Я подняла глаза, но он уже отвернулся, говоря через плечо, что пойдет посмотрит, как седлают Барбе и других лошадей его людям и проводникам, потом спросил, кого ему взять проводником.
– Том Бейлиф будет лучшим, если он только не покинул поместье, – ответила я. – Пойду прогуляюсь вниз и скажу ему.
Я потратила всего несколько минут, чтобы найти этого человека: он тут же за воротами разговаривал со свинопасом о том, чтобы зарезать в честь моего приезда свинью, и мне пришлось им резко сказать, чтобы они не валяли дурака, пока сэр Джайлс не захотел узнать, откуда взялась такая толстая, здоровая свинья, если он не приказывал, чтобы ее зарезали. Я напомнила, что мы должны питаться со стола сэра Джайлса, а не из моего спрятанного запаса. Также сказала ему и своем желании: он должен сопроводить Бруно в Терл. Бейлиф удивленного взглянул на меня, затем сказал, что Питер Хантсман будет лучшим проводником для отряда и крикнул проходящему мимо нас мальчику, чтобы тот привел его.
Я была недовольна сопротивлением Тома приказу, но не успел пастушок убежать, как Питер-охотник уже показался в поле зрения, и было слишком поздно, чтобы настаивать на своем. Кроме того, я не знала, как заставить Тома подчиниться. Раньше никто не смел меня ослушаться, потому что братья неизменно утверждали мои приказания, независимо от того правильные они были или нет. Я не была полностью уверена, сделает ли так и Бруно. Да и в любом случае легальным хозяином здесь был сэр Джайлс. Поэтому я смирила свою гордость, кивнула головой в качестве приветствия Питеру и объяснила, что он должен проводить моего мужа и его отряд к Терлу, а потом обратно сюда.
– Может, и нет, никакой опасности в поездке верхом по холмам в такой тихий день, – сказала я в конце, – но помни, что люди едут на английских скаковых лошадях, а не на горных козлах, поэтому езжайте через Стик, а не через Уайт-Сайд. На Уайт-Сайд мы в другой раз съездим вместе с сэром Бруно.
– Я прослежу за этим, – раздался голос Бруно за моей спиной, но он смотрел не на меня, а указывал Питеру на лошадь, которую придерживал один из его людей.
Его лицо было безжизненным, а в голосе слышалась какая-то странная нотка, почти тоска, мне стало любопытно: его расстроило или разозлило только то, что я отказалась поехать с ним в Терл? Я заметила, что Бруно стал более нуждаться в моей компании, с тех пор, как мы начали регулярно поддерживать супружеские отношения. Но прошлой ночью мы не были вместе, потому что у меня начались месячные. Конечно мужчина может и не быть таким глупым, чтобы соединить мой ночной отказ с отказом поехать в Терл и поверить, что я была зла на что-то? Я уже почти кинулась за ними и чуть не задохнулась в крике о том, чтобы Бруно возвращался, когда вдруг Том сказал:
– Я приведу сэра Джеральда в пещеру сразу после того, как отряд скроется из виду.
Ну если Бруно был глупым, то я оказалась намного глупее. Я совершенно забыла, что его визит в Терл давал мне прекрасную возможность встретиться с сэром Джеральдом. Однако не смогла не оглянуться на всадников. Опять я назвала себя дурой. Ведь я могла объяснить все и после того, как Бруно вернется домой. Не раздумывая, я двинулась обратно к отряду, намереваясь пройти в дом Винифриды, чтобы переменить обувь и забрать свой плащ, а попала, конечно, прямо в когти сэра Джайлса.
Сначала я не могла понять его самоуверенные, лукавые взгляды и усмешки, которые он расточал без необходимости, а также глупые льстивые замечания о том, как хорошо я выглядела этим утром. Я была настолько равнодушна к этому олуху, что даже ничего не заподозрила о его намерениях и тогда, когда он спросил не сыграю ли я с ним в шахматы. Я только удивилась этой просьбе – всем были известны его невыдержанность и идиотские подсказки, которые даже такими неважными игроками, как Бруно и я, считались совершенно нелепыми, неуместными. Я посмотрела вниз на носки ботинок, суматошно пытаясь придумать извинение, а сэр Джайлс, все поняв с точностью наоборот, взял меня за руку и пробормотал на ухо, что нет причин стыдиться, он будет рад услужить такой прекрасной леди. Пока я не доверяя ему, затравленно оглядывалась, влажная, похожая на коровье копыто ручища просунулась под мою руку, и это чудовище выразило готовность проводить меня до моей спальни, чтобы сыграть в шахматы, а потом, сказал он без сомнения, я найду подвод, чтобы отослать горничную. Это предложение подействовало на меня как удар грома, потому что я, наконец поняла, что этот тупой ком грязи думал, будто я отослала своего мужа для того, чтобы остаться наедине с ним!
