Я не была уверена, что он говорил правду, утверждая, что не является рабом страсти, и помнила, что сказала та женщина в покое королевы о Бруно этим утром: мол, сын путаны должен знать толк в женщинах. И в то же время я никогда не видела человека, который смотрел бы на меня с большим равнодушием. Но под его твердостью скрывался голод, и тот, кто этот голод удовлетворит – если его вообще можно удовлетворить, – станет хозяином Бруно. Я отказалась от этой идеи: вероятнее всего, кто бы ни попробовал справиться с этим голодом, скорее будет проглочен сам.
– Я твоя пленница? – спросила я дрожащим, несмотря на все усилия голосом, когда он приближался ко мне.
– В каком-то смысле да, – сказал он раздраженно. – Я поручился, что ты не предпримешь никаких изменнических действий по отношению к королю Стефану. Но я хочу, чтобы ты перестала притворяться, будто боишься меня.
Затем он сел на кровать и многозначительно посмотрел в сторону сундука.
– Мне кажется, что ты для меня более опасна, чем я для тебя, – продолжал он, поворачивая глаза ко мне. – Я уже сказал, что не сделаю тебе ничего плохого. Мы муж и жена и должны найти способ, как жить вместе. Я хочу спать ночью, не рискуя получить нож в спину.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу, но ничего не ответила. Я знала, что у меня никогда больше не хватит смелости снова попытаться убить его, но почему я должна позволить ему в это поверить?
– Хочу сделать тебе одно предложение, – сказал он. Его лицо оставалось каменным. – Ты знаешь мое положение. Я безземельный байстрюк, сын путаны. Я хотел бы обзавестись имением. Твое положение немногим лучше моего, ибо тебя отлучили от твоих земель! Ими владеет Стефан, и у тебя нет надежды на восстановление в правах, так как королева знает, что ты враг. Но я близок с королем и имею некоторое влияние на него. Нет ничего невозможного в том, что со временем Стефан согласится предоставить твои земли мне. Пойми, я призван сделать все для того, чтоб ты не смогла поднять восстание против короля. Но ты сможешь жить в комфорте своего собственного дома, среди людей, которых знаешь с детства. Если ты заключишь перемирие со мной, я обещаю сделать все возможное, чтобы Улль и подчиненные ему земли стали нашими.
Не знаю, сколько времени я сидела, уставившись на него. Мое первое желание было плюнуть ему в лицо, так как сказанное им вроде бы подтверждало, что Рональд и папа погибли от его руки, освободив ему путь к женитьбе на наследнице Улля. Но он же еще сказал, что не по своей воле взял меня в жены. Где же была ложь? А потом я вспомнила, что к мой папа тоже женился против своей воли, чтобы сохранить за собой Улль. Конечно, он ожидал бы аналогичного поведения от меня. А однажды в Улле будет легко, очень легко отомстить за смерть папы. Не придется даже кровь пролить. Несчастные случаи там были весьма обычным явлением, даже для тех, кто знал эту землю. Будет очень легко и просто подстроить один такой случай с мужчиной, которому незнакомы дикие ветры, что внезапно сваливаются с наших гор и сметают людей и лошадей с узких тропинок, вьющихся над глубокими горными озерами. А после смерти мужа я унаследую его земли. Улль будет опять моим! Я с облегчением вздохнула и опустила глаза. Папа оправдал бы это перемирие. Его отдых в сырой земле будет спокойнее, если Улль окажется в моих руках, а убийцу настигнет смерть.
Я протянула открытую ладонь и прошептала:
– Перемирие.
ГЛАВА 9
Бруно
Блеск света ночника на лезвии ножа предупредил меня об опасности, и я схватил Мелюзину за запястье, когда она целилась в мое горло. Мне понадобилось применить всю мою силу, чтобы отвести от себя ее руку и держать ее, пока я смог сесть. Я думал, что разозлюсь, но вместо этого сумасшедшая радость переполнила меня. Значит, королева была права: я женился не на безмозглой кукле. Эта женщина, должно быть, дьявол. Мелюзина, с темными и дикими глазами и растрепанными волосами, в тот момент, когда она пыталась освободить свою руку и вонзить в меня нож, была действительно похожа на дьявола. Но я могу бороться с дьяволом или найти с ним общий язык.
Боль, терзавшая весь день мою душу, прошла, и я рассмеялся от восхищения. Не помню, что я сказал вначале. Должно быть, что-то глупое, что удивило ее, но помогло мне забрать нож, при этом не поранив ее. Она попыталась снова прикинуться слабоумной, потом – убедить меня, что я испугал ее. Но я дал ей понять, что не поверю ее притворству.
