Он не должен провалиться. От его успеха зависит многое; он лично заинтересован в том, чтобы Чарлз Грейди умер.
В прошлый вторник, около полуночи, на пороге дома, служившего преподобному Свенсену и жилищем, и церковью, появился Джедди Барнс, местный «ополченец». После полицейских рейдов, проведенных несколько месяцев назад, Барнс, по слухам, скрывался в каком-то трейлере, в самой гуще лесов.
- Приготовьте мне кофе! - Барнс посмотрел своими горящими глазами на испуганного священника. - Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали, Ральф, - подавшись вперед, сказал под стук дождя Барнс - тощий, стриженный под ежик мужчина с холодным взглядом.
- Что именно?
Вытянув ноги, Барнс посмотрел на изготовленный Свенсеном алтарь из клееной фанеры, густо покрытый лаком.
- Есть человек, который охотится за нами. Подвергает нас гонениям. Он один из них.
Свенсен знал, что под «ними» Барнс имеет в виду не совсем четко определенный нечестивый союз федеральных и местных властей, средств массовой информации, нехристиан членов любой организованной политической партии и интеллигенцию - это для начала (к «нам» относились все, кто не подпадал ни под одну из вышеуказанных категорий, но только белые). Преподобный не был таким фанатиком, как Барнс, а его неистовые дружки-"ополченцы" вызывали у Свенсена страх. Тем не менее, преподобный полагал, что в их словах есть немалая доля истины.
- Мы должны остановить его.
- Кто он?
- Прокурор из Нью-Йорка.
- А, тот, кто преследует Эндрю?
- Он самый. Чарлз Грейди.
- И что же я должен сделать? - спросил преподобный Свенсен, думая, что от него ждут писем протеста или гневной проповеди.
- Убить его, - сказал Барнс.
- Что?
- Я хочу, чтобы вы поехали в Нью-Йорк и убили его.
- О Боже! Да не могу я этого сделать! - Преподобный старался, чтобы голос звучал твердо, хотя руки у него дрожали так, что расплескался кофе. - Прежде всего какой смысл в убийстве? Эндрю этим не поможешь. Черт побери, да они сразу поймут, кто за этим стоит, и Эндрю придется еще...
- Констебль не имеет к этому отношения. Дело не в нем. Тут более важные вопросы - нам нужно сделать заявление. Знаете, как все эти задницы в Вашингтоне всегда говорят на своих пресс-конференциях: «Нам надо подать знак».
- Забудьте об этом, Джедди. Я не могу этого сделать. Это безумие.
- Думаю, можете.
- Но я же священник!
- Вы каждое воскресенье охотитесь - это тоже своего рода убийство. И потом, вы были в Наме. Вы там снимали скальпы, если ваши рассказы достоверны.
- Это было тридцать лет назад, - избегая взгляда «ополченца», пробормотал Свенсен. - Сейчас я никого не убиваю.
- Уверен, Клара Сэмпсон хотела бы этого. - Наступило тяжелое молчание. - Содеянное зло к тебе же и возвратится - так вот, Ральф.
Год назад Джедди Барнс убедил Уэйна Сэмпсона не обращаться в полицию, после того как фермер застал преподобного со своей тринадцатилетней дочерью на спортивной площадке за церковью. Только сейчас Свенсен понял, что Барнс вмешался тогда исключительно по одной причине: рассчитывая его шантажировать.
- Послушайте...
- Клара написала тогда любопытное письмо: оно сейчас у меня. Надо ли говорить, что в прошлом году я сам попросил ее об этом? Ну так вот, она согласилась и описала ваш детородный орган в таких деталях, что лично мне не слишком хотелось читать; а вот жюри присяжных, полагаю, оценит...
- Вы не можете так со мной поступить. Нет, нет, нет...
- Не хотелось бы спорить с вами на эту тему, Ральф. В общем, ситуация такова: если не согласитесь, то через месяц ниггеры будут делать с вами в тюрьме то же самое, что вы делали с Кларой Сэмпсон. Ну так как же?
- Черт побери!
- Считаю, что вы сказали «да». А теперь я посвящу вас в наши планы.
Барнс дал ему пистолет, сообщил адрес гостиницы и офиса Грейди, а затем переправил в Нью-Йорк.
Приехав туда несколько дней назад, преподобный Свенсен сначала занялся разведкой. В четверг, в конце рабочего дня, он зашел в здание правительственных учреждений штата и в своем потертом облачении священника, с недоуменным выражением лица беспрепятственно бродил по коридорам, пока наконец не нашел какой-то чулан для метел, где и просидел до полуночи. После чего проник в офис Грейди и узнал, что тот со своей семьей отправляется вечером на концерт в школу. Там, среди исполнителей, будет и его дочь.
