"Ты прислушивайся, если что - дай знать". Солдат
был из "мусульманского батальона", немножко говорил на фарси.
Началось долгое ожидание. Их держали под прицелом, никуда не
докладывали. Или, так казалось, возможно, отправили посыльного.
Пленники вели себя мирно, и афганцы как-то подобрели, выяснилось
даже, что начальник караула учился в Советском Союзе, в
сельскохозяйственном техникуме. Он вполне сносно говорил порусски.
Попытались его основательно разговорить. Стали убеждать, мол, мы
находимся в охране Амина, едем в ресторан заказать столик к Новому году
для советских офицеров.
Афганец улыбался, качал в знак согласия головой, но отпускать не
отпускал. Прошло часа полтора в ожидании и разговорах, наконец начальник
караула, получив инструкции, приказал их пропустить.
Автомобиль медленно лез в гору, сидевшие в нем офицеры внимательно
оглядывали местность. Уже позади было здание жандармерии, позиции второго
батальона, дворец. Казалось, дорога напрямую вела к ресторану и все
кордоны остались за спиной. Но это только казалось. У самого ресторана их
снова остановили, приказали выйти из машины. Под автоматами проводили в
казарму. По дороге пленники приметили пулеметные гнезда, укрепленные
позиции.
Их втолкнули в небольшую комнату. У стены стояли полевые телефоны.
Один из солдат, с автоматом, подскочил к ним и, яростно брызгая слюной,
заорал, готовый размозжить прикладом голову.
Другой, сидящий здесь же, прикрикнул, заставил отойти. Потом спросил
на едва понятном русском: кто такие? Романов стал заново объяснять, будто
они служат в охране Амина и едут в ресторан, чтобы заказать столик для
советских офицеров на Новый год.
Тот выслушал и снял трубку полевого телефона. Долго рассказывал
кому-то, то и дело поглядывая на пленников. Потом он звонил еще и еще раз
- шли переговоры.
Романов понимал: ситуация драматическая - группы оставались без
командиров, а через несколько часов штурм. Но все обошлось: им принесли
чай, поставили на стол вазы с инжиром, изюмом. Впервые за последний час
улыбки коснулись губ афганцев. Офицер пригласил попробовать угощение.
Все дружно отказались. Романов за всех пытался объяснить, что никто
из них не любит сладкого, пошутил, мол, чай нам не годится, предпочитаем
водочку.
Время утекало, нервы были напряжены до предела, но выход один -
ждать.
И вот распоряжение - можете идти в ресторан. Дали провожатого,
позвали хозяина ресторана. Объяснили ситуацию.
Хозяину спешить некуда. Какой шашлык подавать, спрашивает. Пришлось
терпеливо рассказывать. Пока рассуждали о достоинствах бараньего шашлыка,
Романов понял: надо двигаться наверх. Попросил показать место, где будет
стоять их столик.
Сверху прекрасный обзор: виден Кабул, дворец, и, что особенно
неприятно, позиции "мусульманского батальона" как на сковородке. Чтоб еще
немножко задержать хозяина и лучше осмотреться, пришлось поинтересоваться
посудой - вилками, ложками, фужерами, напомнить о салфетках, спросить о
спиртном. Словом, сговорились. Будет вам шашлык, будет!
Распрощались, раскланялись, а на выходе опять афганцы задержали.
Опять звонки, переговоры. Но вот вырвались. В машину - времени в обрез!
Дорога на солнышке подтаяла, отмокла, того и гляди машина соскользнет в
пропасть, но обошлось, возвратились в батальон ко времени. В 16 часов
собрались на совместный инструктаж командир "Грома" Романов и его старшие
подгрупп: Голов, Балашов, Толстиков, Карпухин, командир "Зенита" Семенов
со своими ребятами, от Первого главного управления КГБ Эвальд Козлов и
Бояринов.
Решили действовать так: "Гром" выдвигается на боевых машинах пехоты
и, следуя по кольцу серпантина, выходит ко дворцу. "Зенит" на
бронетранспортерах подбирается к пешеходной лестнице, преодолевает ее и
соединяется у фасада дворца с бойцами "Грома". Одновременным ударом группы
штурмуют дворец. В распоряжение Глеба Толстикова поступила часть
"мусульманского батальона". Бойцы должны были блокировать противоположную
сторону дворца - пресечь попытки бегства и упредить возможный подход
подкрепления.
На группу, в которую вошли полковник Бояринов, майор Поддубный и
старший лейтенант Кувылин, возлагалась задача взорвать узел связи дворца.
Условный знак, по которому можно узнать своих - ведь все одеты в афганскую
форму - белая повязка на рукаве. Сигнал голосом по именам командиров
групп: "Миша" - "Яша".
