– Y… у Cymry о gwmpas у Gelli? – неуверенно откликнулась она.
– Правильно! Я просила ее рассказать немного о жителях Хей-он-Уай, – проговорила она через плечо, и лицо ее оживилось.
– Eres ych araith. – неторопливо продолжила Джо, подбирая слова. – Eissoes, mi a wn dy veddwl di. Managaf wrthyt yr hynn a ovynny ditheu… pan kyrchu у Elfael a oruc Rhys…
– «Я расскажу вам о том, что вы хотите… об атаке Рисов на Эйфейл», – пробормотала Венди, фиксируя что-то в блокноте. – Медленно. Yn araf.
Когда Джо заговорила, Венди словно забыла про Беннета и Ника. Она молчала, сидя рядом с Джо, остановив взгляд на ее лице.
– Siaradwch e, yn araf, os gwelych chi yn dda, – повторила она наконец. – Медленнее, пожалуйста. Yn araf iawn.
Губы Джо чуть тронула улыбка. Она смотрела сквозь Венди на окно, как бы смотря на Ника.
– Rhys a dywawt у caffei ef castell Fallt a gyrrei ef Wilym gyt a'yveibion о Elfael a Brycheiniog megys ry-e yrrassei wynteu у ymdeith Maes-y-fed? – Она задумалась.
В комнате было тихо. Звук брошенной Сарой ручки, прокатившейся по полированной поверхности стола и упавшей на ковер, нарушил тишину.
– Только не говорите мне, что это не кельтский, – торжествующе сказал Беннет. – Что она сейчас говорит?
Венди кивнула головой.
– Это кельтский, – сказала она тихо, – но его трудно понять. Произношение очень необычное и синтаксис, употребление старой перфектной формы прошедшего времени глагола поражает. Это форма среднекельтского периода, она уже исчезла. Странно также употребление частицы – Ry – со стоящим после местоимением – е-, означающем «им». Она окинула всех взглядом. – Вы не найдете этого даже в среднекельтском тринадцатого – четырнадцатого веков. Это очень-очень интересно.
– Она обращается к вам из двенадцатого века, доктор Маршал, – тихо вставил Сэм. – Вы не должны ожидать от нее ничего, кроме речи двенадцатого века.
Венди обернулась и посмотрела на него.
– Пользуясь Вашим критерием, я бы ожидала от нее языка Лаямона, скорее даже нормандско-французского.
Сэм вздрогнул.
– Она мыслит на этапе двенадцатого столетия, доктор Маршал. Воспоминания ее включают языки, на которых она могла бы говорить тогда. Но они передаются через медиума, женщины, жившей в двенадцатом веке, которой было велено отвечать в идиомах двенадцатого столетия. Почему вы не обратитесь к ней по-французски? Или по-латыни? Посмотрите, что произойдет!
– Pan dducpwyt chwedyl o'n orchyfugu vi bydwn yngastell Paen? – вдруг заговорила Джо, отрешившись от обсуждения происходившего в ее голове. – Gwybuum minheu yna ymladd a wnaem ninneu. Nyt oed bryd inni galw cymhorthiaid…
– Что она сейчас говорит? – тут же спросил Беннет.
– Подождите! Я пытаюсь ее понять, – огрызнулась Венди, нахмурившись. – Она сказала, что ей придется драться. Нет времени звать помощь.
– Где? Где она?
– Замок Пейн? Она собирается защищать замок Пейн?
– Y glawr mawr – Y bu yn drwmm etto? – продолжала Джо.
– «Сильный дождь, он все еще сильный…» – едва откликнулась Венди.
– Oed goed twe ymhob cyfer.
– «Вокруг лесные чащобы».
– Y clywssam fleiddyeu pellymnig.
– Вдалеке слышно, как воют волки.
Джо вдруг выпрямилась, начала тараторить, все быстрее, когда ее язык привык к незнакомым звукам. Ее глаза были широко открыты, зрачки расширены, волнение охватывало ее.
