А следовательно, Ждан, Кармен, Кулиджанов, Ростоцкий и другие кинематографисты шли за ним в фарватере (Ермаш очень не любил, когда выступали против него). Герасимов занимался балан­сировкой, что называется «и нашим и вашим», а может быть, был искренен в своих бесконечных виляниях. Единственным человеком, ко­торый последовательно выступал за нашу ленту, была Жданова.
20 октября 1977 года.
Заключительное заседание
ГЕРАСИМОВ : «Иронию судьбы» поддерживают другие секции. Значит, «Афоню» переносим. «Афоня» поддержки вообще не встре­чает. Что-то переменилось! Если дадут дополнительную премию, то мы вставим из комедий «Иронию судьбы».
РОСТОЦКИЙ : Надо отстаивать документальный фильм «Голод­ная степь». Если нам дадут еще одну премию, то не для комедии, а для документального фильма.
ГЕРАСИМОВ : Есть в этом резон. Тогда уступим «Иронию судь­бы».
ВАСИЛЬЕВ : Изобразительная секция горячо поддерживает «Иронию судьбы» и отдает вашей секции свою премию.
И вот наступил пленум. Все секции собрались вместе, чтобы вы­нести свое окончательное решение.
21 октября 1977 года.
Заседание пленума
ГЕРАСИМОВ : Горячо поддерживаем «Иронию судьбы». Ее кон­курент – «Афоня». Чтобы сохранить обе комедии, Данелия и другие переносятся на будущий год, чтобы присоединить «Мимино» и укре­пить кандидатуру. (Ибо «Афоня» не всем нравится, а Данелия – большой и достойный художник.) Так что преимущество на стороне Рязанова.
МАРКОВ (литературная секция): «Ирония судьбы» вызвала еди­нодушную поддержку, что бывает в нашей секции редко.
ХРЕННИКОВ (музыкальная секция): «Ирония судьбы» вызывает большие симпатии, и члены секции просили это передать на пленуме.
ЧИРКОВ (театральная секция): Нам хотелось оставить обе коме­дии. Но так как Данелия сохраняется на будущий год, мы за Ряза­нова.
ТОМСКИЙ (изобразительная секция): Единодушно поддержива­ем «Иронию судьбы».
ОРЛОВ (архитектурная секция): Секция единодушно за «Иронию судьбы».
Голосование. «Ирония судьбы» единогласно вставляется в окон­чательный список. А затем также единогласно проходит в лауреаты за 1977 год. Надо сказать, что хлопоты по поводу лишней премии оказались ненужными. Ибо члены комитета забаллотировали ермашовского фаворита «Выбор цели»: картина не собрала нужного числа голосов и не получила Государственной премии СССР. Так что ради нашей ленты не понадобилось выбивать лишнюю преми­альную единицу. Лауреатами стали также «Белый пароход», «Бегст­во мистера Мак-Кинли» и программа «Время». И еще «100 дней после детства», но она шла параллельно как произведение, создан­ное для детей.
Прошло пять дней с того момента, как пленум комитета вынес свое решение о том, кому быть лауреатами. Из Вашингтона, со взлетной дорожки аэропорта имени Джона Кеннеди, взлетел «Ил-86» с нарисованным красным флагом на хвосте. Мы с Ниной сидели рядышком. Постепенно Америка отдалялась, как географи­чески, так и в нашем сознании. И тут мы впервые вспомнили, что в дни, пока мы знакомились с США, в Москве проходила решающая осенняя сессия и, вероятно, уже состоялся итоговый тур голосова­ния. Естественно, мы ничего не знали о том, как это кончилось.
Наконец, после изнурительного, бесконечного перелета над Ат­лантикой наш самолет пошел на снижение. Колеса коснулись земли, и коллективный вздох облегчения дружно пронесся в салоне воздушного корабля.
Пройдя процедуру паспортного контроля, мы с Ниной оказались в таможенном зале. Мы не думали, что нас кто-нибудь будет встре­чать. И вдруг за барьером, где толпились встречающие, увидели наших близких друзей Василия и Инну Катанян. Вася, мой самый дорогой друг еще с институтских годов, размахивал руками и орал на весь зал аэропорта Шереметьево:
– Единогласно, единогласно! Поздравляю! Ни одного голоса против!..
Голосование было тайным. Каждый член комитета, голосуя за «Иронию судьбы», понимал, что кто-то будет против. Поэтому знал – его не удастся уличить в том, что он предпочел безыдейную пустышку произведениям магистрального направления. Никто не хотел выдвигать нашу ленту, но при тайном голосовании выясни­лось, что члены комитета в глубине души оказались нормальными зрителями. И все они, включая тех, кто при обсуждении выступал против, отдали свои голоса нашей комедии. Все-таки род человечес­кий, освобожденный от страха, догм и заклятий, не так-то уж плох!..
ОБ АНДРЕЕ МЯГКОВЕ
Андрей Мягков учился в Ленинградском химико-технологическом институте и должен был стать химиком-технологом. Более того, он и стал им. После окончания вуза его направили работать в институт пластических масс, что в Питере. Далее обычно в подобных случаях пишется весьма расхожая фраза: «Неизвестно, потеряли ли пласти­ческие массы оттого, что молодой инженер пренебрег ими и ушел в театр, но театр явно приобрел замечательного артиста». И действи­тельно, приобрел, но это случилось отнюдь не скоро.
В возрасте, когда его сверстники уже вышли на сценические под­мостки, снимались в фильмах, демонстрировали себя по телевиде­нию, дипломированный химик-технолог прикатил в Москву, чтобы штурмовать Школу-студию при МХАТе. Его приняли. А после окончания училища он и его жена Анастасия Вознесенская, тоже вы­пускница Школы-студии, были приглашены в московский театр «Современник». Надо заметить, что Олегу Ефремову и его сподвиж­никам – основателям театра – понравился не столько Мягков, сколько Вознесенская. И пригласили в труппу главным образом ее, а Андрея взяли, скорее, как нагрузку.
Кинематографическим дебютом Мягкова стал второй фильм Элема Климова «Похождения зубного врача», поставленный по сце­нарию Александра Володина. Володинские притчи очень сложны для кинопостановки. Условное в его историях переплетается с реаль­ным. Жизненные, узнаваемые ситуации вдруг перерастают в фантас­тические, невероятные. Реалистическая природа киноискусства при­ходит в противоречие со сказочной фабулой, погруженной при этом драматургом в современный провинциальный быт. Подобное спле­тение обязывало постановщика найти необычную, нестандартную манеру показа.
«Похождения зубного врача», по-моему, фильм во многом экспе­риментальный. В этой ленте велся поиск новой стилистики, на кото­рую толкала условность володинской драматургии. В картине нема­ло любопытного, оригинального, свежего, но получилось далеко не все.
Мягков в ленте Климова играл главную роль – стоматолога. Но это был не просто зубодер. В этом образе Володин хотел показать природу таланта. Герой фильма, к чему бы он ни прикоснулся, сотворяет чудо. Этот самый вроде бы обыкновенный зубной врач ода­рен невероятным качеством – он удаляет зубы так, что пациенту со­всем не больно, причем не прибегает к наркозу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187