После инструктажа присели перекусить - то ли ранний ужин, то ли
поздний обед. Подали суп, гречневую кашу с мясом. Николай Васильевич
Берлев есть не стал.
- Ты чего, дед? - спросил его майор Зудин.
- Не буду есть, а то вдруг ранение а живот...
- Ладно тебе, Коля, накаркаешь. Давай, выручу, - и пододвинул тарелку
к себе поближе.
А Берлев, вспомнив о Сарвари и Гулябзое, наложил побольше каши и
тарелку отнес в укрытие. Но афганцы есть отказались, не было аппетита.
Знали, что приближается время штурма.
Перед посадкой в боевые машины слегка размялись, то и дело поглядывая
в сторону дворца. Он уже светился огнями. Емышев, Зудин и Волков стояли
кружком.
- Давай, Петрович, покурим, - сказал Дима Волков, обращаясь к
Емышеву. - Знаю, у тебя табачок всегда посуше.
Валерий открыл сумку и увидел рядом с "Явой" забытую пачку "Дымка".
Уезжая из дома, сунул на всякий случай, да так и не вспомнил. А "Дымок",
известно всем, любимые сигареты Зудина.
- Эй, Егорыч, - обрадовался Емышев, - выдаю тебе в виде поощрения.
И протянул ему пачку "Дымка". Зудин последнюю ночь почти не спал. За
каждым закрепил оружие, боеприпасы, обмундирование. Все грозился: хлопцы,
не растеряйте, вернемся в Москву - проверю.
Сигаретам он обрадовался.
- Теперь живем. Никакой дворец не страшен! Подымили и разошлись. Это
был их последний разговор. Волкова прошьет автоматной очередью на посту
возле полка жандармерии. Зудин погибнет у дворца. Из боя вернется только
Емышев, с тяжелым ранением, без руки.
Сколько написано о войне в Афганистане! Сколько еще напишут. Да, из
всей долгой, девятилетней драматической бойни самым загадочным до сих пор
остается ее начало - штурм аминовского дворца. Чего только не нагородили о
штурме, какие дикие выдумки и небылицы не публиковались на страницах
журналов и газет, а истина так и оставалась за семью печатями.
У человека, даже очень далекого от проблем военного искусства, при
виде дворца (хотя бы и на фотографии), возникает странное чувство, кстати,
проверенное десятки раз:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
был из "мусульманского батальона", немножко говорил на фарси.
Началось долгое ожидание. Их держали под прицелом, никуда не
докладывали. Или, так казалось, возможно, отправили посыльного.
Пленники вели себя мирно, и афганцы как-то подобрели, выяснилось
даже, что начальник караула учился в Советском Союзе, в
сельскохозяйственном техникуме. Он вполне сносно говорил порусски.
Попытались его основательно разговорить. Стали убеждать, мол, мы
находимся в охране Амина, едем в ресторан заказать столик к Новому году
для советских офицеров.
Афганец улыбался, качал в знак согласия головой, но отпускать не
отпускал. Прошло часа полтора в ожидании и разговорах, наконец начальник
караула, получив инструкции, приказал их пропустить.
Автомобиль медленно лез в гору, сидевшие в нем офицеры внимательно
оглядывали местность. Уже позади было здание жандармерии, позиции второго
батальона, дворец. Казалось, дорога напрямую вела к ресторану и все
кордоны остались за спиной. Но это только казалось. У самого ресторана их
снова остановили, приказали выйти из машины. Под автоматами проводили в
казарму. По дороге пленники приметили пулеметные гнезда, укрепленные
позиции.
Их втолкнули в небольшую комнату. У стены стояли полевые телефоны.
Один из солдат, с автоматом, подскочил к ним и, яростно брызгая слюной,
заорал, готовый размозжить прикладом голову.
Другой, сидящий здесь же, прикрикнул, заставил отойти. Потом спросил
на едва понятном русском: кто такие? Романов стал заново объяснять, будто
они служат в охране Амина и едут в ресторан, чтобы заказать столик для
советских офицеров на Новый год.
Тот выслушал и снял трубку полевого телефона. Долго рассказывал
кому-то, то и дело поглядывая на пленников. Потом он звонил еще и еще раз
- шли переговоры.
Романов понимал: ситуация драматическая - группы оставались без
командиров, а через несколько часов штурм. Но все обошлось: им принесли
чай, поставили на стол вазы с инжиром, изюмом. Впервые за последний час
улыбки коснулись губ афганцев. Офицер пригласил попробовать угощение.
Все дружно отказались. Романов за всех пытался объяснить, что никто
из них не любит сладкого, пошутил, мол, чай нам не годится, предпочитаем
водочку.
