А главное, все поверили в то, что кончился этот
кошмар.
Я вышел из дворца, встал у колоннады, щурился на солнышко. Вдруг -
очередь. Резко, пронзительно - та-та-та! Офицер, молодой парнишка, не
помню - десантник ли он или из "мусульманского батальона" - схватился за
живот и падает, гаснет. И не понять, откуда стреляли. Я подхватил его,
паренька перевязали, отправили в медсанбат. Не знаю дальнейшую его судьбу,
хочется верить, что выжил. Вот таким я запомнил то утро - первое утро
афганской войны...
Внизу у дворца, сбившись в толпу, стояли пленные гвардейцы. Оружия у
них не было, но в руках они держали белые наволочки.
Берлев взял у одного из гвардейцев наволочку, заглянул внутрь: там
лежали десятка два автоматных магазинов. Он вспомнил ящики с гранатами у
оконных проемов на втором этаже. "Основательно вооружились ребята, только
вот не успели. Хотя как сказать, только что увезли тела убитых Геннадия
Зудина, Бояринова, Якушева, Суворова из "Зенита".
Подошел Виктор Карпухин.
- Николай, надо дочерей Амина в медсанбат отвезти. Берлев подогнал
машину, усадил девчонок. У одной ранение в колено, у другой осколок пробил
икроножную мышцу.
Теперь они ехали обратно, кружили вокруг дворца, спускаясь по
серпантину вниз, в расположение "мусульманского батальона". Не верилось,
что со времени сигнала, бросившего людей на штурм, прошел какой-нибудь
час. Совсем недавно локоть к локтю сидели они за ужином с Генкой Зудиным,
шутили, а теперь нет Генки и Димы
Волкова нет. Паша Климов тяжело ранен в живот. Кто знает: выживет -
не выживет?
Говорят, сегодня ночью всех раненых перебрасывают в Союз. Вот только
куда - в Москву, в Ташкент? Лучше бы в Москву, столица, врачи получше.
Сюда бы Игоря Коваленко из института Склифосовского. Не врач, а Бог в
своем деле. Берлев лечился у него. Да и других ребят устраивал по старой
дружбе. Ивона, например, когда тот повредил ногу на парашютных прыжках.
Он поглядел в бледные, испуганные лица девчонок, дочерей Амина,
попытался улыбнуться, да как-то не улыбалось. За окном тянулись редкие
сады по снежным склонам горы, дорога - серая, однообразная.
"Размечтался, - горько подумал про себя Берлев, - где мы, а где
Коваленко со своим "Склифом". Тысячи верст". А что если брякнуть ему по
телефону? - мелькнула безумная мысль. Но так ли уж она безумна?
...В медсанбате сдали раненых, и Берлев занял место старшего машины.
- Теперь куда, товарищ майор? - солдат-водитель ждал команды.
- Давай-ка, родной, гони в посольство. Знаешь дорогу? Солдат кивнул:
будет сделано. УАЗ рванулся с места. В посольстве помогли старые связи -
его еще помнили по предыдущей командировке. Но телефонная линия была
занята и занята. Телефонистка только со вздохом разводила руками и, убрав
микрофон подальше, шептала: - Андропов говорит с послом.
Когда через полчаса Берлев заглядывал вновь, она стучала пальчиком в
наушники, едва шевеля губами. Николай Васильевич поначалу даже не понял:
кто? Потом дошло: Брежнев!
С четвертого или пятого раза ему повезло. Он назвал номер телефона в
Москве, и в трубке через минуту услышал бархатный голос Коваленко.
Казалось, он стоял рядом, вышел в соседнюю комнату.
- Игорь Леонидович? Игорь! Ты меня слышишь?
- Да слышу, Коль, чего шумишь? Привет.
- Игорь, у меня времени в обрез. У нас ребята тяжело ранены. Собирай
своих мужиков - и к нам.
- Это куда - к вам, объясни толком, что случилось?
- Толком не могу.
- Понял. Но хоть куда лететь?
- Думаю, в Ташкент.
- Самолет нужен. Ладно, Коля, позвоню Ивону. Все сделаем. И он
действительно сделал все. Через полчаса в московском кабинете
замначальника группы "А" раздался звонок.
- Здравствуй, Роберт Петрович. Это Коваленко. В общем, мы собираем
группу врачей. Наверно, профессор Каньшин ее возглавит. Он - светило в
гнойной хирургии. За тобой самолет.
Ивон потерял дар речи. Суперсекретная операция КГБ стала известна в
"Склифе". Роберта Петровича прошиб холодный пот: он, как никто другой,
понимал, чем это пахнет.
- Ты откуда знаешь, Игорь Леонидович?
- Успокойся, я ничего не знаю и знать не хочу, что там случилось.
Коля Берлев с места событий позвонил: много серьезных ранений. Ты что,
Роберт, хочешь своих ребят отдать в руки комитетских костоломов? Беги,
докладай начальству, выбивай самолет.