Сейчас вооруженный священник стоял, трепеща, перед школой и смотрел, как охранники Грейди разговаривают с сидящим на заднем сиденье прокурором. Свенсену предстояло убить Грейди и его охранников из бесшумного пистолета, потом упасть на землю и в ужасе закричать, что кто-то стрелял из проезжавшей машины. Воспользовавшись паникой, священник должен был убежать. Свенсен пытался молиться, но, даже считая Грейди пособником дьявола, преподобный не мог просить Господа о помощи в убийстве безоружного белого христианина. Поэтому он ограничился тем, что читал про себя цитаты из Библии:
После сего увидел я иного Ангела, сходящего с небес и имеющего силу великую; земля осветилась от славы его...
Преподобный Свенсен переминался с ноги на ногу, думая о том, что ждать больше не может. Нервы, нервы... Ему страшно хотелось вернуться к своим овцам, к земле, к церкви, к своим всегда популярным проповедям.
И к Кларе Сэмпсон, которой скоро исполнится пятнадцать лет... Во всех отношениях это было бы только справедливо.
И воскликнул он сильно, громким голосом: пал, пал Вавилон, великая блудница, стал жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу...
Свенсен подумал о судьбе семьи Грейди. Жена прокурора не сделала ничего дурного. Быть замужем за грешником - отнюдь не то же самое, что быть грешницей или работать на нечестивца. Нет, он пощадит миссис Грейди.
Если только она не заметит, что стрелял именно он.
Что же касается дочери, о которой ему говорил Барнс, Крисси... Интересно, сколько ей лет и как она выглядит? Может, Крисси понравилось бы жить в Кантон-Фоллзе?
И плодов, угодных для души твоей, не стало у тебя, и все тучное и блистательное удалилось от тебя - ты уже не найдешь его...
Сейчас, решил Свенсен. Пора. Давай, давай, давай!
И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и поверг в море, говоря: с таким стремлением повержен будет Вавилон, великий город, и уже не будет его...
Только вот сейчас камень возмездия - это хороший швейцарский пистолет, а вестник не ангел с небес, а представитель всех разумно мыслящих людей Америки.
Преподобный двинулся вперед.
Охранники все еще смотрели в сторону.
Открыв кейс, Свенсен вытащил оттуда большую цветную карту и тяжелый пистолет. Прикрыв картой оружие, преподобный направился к машине. Телохранители Грейди стояли на тротуаре, повернувшись к нему спиной. Один из них нагнулся, чтобы открыть дверцу выходящему из машины прокурору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
В прошлый вторник, около полуночи, на пороге дома, служившего преподобному Свенсену и жилищем, и церковью, появился Джедди Барнс, местный «ополченец». После полицейских рейдов, проведенных несколько месяцев назад, Барнс, по слухам, скрывался в каком-то трейлере, в самой гуще лесов.
- Приготовьте мне кофе! - Барнс посмотрел своими горящими глазами на испуганного священника. - Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали, Ральф, - подавшись вперед, сказал под стук дождя Барнс - тощий, стриженный под ежик мужчина с холодным взглядом.
- Что именно?
Вытянув ноги, Барнс посмотрел на изготовленный Свенсеном алтарь из клееной фанеры, густо покрытый лаком.
- Есть человек, который охотится за нами. Подвергает нас гонениям. Он один из них.
Свенсен знал, что под «ними» Барнс имеет в виду не совсем четко определенный нечестивый союз федеральных и местных властей, средств массовой информации, нехристиан членов любой организованной политической партии и интеллигенцию - это для начала (к «нам» относились все, кто не подпадал ни под одну из вышеуказанных категорий, но только белые). Преподобный не был таким фанатиком, как Барнс, а его неистовые дружки-"ополченцы" вызывали у Свенсена страх. Тем не менее, преподобный полагал, что в их словах есть немалая доля истины.
- Мы должны остановить его.
- Кто он?
- Прокурор из Нью-Йорка.
- А, тот, кто преследует Эндрю?
- Он самый. Чарлз Грейди.
- И что же я должен сделать? - спросил преподобный Свенсен, думая, что от него ждут писем протеста или гневной проповеди.
- Убить его, - сказал Барнс.
- Что?
- Я хочу, чтобы вы поехали в Нью-Йорк и убили его.
- О Боже! Да не могу я этого сделать! - Преподобный старался, чтобы голос звучал твердо, хотя руки у него дрожали так, что расплескался кофе. - Прежде всего какой смысл в убийстве? Эндрю этим не поможешь. Черт побери, да они сразу поймут, кто за этим стоит, и Эндрю придется еще...
- Констебль не имеет к этому отношения. Дело не в нем. Тут более важные вопросы - нам нужно сделать заявление. Знаете, как все эти задницы в Вашингтоне всегда говорят на своих пресс-конференциях: «Нам надо подать знак».