Время утекало, нервы были напряжены до предела, но выход один -
ждать.
И вот распоряжение - можете идти в ресторан. Дали провожатого,
позвали хозяина ресторана. Объяснили ситуацию.
Хозяину спешить некуда. Какой шашлык подавать, спрашивает. Пришлось
терпеливо рассказывать. Пока рассуждали о достоинствах бараньего шашлыка,
Романов понял: надо двигаться наверх. Попросил показать место, где будет
стоять их столик.
Сверху прекрасный обзор: виден Кабул, дворец, и, что особенно
неприятно, позиции "мусульманского батальона" как на сковородке. Чтоб еще
немножко задержать хозяина и лучше осмотреться, пришлось поинтересоваться
посудой - вилками, ложками, фужерами, напомнить о салфетках, спросить о
спиртном. Словом, сговорились. Будет вам шашлык, будет!
Распрощались, раскланялись, а на выходе опять афганцы задержали.
Опять звонки, переговоры. Но вот вырвались. В машину - времени в обрез!
Дорога на солнышке подтаяла, отмокла, того и гляди машина соскользнет в
пропасть, но обошлось, возвратились в батальон ко времени. В 16 часов
собрались на совместный инструктаж командир "Грома" Романов и его старшие
подгрупп: Голов, Балашов, Толстиков, Карпухин, командир "Зенита" Семенов
со своими ребятами, от Первого главного управления КГБ Эвальд Козлов и
Бояринов.
Решили действовать так: "Гром" выдвигается на боевых машинах пехоты
и, следуя по кольцу серпантина, выходит ко дворцу. "Зенит" на
бронетранспортерах подбирается к пешеходной лестнице, преодолевает ее и
соединяется у фасада дворца с бойцами "Грома". Одновременным ударом группы
штурмуют дворец. В распоряжение Глеба Толстикова поступила часть
"мусульманского батальона". Бойцы должны были блокировать противоположную
сторону дворца - пресечь попытки бегства и упредить возможный подход
подкрепления.
На группу, в которую вошли полковник Бояринов, майор Поддубный и
старший лейтенант Кувылин, возлагалась задача взорвать узел связи дворца.
Условный знак, по которому можно узнать своих - ведь все одеты в афганскую
форму - белая повязка на рукаве. Сигнал голосом по именам командиров
групп: "Миша" - "Яша".
После инструктажа присели перекусить - то ли ранний ужин, то ли
поздний обед. Подали суп, гречневую кашу с мясом. Николай Васильевич
Берлев есть не стал.
- Ты чего, дед? - спросил его майор Зудин.
- Не буду есть, а то вдруг ранение а живот...
- Ладно тебе, Коля, накаркаешь. Давай, выручу, - и пододвинул тарелку
к себе поближе.
А Берлев, вспомнив о Сарвари и Гулябзое, наложил побольше каши и
тарелку отнес в укрытие. Но афганцы есть отказались, не было аппетита.
Знали, что приближается время штурма.
Перед посадкой в боевые машины слегка размялись, то и дело поглядывая
в сторону дворца. Он уже светился огнями. Емышев, Зудин и Волков стояли
кружком.
- Давай, Петрович, покурим, - сказал Дима Волков, обращаясь к
Емышеву. - Знаю, у тебя табачок всегда посуше.
Валерий открыл сумку и увидел рядом с "Явой" забытую пачку "Дымка".
Уезжая из дома, сунул на всякий случай, да так и не вспомнил. А "Дымок",
известно всем, любимые сигареты Зудина.
- Эй, Егорыч, - обрадовался Емышев, - выдаю тебе в виде поощрения.
И протянул ему пачку "Дымка". Зудин последнюю ночь почти не спал. За
каждым закрепил оружие, боеприпасы, обмундирование. Все грозился: хлопцы,
не растеряйте, вернемся в Москву - проверю.
Сигаретам он обрадовался.
- Теперь живем. Никакой дворец не страшен! Подымили и разошлись. Это
был их последний разговор. Волкова прошьет автоматной очередью на посту
возле полка жандармерии. Зудин погибнет у дворца. Из боя вернется только
Емышев, с тяжелым ранением, без руки.
Сколько написано о войне в Афганистане! Сколько еще напишут. Да, из
всей долгой, девятилетней драматической бойни самым загадочным до сих пор
остается ее начало - штурм аминовского дворца. Чего только не нагородили о
штурме, какие дикие выдумки и небылицы не публиковались на страницах
журналов и газет, а истина так и оставалась за семью печатями.
У человека, даже очень далекого от проблем военного искусства, при
виде дворца (хотя бы и на фотографии), возникает странное чувство, кстати,
проверенное десятки раз:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76