Я извинился за нашу брачную ночь и пытался убедить ее, что это было необходимость. Не знаю, поверила ли она моим заверениям, потому что, когда я встал, чтобы зажечь свечи, я был несколько возбужден ее видом. Я накинул тунику, чтобы она не судила о моих мыслях по моему возбужденному виду. Я заверил ее, что желание никогда не сломает моей воли. Но я сомневаюсь, поверила ли она мне: женщины никогда не верят. И я должен признать, что с жизнью и огнем в глазах она выглядела куда более привлекательной, чем мне показалось вначале, хотя и была крупнее и темнее женщин моего вкуса.
Да, несмотря на темный цвет волос, который я никогда не любил у женщин, она была очень красива. И я должен был несколько раз напомнить себе, что она пыталась убить меня. Я встретился с ней взглядом и понял, что это не последняя попытка, а у мужа нет возможности защитить себя от жены, жаждущей его смерти.
Разумеется, она понимает: ее жизнь будет загублена, если она убьет меня. Но похоже, она не боится возмездия, а значит, убьет меня рано или поздно, если я, конечно, не ' покалечу ее и или не запру в темницу.
Потом я подумал, что она ненавидит меня за взятие Улля. Я первый ворвался туда, и она винит меня в потере своих земель. Это, конечно, неразумно. Король приказал взять поместье, и если бы не я руководил атакой, то это сделал бы кто-нибудь другой. В любом случае Улль был бы отнят у нее. Я объяснил ей это после того, как сказал, что хотел бы спать ночью, не опасаясь получить нож в спину. Но я вовремя остановился. Я надеюсь, что она не заметила блеска пота, проступившего на моей коже, когда я осознал ошибку, которую чуть было не сделал.
Как вспышка молнии над полем боя высвечивает каждую деталь, вся картина событий со всеми подробностями прояснилась у меня в голове. Внезапно я понял, почему королева решила, что я единственный подходящий человек на роль мужа Мелюзины. Меня выбрали потому, что я был в центре ненависти Мелюзины, и, пока она ненавидит меня, надеялась королева, она не обернет свою ненависть против короля. Но почему же тогда королева не избавилась от нее, если считала ее опасной? Возможно, потому, что девушка нравилась королю; он не верил в ее болезнь и разозлился бы, узнав, что ей причинили какой-то вред. А может быть, и потому, что Мод не была до конца уверена, что Мелюзина действительно опасна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
– Я твоя пленница? – спросила я дрожащим, несмотря на все усилия голосом, когда он приближался ко мне.
– В каком-то смысле да, – сказал он раздраженно. – Я поручился, что ты не предпримешь никаких изменнических действий по отношению к королю Стефану. Но я хочу, чтобы ты перестала притворяться, будто боишься меня.
Затем он сел на кровать и многозначительно посмотрел в сторону сундука.
– Мне кажется, что ты для меня более опасна, чем я для тебя, – продолжал он, поворачивая глаза ко мне. – Я уже сказал, что не сделаю тебе ничего плохого. Мы муж и жена и должны найти способ, как жить вместе. Я хочу спать ночью, не рискуя получить нож в спину.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу, но ничего не ответила. Я знала, что у меня никогда больше не хватит смелости снова попытаться убить его, но почему я должна позволить ему в это поверить?
– Хочу сделать тебе одно предложение, – сказал он. Его лицо оставалось каменным. – Ты знаешь мое положение. Я безземельный байстрюк, сын путаны. Я хотел бы обзавестись имением. Твое положение немногим лучше моего, ибо тебя отлучили от твоих земель! Ими владеет Стефан, и у тебя нет надежды на восстановление в правах, так как королева знает, что ты враг. Но я близок с королем и имею некоторое влияние на него. Нет ничего невозможного в том, что со временем Стефан согласится предоставить твои земли мне. Пойми, я призван сделать все для того, чтоб ты не смогла поднять восстание против короля. Но ты сможешь жить в комфорте своего собственного дома, среди людей, которых знаешь с детства. Если ты заключишь перемирие со мной, я обещаю сделать все возможное, чтобы Улль и подчиненные ему земли стали нашими.