Я бы, конечно влепила ему сразу две пощечины или, еще лучше, плюнула в лицо, но сама идея, будто хоть какая-нибудь из женщин, включая слабоумных шестидесятилетних старух, могла бы пожелать его настолько сильно, чтобы изменить мужу (каким бы плохим ни был муж), казалась гораздо более смешной, чем, серьезной. Кроме того, я не была еще готова покинуть Улль, поэтому решила, что лучше вежливо отклонить предложение.
– Боюсь, мы сегодня не сможем сделать это из-за моего недомогания, – сказала я. – Я не очень хорошо себя чувствую. И я не могу позволить вам сопровождать меня в дом Винифриды, потому что должна сменить свои подкладки. Так любезно хотеть с вашей стороны развлечь и позабавить меня, но мне в эти дни лучше побыть одной.
Правда состояла в том, что я никогда не была озабочена такими делами и порой пачкала свои одежды, забывая о своем состоянии. А вот бедняжка Милдред имела с этим много беспокойства; то впадая в ярость, то безостановочно плача накануне начала очередных своих кровотечений, то иногда бывала так замучена болями в животе, что не могла ничего делать, кроме как лежать в постели и скрежетать зубами, чтобы не застонать. Сэр Джайлс с открытым ртом уставился на меня, а затем отвернулся с грозными ругательствами и выражением отвращения на лице. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы не рассмеяться в этот момент, но затем слезы потекли из моих глаз, когда я молча благословила мою потерянную сестру за то, что вспоминая о ее страданиях распростерлись надо мной магическим облаком.
После этого я наконец добралась до своей обуви и плаща, но мне пришлось послать Эдну, чтобы узнать, где находится сэр Джайлс, перед тем, как выскользнуть из поместья для встречи с сэром Джеральдом. Уходя, я приказала ей сидеть за закрытой дверью и отвечать, что я сплю, если ему вдруг взбредет в голову послать за мной. Она, усмехаясь, кивнула. Сомневалась, было ли у него достаточно мозгов, чтобы заподозрить наличие у меня каких-то собственных планов, не говоря уж о том, чтобы проверить: а не занимаюсь ли я распутством и обманом, приписываемыми каждой женщине? Но тем не менее, я не хотела, чтобы он узнал о моем уходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
– Том Бейлиф будет лучшим, если он только не покинул поместье, – ответила я. – Пойду прогуляюсь вниз и скажу ему.
Я потратила всего несколько минут, чтобы найти этого человека: он тут же за воротами разговаривал со свинопасом о том, чтобы зарезать в честь моего приезда свинью, и мне пришлось им резко сказать, чтобы они не валяли дурака, пока сэр Джайлс не захотел узнать, откуда взялась такая толстая, здоровая свинья, если он не приказывал, чтобы ее зарезали. Я напомнила, что мы должны питаться со стола сэра Джайлса, а не из моего спрятанного запаса. Также сказала ему и своем желании: он должен сопроводить Бруно в Терл. Бейлиф удивленного взглянул на меня, затем сказал, что Питер Хантсман будет лучшим проводником для отряда и крикнул проходящему мимо нас мальчику, чтобы тот привел его.
Я была недовольна сопротивлением Тома приказу, но не успел пастушок убежать, как Питер-охотник уже показался в поле зрения, и было слишком поздно, чтобы настаивать на своем. Кроме того, я не знала, как заставить Тома подчиниться. Раньше никто не смел меня ослушаться, потому что братья неизменно утверждали мои приказания, независимо от того правильные они были или нет. Я не была полностью уверена, сделает ли так и Бруно. Да и в любом случае легальным хозяином здесь был сэр Джайлс. Поэтому я смирила свою гордость, кивнула головой в качестве приветствия Питеру и объяснила, что он должен проводить моего мужа и его отряд к Терлу, а потом обратно сюда.
– Может, и нет, никакой опасности в поездке верхом по холмам в такой тихий день, – сказала я в конце, – но помни, что люди едут на английских скаковых лошадях, а не на горных козлах, поэтому езжайте через Стик, а не через Уайт-Сайд. На Уайт-Сайд мы в другой раз съездим вместе с сэром Бруно.
– Я прослежу за этим, – раздался голос Бруно за моей спиной, но он смотрел не на меня, а указывал Питеру на лошадь, которую придерживал один из его людей.
