– И если с Хью и Бруно ничего не случится, – тут мне пришлось переждать, справившись с дрожанием голоса, и я продолжила: – И если Бруно вернется ко мне живым, я, возможно, найду это бремя не таким невыносимым. – Я вздохнула. – Даже ели не удастся измениться, мне необходимо научиться это переносить, иначе когда-нибудь я уйду в то темное место и уже не смогу выбраться.
– Не думаю, – сказала Одрис. Лицо ее стало задумчивым. – Не думаю, что это боль от горя, которое ты не можешь перенести. Возможно, первое время так и было: горе и страх неодобрения отца из-за потери Улля, страх, который стал еще больше оттого, что ты знаешь, что он умер, – ведь мертвому уже ничего не объяснить и не получить у него прощения. Но в Вестминстере, я думаю, тебя заставило спрятаться от себя то, что ты не смогла избавиться ни от потребности в отце, ни от потребности в муже. Это была борьба ребенка и женщины. Никому не хочется оставлять детство. Ведь несомненно, именно отец быстро снимал с твоих плеч любую ношу, которая была слишком тяжела?
Я на мгновение уставилась на нее, открыв рот. Несомненно? Да, это так и было. Особенно в том, что папа снимал с меня тяжести; он даже не давал мне того, что я бы хотела нести сама. И еще я наконец поняла, что имела в виду Одрис. Папа был для меня сама безопасность. Пока папа был жив, я могла просто отвернуться от всего, что мне не нравилось. Бруно – другое дело. Он нуждался в моей силе так же, как мне нужна была его. Я кивнула Одрис:
– Да, я всегда была папиной маленькой доченькой.
– Но теперь ты – женщина, – сказала Одрис и улыбнулась. – Мне тоже не понравилось, когда я перестала быть дитем. Правду говорят, что взрослая женщина не может бежать как ребенок за помощью, но взрослый человек может разделить тяжкое бремя.
– Конечно, свое бремя я разделила, – смущенно улыбнулась я. – Мне кажется, я его даже не разделила, а просто взвалила на тебя. А ведь это и для тебя тяжелое время, Одрис. Ведь ты скоро родишь, разве не так? И, конечно, тебе бы хотелось, чтобы Хью был рядом, когда начнутся схватки.
– Чтобы Хью был рядом? – Одрис с ужасом посмотрела на меня. – Конечно, это лучше, чем когда он на войне, но я почти рада, что в этот момент его не будет рядом. Мне и так доведется хлебнуть боли, а тут еще его утешать. На этот раз Хью еще не так обеспокоен. Он спрашивает, как я себя чувствую, всего по десять раз в день вместо прошлых пятидесяти и лишь дважды или трижды в день приносит поесть вместо десяти, поскольку я ем понемногу. Эти последние месяцы действительно трудны для меня. Я маленькая, но здоровая и сильная. Ты видела, как он нес меня, хотя я могла и идти сама. Знаю, все от того, что он любит меня, и все же мне придется прикусить язык, чтобы при нем не кричать. – Неожиданно она хихикнула: – Погоди, придет и твой черед. С Бруно будет еще сложнее, чем с Хью. Не удивлюсь, если ты начнешь молиться, чтобы хоть война на это время увела его от тебя.
Я засмеялась в ответ, но с тяжелым сердцем, боясь, что Одрис бодрится, скрывая нежелание, чтобы ее положение не помешало брату.
– Но ты же останешься одна, – сказала я.
– Одна? Не смейся. Здесь моя тетка Эдит и тетка Хью Мэри. Обе они рожали, и от них будет гораздо больше пользы, чем от Хью. А если для чего-то и потребуется сила, – здесь Фрита, моя горничная. Она сильна как бык.
Я поняла, до чего же я глупа. Большинство женщин смотрят на других женщин как на помощниц и утешительниц. Естественно, Одрис предпочла, чтобы при родах рядом оказались ее тетки, а не невежественный и напуганный муж. Я бы тоже предпочла принять помощь от женщин. Необычным было как раз то, что я видела в муже источник поддержки. Потом я поняла, что Хью, должно быть, еще не думал об этой проблеме, и с облегчением вздохнула.
– Хью не уедет, – сказала я. – Он не перестает думать, сколько тебе осталось до родов. Как бы ты ни хотела, он не оставит тебя в покое время.
– А он и не знает, что подошло время, – сказала Одрис с озорной искоркой в глазах. – Я не сказала ему, когда впервые почувствовала. Помнишь, я писала тебе, как он расстроился, когда в прошлом году я потеряла дитя. Он плакал больше меня. На этот раз я ждала более трех месяцев, пока не убедилась, что ребенок уже крепко сидит во мне, поэтому Хью думает, что мне еще два месяца быть на сносях.
– Как же тебе удалось его провести? – спросила я, посмотрев на Одрис.
Она засмеялась.
– Да этот младенец меньше Эрика, хоть тот и был рожден на месяц раньше. Может, это будет девочка. А может, Хью в действительности и не хотел бы знать и втайне надеется, что, когда мне нужно будет рожать, он будет в отлучке. Не знаю, удалось мне его обмануть или он только напуган, но он уедет.
Конечно, она была права, но я уехала из Джернейва с хорошим настроением, уверенная, что в конце концов Хью останется с ней. Со мной была моя верная тройка – Фечин, Мервин и Эдна. Я была весьма удивлена непоколебимостью и преданностью Эдны, – ведь ее прошлая жизнь не учила этим добродетелям. Я не видела причин, по которым бедная девушка должна была столкнуться с войной, и после моей просьбы Одрис предложила ей остаться в Джернейве. Но Эдна бросилась к моим ногам, начала плакать и спрашивать, чем она меня обидела.
– Да ты ничем меня не обидела, – успокоила я ее, подняв на ноги. – Ты никогда не жаловалась и всегда была верна, Эдна, но в последнее время жить стало гораздо труднее, н я уверена, что ты не ожидала, что твоя жизнь когда-нибудь станет такой кочевой. Боюсь, сейчас опасностей и неудобств станет еще больше. Не понимаю, почему ты должна из-за этого страдать. Оставайся здесь, в Джернейве. Ты будешь в безопасности, и когда… когда я смогу, я пошлю за тобой.
– Не понимаю, о чем вы думаете, моя госпожа, – сказала Эдна. – Как вы можете справиться без меня? Как можно путешествовать только с этими двумя дурнями, Фе-чином и Мервином? Кто утром принесет вам воды? Мервин? Только вылив вам кадку на голову, скорее всего! Кто каждой ночью будет выбивать вашу одежду от грязи и насекомых? Фечин? Да он, без сомнения, будет делать это ребром своего меча или палкой, вытащенной из навозной кучи, а не свежими прутиками. Кто будет…
Засмеявшись, я подняла руки.
– Эдна, знаю, что буду страшно по тебе скучать, но я смогу…
– Только со мной, моя госпожа! – крикнула она. Одрис положила свою руку на мою и очень мягко сказала:
– И еще она может готовить и шить, а я не могу.
На мгновение, без всякой связи с Эдной, я растерялась, а затем вспомнила, как во время первого посещения Одрис сказала, что было много вещей, которым она никогда не училась, и что ее тетка гордилась тем, что управляет Джернейвом. Она остерегала меня задевать гордость Эдны – иметь таковую служанке странно, но Одрис никогда не делала больших различий между простыми людьми и людьми благородного происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154