Не знаю, сколько времени я сидела, уставившись на него. Мое первое желание было плюнуть ему в лицо, так как сказанное им вроде бы подтверждало, что Рональд и папа погибли от его руки, освободив ему путь к женитьбе на наследнице Улля. Но он же еще сказал, что не по своей воле взял меня в жены. Где же была ложь? А потом я вспомнила, что к мой папа тоже женился против своей воли, чтобы сохранить за собой Улль. Конечно, он ожидал бы аналогичного поведения от меня. А однажды в Улле будет легко, очень легко отомстить за смерть папы. Не придется даже кровь пролить. Несчастные случаи там были весьма обычным явлением, даже для тех, кто знал эту землю. Будет очень легко и просто подстроить один такой случай с мужчиной, которому незнакомы дикие ветры, что внезапно сваливаются с наших гор и сметают людей и лошадей с узких тропинок, вьющихся над глубокими горными озерами. А после смерти мужа я унаследую его земли. Улль будет опять моим! Я с облегчением вздохнула и опустила глаза. Папа оправдал бы это перемирие. Его отдых в сырой земле будет спокойнее, если Улль окажется в моих руках, а убийцу настигнет смерть.
Я протянула открытую ладонь и прошептала:
– Перемирие.
ГЛАВА 9
Бруно
Блеск света ночника на лезвии ножа предупредил меня об опасности, и я схватил Мелюзину за запястье, когда она целилась в мое горло. Мне понадобилось применить всю мою силу, чтобы отвести от себя ее руку и держать ее, пока я смог сесть. Я думал, что разозлюсь, но вместо этого сумасшедшая радость переполнила меня. Значит, королева была права: я женился не на безмозглой кукле. Эта женщина, должно быть, дьявол. Мелюзина, с темными и дикими глазами и растрепанными волосами, в тот момент, когда она пыталась освободить свою руку и вонзить в меня нож, была действительно похожа на дьявола. Но я могу бороться с дьяволом или найти с ним общий язык.
Боль, терзавшая весь день мою душу, прошла, и я рассмеялся от восхищения. Не помню, что я сказал вначале. Должно быть, что-то глупое, что удивило ее, но помогло мне забрать нож, при этом не поранив ее. Она попыталась снова прикинуться слабоумной, потом – убедить меня, что я испугал ее. Но я дал ей понять, что не поверю ее притворству.
Я извинился за нашу брачную ночь и пытался убедить ее, что это было необходимость. Не знаю, поверила ли она моим заверениям, потому что, когда я встал, чтобы зажечь свечи, я был несколько возбужден ее видом. Я накинул тунику, чтобы она не судила о моих мыслях по моему возбужденному виду. Я заверил ее, что желание никогда не сломает моей воли. Но я сомневаюсь, поверила ли она мне: женщины никогда не верят. И я должен признать, что с жизнью и огнем в глазах она выглядела куда более привлекательной, чем мне показалось вначале, хотя и была крупнее и темнее женщин моего вкуса.
Да, несмотря на темный цвет волос, который я никогда не любил у женщин, она была очень красива. И я должен был несколько раз напомнить себе, что она пыталась убить меня. Я встретился с ней взглядом и понял, что это не последняя попытка, а у мужа нет возможности защитить себя от жены, жаждущей его смерти.
Разумеется, она понимает: ее жизнь будет загублена, если она убьет меня. Но похоже, она не боится возмездия, а значит, убьет меня рано или поздно, если я, конечно, не ' покалечу ее и или не запру в темницу.
Потом я подумал, что она ненавидит меня за взятие Улля. Я первый ворвался туда, и она винит меня в потере своих земель. Это, конечно, неразумно. Король приказал взять поместье, и если бы не я руководил атакой, то это сделал бы кто-нибудь другой. В любом случае Улль был бы отнят у нее. Я объяснил ей это после того, как сказал, что хотел бы спать ночью, не опасаясь получить нож в спину. Но я вовремя остановился. Я надеюсь, что она не заметила блеска пота, проступившего на моей коже, когда я осознал ошибку, которую чуть было не сделал.
Как вспышка молнии над полем боя высвечивает каждую деталь, вся картина событий со всеми подробностями прояснилась у меня в голове. Внезапно я понял, почему королева решила, что я единственный подходящий человек на роль мужа Мелюзины. Меня выбрали потому, что я был в центре ненависти Мелюзины, и, пока она ненавидит меня, надеялась королева, она не обернет свою ненависть против короля. Но почему же тогда королева не избавилась от нее, если считала ее опасной? Возможно, потому, что девушка нравилась королю; он не верил в ее болезнь и разозлился бы, узнав, что ей причинили какой-то вред. А может быть, и потому, что Мод не была до конца уверена, что Мелюзина действительно опасна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154