяли, где наш автомат работает, где
чужой. Однажды в журнале я прочел, что очередная этажная площадка, на
которую мы поднялись, была залита кровью. Не знаю, каким образом это стало
известно - никто из пишущей братии дворец не штурмовал. Возможно, автор
фантазировал, если это так, то он попал в точку.
Эвальд КОЗЛОВ, Герой Советского Союза:
- Вообще, впечатления от событий, восприятие действительности в бою и
в мирной жизни очень разнятся. Года через два, в спокойной обстановке,
вместе с генералом Громовым я ходил по дворцу. Все выглядит по-другому,
совсем иначе, чем тогда.
В декабре 1979 года мне казалось, что мы преодолевали какие-то
бесконечные потемкинские лестницы, а оказалось - там лесенка узенькая, как
в подъезде обычного дома. Как мы всемером шли по ней - непонятно. И,
главное, остались живы.
Так случилось, что я шел в бой без каски и бронежилета. Теперь жутко
представить. А в тот день и не вспомнил. Казалось, внутри я опустел, все
было вытеснено и занято одним стремлением - выполнить задачу. Даже шум
боя, крики людей воспринимались иначе, чем обычно. Все во мне работало
только на бой, и в бою я должен был победить.
Сергей КУВЫЛИН:
- Я перекрывал коридор. В конце его - металлическая винтовая
лестница. По ней наши ребята не должны были идти, ноя на всякий случай
кричал: "Миша!" Это наш условный сигнал.
Спустя некоторое время прибежали Карпухин с Берлевым. Берлев остался
со мной, залег в противоположном конце коридора, а Карпухин поднялся на
второй этаж. Там по-прежнему шел бой.
Николай БЕРЛЕВ:
- Ребята, проскочив на второй этаж, распахивали двери и бросали в
кабинеты гранаты. Они уже прошли по коридору вперед, когда сзади них в
коридор выскочил Амин - в адидасовских трусах и в маечке. Думаю, он уже
был смертельно ранен.
Когда закончился бой, ко мне подбежал Сарвари, весь дрожит, трясется:
"Пойдем, посмотрим Амина". Поднялись наверх, посмотрели, да, действительно
убит. Сарвари обрадовался, руками начал размахивать. Подбежал к пленным
афганцам, что-то возбужденно тараторит. Все, он совершил переворот, он
герой! А ведь и Сарвари и Гулябзой в бою не участвовали, сидели в БМП,
невозможно было вытащить никакой силой.
Нам с Карпухиным пришлось еще разыскивать во дворце начальника
гвардии, майора Джандата, того самого, который предал Тараки. Именно
Джандат отдал приказ об уничтожении руководителя страны, что и исполнили
офицеры гвардии.
Помнится, заглядываем в одну комнату, в другую. Показалось:
шевельнулась штора. Отодвинул ее стволом автомата и вижу перед собой
начальника гвардии.
- Витя! - кричу Карпухину, - Джандат!
- Я врач, врач! - испуганно орет человек, похожий на Джандата.
Вправду оказался врачом, потом внизу помогал раненым. А ранены были
практически все. Емышеву оторвало руку, у Алексея Баева прострелена шея,
Кузнецов получил серьезное ранение в ногу. Коле Швачко осколок попал в
зрачок глаза. У Сергея Голова девять пулевых и осколочных ранений.
Я, когда улетал из Москвы, бросил в рюкзак две бутылки водки.
Закончился бой, говорю Карпухину: "Виктор, пойдем выпьем". Он даже не
поверил: "Да ты что?" Хвать рюкзачок, а водку-то сперли. Я понял кто.
Прижали одного, другого сержанта из "мусульманского батальона" - те
вернули. Выпили за окончание боя, афганцам налили, врачу, которого приняли
за Джандата.
Ну посидели, поговорили, вдруг слышим: "щелк!" А в тишине после боя
хорошо слышно. Такое впечатление, будто кто-то холостой спуск сделал.
Пошли, открыли лифт, а там раненный афганец. Взяли его автомат -
действительно, ни одного патрона. Вот почему мы с Виктором в живых
остались - будь у него патроны, срезал бы одной очередью. Улыбнулась,
стало быть, судьба.
Кстати, не один раз улыбнулась. Когда я бежал по коридору, пуля
разбила магазин автомата. Патроны рассыпались. По сути, безоружный, стою
на коленях, собираю патроны. На счастье рядом Сережка Кувылин оказался:
"Дед, что случилось?" - И рожок мне свой дает. Только я взял, смотрю: из
дверей вылетает гвардеец. На долю секунды его опередил.
Сейчас музей организовали, лежит на стенде мой разбитый магазин.
Считайте, дважды я с ним умирал и дважды рождался.
Яков СЕМЕНОВ:
- Бой был тяжелый. И последующая ночь прошла в перестрелке. Из моих
ребят отличились Володя Рязанцев из Смоленска, Дроздов,
Быковский. Многие оказались ранены, контужены. Сказать, что все
ребята были смельчаки, герои - не могу. Кто-то шел вперед, кто-то держался
сзади.
Отдельный пост полка жандармерии Павел КЛИМОВ:
- Очнулся в очередной раз. Идет бой, лежу на земле, вокруг никого
нет, все ушли. Встал, смог еще встать. Помню, что где-то здесь должны быть
наши бронетранспортеры. К ним и пошел.
Меня сильно знобило. Позже сказали врачи, что потерял три литра
крови. Кое-как добрался до боевых машин и солдатам говорю: "Плохо мне,
ребята!" Меня в машину положили, там труба горячая, ноги поставил, а руки
заледеневшие солдат согревал своим дыханием. Сидел все время со мной и
дышал на руки. После я отключился надолго. Пришел в себя на минутку, уже в
медсанбате, кто-то спрашивает: "Пить хочешь? Каши хочешь?" - "Хочу!"
Глотаю, а пищевод-то пробит, снова шок, отключаюсь.
В посольстве на минутку очнулся, когда вливали кровь. А потом, в
Ташкенте, не могли носилки вытащить со мной, так я решил сам подняться,
помочь...
Штаб Военно-Воздушных Сил Анатолий САВЕЛЬЕВ:
- Прошел уже час с небольшим, совсем стемнело, все стихло. Мы решили,
что стрелять некому, все арестованы, однако ошиблись. Вблизи штаба
располагалась курсантская казарма, оттуда и открыли огонь. Выстрелом из
гранатомета прошили броню нашей БМДэшки, которая стояла у штаба. Погиб
молодой солдат-десантник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76