Его лицо было безжизненным, а в голосе слышалась какая-то странная нотка, почти тоска, мне стало любопытно: его расстроило или разозлило только то, что я отказалась поехать с ним в Терл? Я заметила, что Бруно стал более нуждаться в моей компании, с тех пор, как мы начали регулярно поддерживать супружеские отношения. Но прошлой ночью мы не были вместе, потому что у меня начались месячные. Конечно мужчина может и не быть таким глупым, чтобы соединить мой ночной отказ с отказом поехать в Терл и поверить, что я была зла на что-то? Я уже почти кинулась за ними и чуть не задохнулась в крике о том, чтобы Бруно возвращался, когда вдруг Том сказал:
– Я приведу сэра Джеральда в пещеру сразу после того, как отряд скроется из виду.
Ну если Бруно был глупым, то я оказалась намного глупее. Я совершенно забыла, что его визит в Терл давал мне прекрасную возможность встретиться с сэром Джеральдом. Однако не смогла не оглянуться на всадников. Опять я назвала себя дурой. Ведь я могла объяснить все и после того, как Бруно вернется домой. Не раздумывая, я двинулась обратно к отряду, намереваясь пройти в дом Винифриды, чтобы переменить обувь и забрать свой плащ, а попала, конечно, прямо в когти сэра Джайлса.
Сначала я не могла понять его самоуверенные, лукавые взгляды и усмешки, которые он расточал без необходимости, а также глупые льстивые замечания о том, как хорошо я выглядела этим утром. Я была настолько равнодушна к этому олуху, что даже ничего не заподозрила о его намерениях и тогда, когда он спросил не сыграю ли я с ним в шахматы. Я только удивилась этой просьбе – всем были известны его невыдержанность и идиотские подсказки, которые даже такими неважными игроками, как Бруно и я, считались совершенно нелепыми, неуместными. Я посмотрела вниз на носки ботинок, суматошно пытаясь придумать извинение, а сэр Джайлс, все поняв с точностью наоборот, взял меня за руку и пробормотал на ухо, что нет причин стыдиться, он будет рад услужить такой прекрасной леди. Пока я не доверяя ему, затравленно оглядывалась, влажная, похожая на коровье копыто ручища просунулась под мою руку, и это чудовище выразило готовность проводить меня до моей спальни, чтобы сыграть в шахматы, а потом, сказал он без сомнения, я найду подвод, чтобы отослать горничную. Это предложение подействовало на меня как удар грома, потому что я, наконец поняла, что этот тупой ком грязи думал, будто я отослала своего мужа для того, чтобы остаться наедине с ним!
Я бы, конечно влепила ему сразу две пощечины или, еще лучше, плюнула в лицо, но сама идея, будто хоть какая-нибудь из женщин, включая слабоумных шестидесятилетних старух, могла бы пожелать его настолько сильно, чтобы изменить мужу (каким бы плохим ни был муж), казалась гораздо более смешной, чем, серьезной. Кроме того, я не была еще готова покинуть Улль, поэтому решила, что лучше вежливо отклонить предложение.
– Боюсь, мы сегодня не сможем сделать это из-за моего недомогания, – сказала я. – Я не очень хорошо себя чувствую. И я не могу позволить вам сопровождать меня в дом Винифриды, потому что должна сменить свои подкладки. Так любезно хотеть с вашей стороны развлечь и позабавить меня, но мне в эти дни лучше побыть одной.
Правда состояла в том, что я никогда не была озабочена такими делами и порой пачкала свои одежды, забывая о своем состоянии. А вот бедняжка Милдред имела с этим много беспокойства; то впадая в ярость, то безостановочно плача накануне начала очередных своих кровотечений, то иногда бывала так замучена болями в животе, что не могла ничего делать, кроме как лежать в постели и скрежетать зубами, чтобы не застонать. Сэр Джайлс с открытым ртом уставился на меня, а затем отвернулся с грозными ругательствами и выражением отвращения на лице. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы не рассмеяться в этот момент, но затем слезы потекли из моих глаз, когда я молча благословила мою потерянную сестру за то, что вспоминая о ее страданиях распростерлись надо мной магическим облаком.
После этого я наконец добралась до своей обуви и плаща, но мне пришлось послать Эдну, чтобы узнать, где находится сэр Джайлс, перед тем, как выскользнуть из поместья для встречи с сэром Джеральдом. Уходя, я приказала ей сидеть за закрытой дверью и отвечать, что я сплю, если ему вдруг взбредет в голову послать за мной. Она, усмехаясь, кивнула. Сомневалась, было ли у него достаточно мозгов, чтобы заподозрить наличие у меня каких-то собственных планов, не говоря уж о том, чтобы проверить: а не занимаюсь ли я распутством и обманом, приписываемыми каждой женщине? Но тем не менее, я не хотела, чтобы он узнал о моем уходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154