– Прикажите ей говорить по-английски! – резко прервал Беннет. – Мне кажется, мы уже без сомнения доказали наши предположения. Быстро, скажите ей…
– Dyna igud. Siaradwch Saesneg yn nawr, os fues dim ots gyda chi. – Венди наклонилась вперед и неохотно дотронулась до руки Джо.
Джо отодвинулась. Она уставилась куда-то далеко, сквозь окружавших ее людей, туда, где она могла видеть оставленный без присмотра костер, постепенно угасающий, и едкий дым, каждый раз вздымающийся над крепостной стеной, как только оттуда падает очередное бревно, превращаясь в груду углей.
Она вслушивалась в тишину холодной опустошенной ночи, прерываемую ужасными криками и воплями мужчин и угрожающим звоном мечей, тех, кто только что безуспешно атаковал крепость по приставленным к стенам лестницам. Она, и только она должна взять на себя командование. Теперь, когда смотритель замка погиб, жизнь каждого мужчины и каждой женщины зависела от нее. Она медленно встала, завернулась в мантию и направилась к выходу. Она должна найти в себе силы и взяться за его меч.
– Seasneg, fyng arglwyddes. Nid ydyn ni ddim i's eich deall chi! – кричала Венди. – Говори по-английски. Мы тебя не понимаем!
Джо резко замолчала, не закончив фразу.
– Avynnwch chwi у dywettwyf i Saeneg? – переспросила она разочарованно. – Saesneg… По-английски… я должна говорить по-английски?
Потом, запинаясь, она продолжила на языке, который они все знали.
29
Беннет на какой-то миг осторожно положил свою руку на лоб Джо.
– Теперь успокойся, отдохни, – скомандовал он нежно. Он посмотрел на Ника.
– Ну вот, теперь ты знаешь об осаде замка Пейн. Твоя Матильда была бесстрашной женщиной – удерживала место, пока не прибудет помощь. Она не выглядит слишком усталой. Может, мы продолжим?
Ник утвердительно кивнул в ответ.
– Почему бы и нет, она не расстроена.
– Кто-нибудь еще хочет ее спросить? – Он бросил взгляд на Джима Паксмана, который отрицательно покачал головой.
– Пока я заинтригован. Позже, возможно, я устрою ей перекрестный допрос, – В его руке был карандаш. – Я записываю то, что у нее спрошу. Пока ее показания неправдоподобны.
– Но точны? – спросил Сэм хладнокровным голосом из угла, что заставило всех почувствовать себя неуютно и оглядеться.
– Я пока ее ни на что не проверял, – ответил осторожно Джим, – Но здесь намного больше, чем я или кто-либо другой мог бы проверить, даже если детально изучать летописи. Нет, Карл, пожалуйста, заставь ее продолжить. Я хочу побольше услышать о ее семье. И побольше о кампании. Рис так это не оставит, ты же знаешь. Выхода нет. Он вернулся!
Карл кивнул. Он повернулся к Джо.
– Матильда, – сказал он мягко, – расскажи нам, что случилось дальше.
Почти стемнело. Матильда сидела около окна в уединенной комнатке, которую она использовала как свою собственную в замке Херефорд, где Уильям был сейчас шерифом. Она пыталась сделать последние стежки в своей вышивке. Нетерпеливо отмерив золотую нить, она прищурилась, пытаясь вдеть ее при догорающем золоте западного неба. Стук в дверь заставил ее спутать нитку, и она негромко выругалась. Для нее был дорог час тишины в одиночестве в комнате наверху, когда ее дочери и служанки были отосланы, и ей очень хотелось продлить этот момент, если бы только она могла. У нее слегка болела голова и устали глаза, но пока она могла видеть, чтобы шить, у нее всегда был предлог остаться одной.
В дверь снова постучали, уже более настойчиво, и на этот раз тяжелая ручка повернулась.
– Моя госпожа, – Элен выглянула из-за двери.
– Элен, я же сказала тебе, я хочу побыть одна. Хоть какое-то время, пока не станет темно.
– Я знаю, моя госпожа, – ухмыльнулась Элен бессовестно. – Но у вас посетитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208