- Забудьте об этом, Джедди. Я не могу этого сделать. Это безумие.
- Думаю, можете.
- Но я же священник!
- Вы каждое воскресенье охотитесь - это тоже своего рода убийство. И потом, вы были в Наме. Вы там снимали скальпы, если ваши рассказы достоверны.
- Это было тридцать лет назад, - избегая взгляда «ополченца», пробормотал Свенсен. - Сейчас я никого не убиваю.
- Уверен, Клара Сэмпсон хотела бы этого. - Наступило тяжелое молчание. - Содеянное зло к тебе же и возвратится - так вот, Ральф.
Год назад Джедди Барнс убедил Уэйна Сэмпсона не обращаться в полицию, после того как фермер застал преподобного со своей тринадцатилетней дочерью на спортивной площадке за церковью. Только сейчас Свенсен понял, что Барнс вмешался тогда исключительно по одной причине: рассчитывая его шантажировать.
- Послушайте...
- Клара написала тогда любопытное письмо: оно сейчас у меня. Надо ли говорить, что в прошлом году я сам попросил ее об этом? Ну так вот, она согласилась и описала ваш детородный орган в таких деталях, что лично мне не слишком хотелось читать; а вот жюри присяжных, полагаю, оценит...
- Вы не можете так со мной поступить. Нет, нет, нет...
- Не хотелось бы спорить с вами на эту тему, Ральф. В общем, ситуация такова: если не согласитесь, то через месяц ниггеры будут делать с вами в тюрьме то же самое, что вы делали с Кларой Сэмпсон. Ну так как же?
- Черт побери!
- Считаю, что вы сказали «да». А теперь я посвящу вас в наши планы.
Барнс дал ему пистолет, сообщил адрес гостиницы и офиса Грейди, а затем переправил в Нью-Йорк.
Приехав туда несколько дней назад, преподобный Свенсен сначала занялся разведкой. В четверг, в конце рабочего дня, он зашел в здание правительственных учреждений штата и в своем потертом облачении священника, с недоуменным выражением лица беспрепятственно бродил по коридорам, пока наконец не нашел какой-то чулан для метел, где и просидел до полуночи. После чего проник в офис Грейди и узнал, что тот со своей семьей отправляется вечером на концерт в школу. Там, среди исполнителей, будет и его дочь.
Сейчас вооруженный священник стоял, трепеща, перед школой и смотрел, как охранники Грейди разговаривают с сидящим на заднем сиденье прокурором. Свенсену предстояло убить Грейди и его охранников из бесшумного пистолета, потом упасть на землю и в ужасе закричать, что кто-то стрелял из проезжавшей машины. Воспользовавшись паникой, священник должен был убежать. Свенсен пытался молиться, но, даже считая Грейди пособником дьявола, преподобный не мог просить Господа о помощи в убийстве безоружного белого христианина. Поэтому он ограничился тем, что читал про себя цитаты из Библии:
После сего увидел я иного Ангела, сходящего с небес и имеющего силу великую; земля осветилась от славы его...
Преподобный Свенсен переминался с ноги на ногу, думая о том, что ждать больше не может. Нервы, нервы... Ему страшно хотелось вернуться к своим овцам, к земле, к церкви, к своим всегда популярным проповедям.
И к Кларе Сэмпсон, которой скоро исполнится пятнадцать лет... Во всех отношениях это было бы только справедливо.
И воскликнул он сильно, громким голосом: пал, пал Вавилон, великая блудница, стал жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу...
Свенсен подумал о судьбе семьи Грейди. Жена прокурора не сделала ничего дурного. Быть замужем за грешником - отнюдь не то же самое, что быть грешницей или работать на нечестивца. Нет, он пощадит миссис Грейди.
Если только она не заметит, что стрелял именно он.
Что же касается дочери, о которой ему говорил Барнс, Крисси... Интересно, сколько ей лет и как она выглядит? Может, Крисси понравилось бы жить в Кантон-Фоллзе?
И плодов, угодных для души твоей, не стало у тебя, и все тучное и блистательное удалилось от тебя - ты уже не найдешь его...
Сейчас, решил Свенсен. Пора. Давай, давай, давай!
И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и поверг в море, говоря: с таким стремлением повержен будет Вавилон, великий город, и уже не будет его...
Только вот сейчас камень возмездия - это хороший швейцарский пистолет, а вестник не ангел с небес, а представитель всех разумно мыслящих людей Америки.
Преподобный двинулся вперед.
Охранники все еще смотрели в сторону.
Открыв кейс, Свенсен вытащил оттуда большую цветную карту и тяжелый пистолет. Прикрыв картой оружие, преподобный направился к машине. Телохранители Грейди стояли на тротуаре, повернувшись к нему спиной. Один из них нагнулся, чтобы открыть дверцу выходящему из машины прокурору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114