Ивон доложил по команде. Зампред Пирожков взъярился. Разглашена
государственная тайна! Какому-то врачу чуть ли не по прямому проводу о
потерях и раненых докладывает майор КГБ. "У нас что, в комитете врачей не
хватает! - кричал генерал. - Не хватит, возьмем в Министерстве обороны и
заставим их закрыть рот покрепче. Люди в погонах поймут. А тут какой-то
Коваленко из "Склифа": "Здрасьте, я ваша тетя! Тоже мне светило
медицинской науки, спаситель!"
И добавил: "Ладно, вернутся - спросим с этих героев". Зампред снял
трубку прямого телефона, доложил обстановку Андропову.
Юрий Владимирович насчет государственной тайны не вспоминал, велел
подготовить медикам самолет, оказать всяческую помощь и проявить внимание.
Второго января, почти одновременно из Москвы и Ленинграда, вылетели
два самолета: оба держали курс на Ташкент. В первом летели профессор
Каньшин, Коваленко с группой врачей своего института, во втором -
специалисты Военно-медицинской академии.
А несколькими днями раньше в Ташкент из Кабула вылетали раненые
участники штурма дворца. Их выносили из посольства и укладывали в
санитарные машины со всеми мерами предосторожности, накрыв предварительно
матрацами. Машины до аэропорта сопровождал бронетранспортер. В них больше
не стреляли.
В передний салон положили "тяжелых" - Емышева без руки, Федосеева,
Кувылина, Кузнецова, раненных в ноги, Климова, раненного в живот.
Перед отлетом сделали уколы, боль слегка поутихла и Сергей Кувылин
пытался уснуть. Уходил в прошлое рев "Шилок", свист пуль, стоны раненых в
медсанбате. Рядом с ним, через проход, лежал Кузнецов.
Кувылин услышал сквозь дрему как кто-то, склонившись над Кузнецовым,
сказал:
- Ну как ты, Гена? Ничего, держись. А мы узел связи распотрошили. Все
нормально. Взорвали да и дело с концом.
Сергей удивился: кто это там узел "потрошил"? Голос незнакомый, со
спины человека не узнать. Может, Бояринов воскрес? Кроме него и Бояринова
на узле никого не было.
- Слышь, а когда ты узел взрывал?
Склонившийся над Кузнецовым чуть повернул голову:
- Утром, когда рассвело.
- Так тогда его надо было уже восстанавливать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
кошмар.
Я вышел из дворца, встал у колоннады, щурился на солнышко. Вдруг -
очередь. Резко, пронзительно - та-та-та! Офицер, молодой парнишка, не
помню - десантник ли он или из "мусульманского батальона" - схватился за
живот и падает, гаснет. И не понять, откуда стреляли. Я подхватил его,
паренька перевязали, отправили в медсанбат. Не знаю дальнейшую его судьбу,
хочется верить, что выжил. Вот таким я запомнил то утро - первое утро
афганской войны...
Внизу у дворца, сбившись в толпу, стояли пленные гвардейцы. Оружия у
них не было, но в руках они держали белые наволочки.
Берлев взял у одного из гвардейцев наволочку, заглянул внутрь: там
лежали десятка два автоматных магазинов. Он вспомнил ящики с гранатами у
оконных проемов на втором этаже. "Основательно вооружились ребята, только
вот не успели. Хотя как сказать, только что увезли тела убитых Геннадия
Зудина, Бояринова, Якушева, Суворова из "Зенита".
Подошел Виктор Карпухин.
- Николай, надо дочерей Амина в медсанбат отвезти. Берлев подогнал
машину, усадил девчонок. У одной ранение в колено, у другой осколок пробил
икроножную мышцу.
Теперь они ехали обратно, кружили вокруг дворца, спускаясь по
серпантину вниз, в расположение "мусульманского батальона". Не верилось,
что со времени сигнала, бросившего людей на штурм, прошел какой-нибудь
час. Совсем недавно локоть к локтю сидели они за ужином с Генкой Зудиным,
шутили, а теперь нет Генки и Димы
Волкова нет. Паша Климов тяжело ранен в живот. Кто знает: выживет -
не выживет?
Говорят, сегодня ночью всех раненых перебрасывают в Союз. Вот только
куда - в Москву, в Ташкент? Лучше бы в Москву, столица, врачи получше.
Сюда бы Игоря Коваленко из института Склифосовского. Не врач, а Бог в
своем деле. Берлев лечился у него. Да и других ребят устраивал по старой
дружбе. Ивона, например, когда тот повредил ногу на парашютных прыжках.
Он поглядел в бледные, испуганные лица девчонок, дочерей Амина,
попытался улыбнуться, да как-то не улыбалось. За окном тянулись редкие
сады по снежным склонам горы, дорога - серая, однообразная.
