Телефонный звонок прозвучал как завершение фразы. Сэм, стоящий ближе всех, взял трубку. С минуту он слушал, нахмурившись, потом вдруг улыбнулся.
– А, Джо! Рад тебя слышать. Как ты? – Он отмахнулся от Ника, когда тот попытался взять у него трубку. – Нет, он не поедет до следующего раза… Понятно. Бедняжка, где же ты тогда?.. Нет, я не скажу ему. Конечно, нет. – Он улыбнулся Нику. – Да. Да, я рад, что ты позвонила. Не пропадай.
Он аккуратно повесил трубку.
– Это была Джо, – сказал он, хотя в этом не было необходимости. – Она в отеле «Черный ягненок», это рядом с местечком под названием Тэлграт.
Глаза Джуди блеснули.
– Ты негодяй! – воскликнула она. – Я прекрасно слышала, как ты обещал Джо не говорить Нику, где она!
Тим на такси вернулся из Пэддингтона в Ковент-Гарден. Он поднялся в студию и огляделся. Помещение было залито светом, вентилятор был направлен на девушку, стоящую среди тюков соломы на небольшом помосте. Одета она была в тончайший шифон.
Джордж Чипен, помощник Тима, фотографировал смеющуюся девушку, но, когда Тим подошел к ним, опустил фотоаппарат. Тим изменил положение одного из прожекторов и подмигнул Джорджу.
– Я заработаю сенную лихорадку, если останусь здесь, – прокомментировал он, силясь улыбнуться. – Продолжай, Джордж, у тебя прекрасно получается. Чао, крошки. Увидимся.
Оставив тяжелую сумку в углу студии, он поднялся по винтовой лестнице в спальню, не обращая внимания на любопытные взгляды, провожающие его, и, закрыв дверь, бросился на кровать и уставился в потолок.
Он сам решил уехать. Она не протестовала. Подавленная и молчаливая, Джо отвезла его на станцию в Ньюпорт. Там она поцеловала его долгим поцелуем, в котором, однако, не было страсти.
– Мне так жаль, Тим, – прошептала она. – Я бы хотела, чтобы это было по-настоящему.
– Я тоже, милая. – Он погладил ее волосы, пытаясь запечатлеть в памяти их прикосновение к его руке. – Я тоже.
Со стоном он зарылся лицом в подушку, пытаясь спрятать слезы, и начал всхлипывать как ребенок.
Через некоторое время он услышал, как Джордж взбежал по лестнице и постучал в дверь.
– Тим? Тим, можно мне войти? – Голос помощника звучал взволнованно.
Тим не ответил. Он накрыл голову подушкой и спустя минуту услышал стук кроссовок по железным ступенькам – Джордж ушел. Тим вздохнул. Сев, он громко высморкался и потянулся к телефону.
– Миссис Гриффитс? Это Тим Хичем. Скажите, мисс Клиффорд благополучно вернулась?
На другом конце провода миссис Гриффитс свободной рукой развязала фартук и повесила его на кухонную дверь.
– Мне жаль, мистер Хичем, но меня не было здесь, когда она вернулась. Ее видела моя дочь. Мисс Клиффорд не говорила, что ей снова будет нужна комната, и ее сдали. Мне очень жаль. Боюсь, я не знаю, куда она уехала. И у меня есть еще одно сообщение для нее…
Тим устало закрыл глаза.
– Это неважно, – сказал он. – В любом случае, спасибо. Надеюсь, мы с вами еще увидимся. – Он повесил трубку и снова откинулся на кровать, услышав, как хлопнула входная дверь. Джордж ушел.
Пару часов Тим лежал, глядя в высокое окно, где не было видно ничего, кроме силуэтов крыш на фоне пурпурных туч. Голова у него раскалывалась, горло болело. Он чувствовал невыносимое одиночество.
Наконец он медленно сел. Перегнувшись через кровать, он отпер ящик буфета, стоящего рядом, и вытащил оттуда коробку. Он долго сидел и смотрел на нее, потом медленно поднял крышку и вытащил шприц, жгут и пакетик порошка.
Дважды потерять женщину – из-за судьбы или другого мужчины – кто сможет такое выдержать? Как она сказала однажды? Он напоминает ей афганскую борзую! Он громко рассмеялся, и звук его горького смеха разнесся по пустой комнате. По крайней мере, у него остались воспоминания об одной-единственной ночи; ночи, которую она никогда не сможет забрать у него.
Он методично приступил к приготовлениям, тщательно стерилизуя иглу. Он не часто прибегал к этому средству, пока не часто. Обычно бывало достаточно спиртного и сигарет. Что угодно, лишь бы заглушить воспоминания. Но сегодня он хотел унестись в водоворот, находящийся за пределами сознания.
Ночью офис был наполнен странными звуками. Ник лежал на длинной изысканной кушетке, глядя на опущенные жалюзи. Уличные фонари отбрасывали сквозь щели причудливые длинные тени, тянущиеся к нему по белому ковру как ступеньки лестницы. В сотый раз он закрыл глаза и попытался уснуть. У него кружилась голова, но слова Джуди постоянно всплывали в его памяти. Это мистификация… Он сказал тебе, кем ты был… Он сказал тебе, что делать… Джуди и ее глупый нрав! Она набросилась на Сэма, а потом на него, за что-то рассердившись на них обоих, потом схватила мокрый плащ и убежала под дождь.
После ее ухода они с Сэмом поссорились.
Ник вздохнул и медленно сел. Дело не только в Джуди. В этой самой комнате мать предупреждала его; его заботливая любящая мать, боготворящая Сэма, пыталась ему что-то сказать, предупредить, что Сэм опасен. Ник устало покачал головой. Зачем Сэму желать ему зла? В этом нет никакого смысла.
Из-за чего они поссорились? Теперь он даже не мог вспомнить. Он спросил Сэма про гипноз, но тот отказался это обсуждать, заявив, что Джуди неврастеничка, и ей не хватает мужика, и тогда Ник решил прогуляться. Он медленно спустился к холму Конституции в ярком свете электрических фонарей, ощущая запах цветов и сырой земли у высоких стен Букингемского дворца, обошел мемориал Виктории, оставив позади себя огромный темный дворец, спустился по Бридкейдж-Уолк, замечая вспышки молнии за Биг-Беном. Дороги были пустынны; освещенные окна Хеймаркета зловеще выглядели на безлюдной улице. Он медленно возвращался по Пикадилли, и, чувствуя, что не сможет больше этой ночью разговаривать с Сэмом, вернулся на Беркли-стрит и открыл запертый офис.
Он мерил шагами ковер. Бет сказала ему, что Джо в Уэльсе с Тимом Хичемом. Он был последним человеком на земле, которого она хотела видеть. Но теперь, когда у него был ее адрес, он знал, что поедет к ней.
Со вздохом он включил свет и, дотянувшись до кофейника, встряхнул его. Там еще оставалось немного кофе, и он включил кофеварку.
Ему необходимо увидеть Джо, он должен как-нибудь все с ней уладить. Он уставился на стеклянный кофейник, наблюдая за капельками влаги, появившимися на нем, когда кофе стал нагреваться. Он разрывался. Одна его часть хотела увидеть Джо, обнять ее, утешить и попросить прощения за все обиды. Даже теперь он не понимал, зачем он это сделал, что его так разозлило. Но он все еще сердился, и другая его часть кипела от возмущения, эта его часть все еще безумно ревновала и хотела снова причинить ей боль.
Он несколько раз прошелся по ковру, слушая рев иногда проезжающих машин, потом взглянул на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208