"Размечтался, - горько подумал про себя Берлев, - где мы, а где
Коваленко со своим "Склифом". Тысячи верст". А что если брякнуть ему по
телефону? - мелькнула безумная мысль. Но так ли уж она безумна?
...В медсанбате сдали раненых, и Берлев занял место старшего машины.
- Теперь куда, товарищ майор? - солдат-водитель ждал команды.
- Давай-ка, родной, гони в посольство. Знаешь дорогу? Солдат кивнул:
будет сделано. УАЗ рванулся с места. В посольстве помогли старые связи -
его еще помнили по предыдущей командировке. Но телефонная линия была
занята и занята. Телефонистка только со вздохом разводила руками и, убрав
микрофон подальше, шептала: - Андропов говорит с послом.
Когда через полчаса Берлев заглядывал вновь, она стучала пальчиком в
наушники, едва шевеля губами. Николай Васильевич поначалу даже не понял:
кто? Потом дошло: Брежнев!
С четвертого или пятого раза ему повезло. Он назвал номер телефона в
Москве, и в трубке через минуту услышал бархатный голос Коваленко.
Казалось, он стоял рядом, вышел в соседнюю комнату.
- Игорь Леонидович? Игорь! Ты меня слышишь?
- Да слышу, Коль, чего шумишь? Привет.
- Игорь, у меня времени в обрез. У нас ребята тяжело ранены. Собирай
своих мужиков - и к нам.
- Это куда - к вам, объясни толком, что случилось?
- Толком не могу.
- Понял. Но хоть куда лететь?
- Думаю, в Ташкент.
- Самолет нужен. Ладно, Коля, позвоню Ивону. Все сделаем. И он
действительно сделал все. Через полчаса в московском кабинете
замначальника группы "А" раздался звонок.
- Здравствуй, Роберт Петрович. Это Коваленко. В общем, мы собираем
группу врачей. Наверно, профессор Каньшин ее возглавит. Он - светило в
гнойной хирургии. За тобой самолет.
Ивон потерял дар речи. Суперсекретная операция КГБ стала известна в
"Склифе". Роберта Петровича прошиб холодный пот: он, как никто другой,
понимал, чем это пахнет.
- Ты откуда знаешь, Игорь Леонидович?
- Успокойся, я ничего не знаю и знать не хочу, что там случилось.
Коля Берлев с места событий позвонил: много серьезных ранений. Ты что,
Роберт, хочешь своих ребят отдать в руки комитетских костоломов? Беги,
докладай начальству, выбивай самолет.
Ивон доложил по команде. Зампред Пирожков взъярился. Разглашена
государственная тайна! Какому-то врачу чуть ли не по прямому проводу о
потерях и раненых докладывает майор КГБ. "У нас что, в комитете врачей не
хватает! - кричал генерал. - Не хватит, возьмем в Министерстве обороны и
заставим их закрыть рот покрепче. Люди в погонах поймут. А тут какой-то
Коваленко из "Склифа": "Здрасьте, я ваша тетя! Тоже мне светило
медицинской науки, спаситель!"
И добавил: "Ладно, вернутся - спросим с этих героев". Зампред снял
трубку прямого телефона, доложил обстановку Андропову.
Юрий Владимирович насчет государственной тайны не вспоминал, велел
подготовить медикам самолет, оказать всяческую помощь и проявить внимание.
Второго января, почти одновременно из Москвы и Ленинграда, вылетели
два самолета: оба держали курс на Ташкент. В первом летели профессор
Каньшин, Коваленко с группой врачей своего института, во втором -
специалисты Военно-медицинской академии.
А несколькими днями раньше в Ташкент из Кабула вылетали раненые
участники штурма дворца. Их выносили из посольства и укладывали в
санитарные машины со всеми мерами предосторожности, накрыв предварительно
матрацами. Машины до аэропорта сопровождал бронетранспортер. В них больше
не стреляли.
В передний салон положили "тяжелых" - Емышева без руки, Федосеева,
Кувылина, Кузнецова, раненных в ноги, Климова, раненного в живот.
Перед отлетом сделали уколы, боль слегка поутихла и Сергей Кувылин
пытался уснуть. Уходил в прошлое рев "Шилок", свист пуль, стоны раненых в
медсанбате. Рядом с ним, через проход, лежал Кузнецов.
Кувылин услышал сквозь дрему как кто-то, склонившись над Кузнецовым,
сказал:
- Ну как ты, Гена? Ничего, держись. А мы узел связи распотрошили. Все
нормально. Взорвали да и дело с концом.
Сергей удивился: кто это там узел "потрошил"? Голос незнакомый, со
спины человека не узнать. Может, Бояринов воскрес? Кроме него и Бояринова
на узле никого не было.
- Слышь, а когда ты узел взрывал?
Склонившийся над Кузнецовым чуть повернул голову:
- Утром, когда рассвело.
- Так тогда его надо было уже восстанавливать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76