– Ну, в таком случае в тюрягу тебе противопоказано попадать.
– Точно! – засмеялся Хоуи.
– Ну, ладно. Внизу увидимся. – Голд вышел в вестибюль и остался стоять там.
В вестибюле было пусто. Снизу доносились звуки музыки – ансамбль перешел к рок-н-роллу. Из женской уборной вышла дама средних лет в короткой кожаной юбке. Она наградила Голда теплой улыбкой, но, поскольку тот не среагировал, засеменила вниз по лестнице. Голд развернулся и бесшумно проскользнул в мужскую уборную. Хоуи нигде не было, значит, он зашел в одну из кабинок. Голд стоял, застыв на месте. Из-за двери второй кабинки раздался звук – кто-то шумно вдыхал носом. Звук повторился. Использовав в качестве опоры низкую раковину, Голд ударил в дверь кабинки обеими ногами. Легкий металл прогнулся, но задвижка выдержала. Голд повторил удар. На этот раз рама подалась, и дверь обрушилась внутрь. Хоуи корчился у задней стены кабинки, на его лице застыло выражение ужаса, почти идентичное изображаемому в комиксах.
– Господи, Джек, что ты...
Голд схватил Хоуи за галстук и выволок его из кабинки.
– Джек, ради Бога!
– Куда дел?! – завопил Голд.
– О чем ты, Джек?
Левая рука Хоуи была крепко сжата в кулак. Голд схватил его за запястье и начал разгибать судорожно сомкнутые пальцы.
– Отдай!
– Джек, прекрати!
Голд отвесил Хоуи смачную пощечину – стены ответили гулким эхом. Хоуи попытался было вырваться, и Голд дал ему еще одну затрещину. Он вывернул Хоуи руку за спину и резко дернул ее вверх. Пальцы Хоуи разжались, на пол выпал стеклянный пузыречек, к которому была приделана крошечная золотая ложечка на золотой цепочке. Пузырек покатился по плитам.
– Ах ты, идиот! Сопляк недоношенный! – Голд схватил Хоуи за горло рукой и прижал того к стенке. Коротышка Хоуи почти висел в воздухе. – Я же предупреждал тебя: не пытайся мне врать!
– Джек, ты задушишь меня!
– Я убью тебя, поц –недомерок! Убью!
Голд обхватил шею Хоуи еще сильнее, и коротышка, болтая руками и ногами, завис в воздухе. Хоуи судорожно цеплялся за руку Голда, его лицо побагровело, и он начал задыхаться. Его речь исказилась до неузнаваемости.
– Пппы-жжжал-ста! – прохрипел он.
Наконец Голд отпустил Хоуи – тот повалился на колени, судорожно кашляя и брызгая слюной, разрывая ворот рубашки.
– Не вздумай забыть этот урок! – Голд опустил каблук на пузырек с кокаином и – после того как пузырек с еле слышным хлопком разбился – растер кокаин и стекло в пятно серой пыли, поблескивавшей на темно-синих плитках пола. Изящная золотая ложечка погнулась и сплющилась.
– Не забудь! – снова проорал Голд. – Не смей делать этого, пока ты женат на моей дочери! Никогда! Иначе я убью тебя! Я просто шлепну тебя!
Хоуи все еще стоял на коленях, кашляя и отплевываясь, судорожно хватая воздух. Голд повернулся, чтобы выйти, и врезался в живот толстяка с черной кудрявой бородой. Толстяк взирал на представшую перед ним сцену в полном изумлении. С секунду постояв в замешательстве, Голд обошел его.
– Извините, рабби, – сказал Голд и скрылся за дверью.
Бегом миновав короткий пролет лестницы, Голд направился к стоянке, но, передумав, вернулся в зал.
В зале царили шум и всеобщее опьянение. Танцплощадка была забита прыгающими потными телами. Жирноватая девица в ожерелье под Бо Дерек визжала в микрофон последний хит группы «Пойнтер Систерз». Музыканты играли, сбросив часть одежды. Вытянувшиеся «змеей» хихикающие дошкольники продолжали плясать между столами.
– Я думал, вы уже ушли, – сказал бармен и налил ему двойное виски со льдом.
– Да вот захотел выпить твоего фирменного пойла – на дорожку. – Голд поднял стакан, чествуя бармена, и выпил виски. Бармен незамедлительно наполнил стакан по новой.
– Если вздумаешь поставить свою кандидатуру на президентских выборах, я за тебя проголосую. – Голд бросил купюру в кубышку для чаевых. Бармен рассмеялся и поблагодарил его, потом отошел – надо было выполнить другие заказы.
Девица перед микрофоном умолкла, а гитарист начал исполнять соло – взрыв дисторсии и бесконечное эхо наложений звука. Шум в зале подскочил децибелов на десять.
– Куда ты исчез? – проорал в ухо Голду Чарли Виганд. – Стоило мне на три минуты отойти поболтать с племянницей Дот, так все куда-то свалили. Пуф! Испарились! – Чарли рыгнул так громко, что заглушил громыхающий рок. – Отличная жратва! – закричал он. – Я этих поставщиков знаю. В свое время я проработал с цельным мульоном таких ребят! Жратва просто отличная! Ты пробовал что-нибудь?
– Мне есть не хочется! – проорал в ответ Голд.
– Уэнди искала...
– Что?! – Голд придвинулся поближе и приставил к уху ладонь.
– Уэнди тебя искала!
– А где она?
– У рабби в кабинете!
– Это где?
– Лестницу знаешь, как в уборную идти?
– Да!
– Иди не по лестнице, а мимо нее! Там увидишь!
– Спасибо, Чарли! Пока!
– Ты вернешься?
– Вряд ли!
– Домой поедешь?
– Наверно!
– Позвони мне!
– Хорошо, Чарли!
– Нет, серьезно!
– И я серьезно!
– Правда?
– Конечно!
– Ну ладно, давай!
Голд прикончил свое виски и с трудом протолкался через переполненный зал. Вестибюль показался ему райским уголком, прохладным и тихим. Голд отыскал дверь с табличкой «ОФИС» и уже хотел постучаться, как его остановил голос за спиной:
– Джек, я хотела тебя познакомить кое с кем.
Короткие волосы на Голдовом затылке внезапно стали колоть ему шею. Обернувшись, он увидел Эвелин и Питера Марковица.
– Вот это и есть мальчик сегодняшней бар мицвы! – Эвелин подтолкнула Питера вперед. Ее глаза, все еще красные от слез, горели торжеством. – Ну, разве он не картинка?!
Голд и светловолосый мальчик молча рассматривали друг друга. Голд пытался найти в нем что-нибудь знакомое, кусочек самого себя, осколок разбитого зеркала. Он протянул мальчику руку:
– Мазэл тов, Питер!
Питер пожал ему руку и широко улыбнулся.
– Спасибо, сэр.
Опустив руки, они смущенно замолчали. Внезапно Питер сказал:
– А я знаю, кто вы.
У Голда вновь закололи волосы на затылке, а мошонка сжалась, как от холода. Он взглянул на Эвелин: на ее лице боролись ужас и замешательство. Несмотря на загар, было видно, что она побледнела.
Голд повернулся к мальчику.
– Вот как? Ну, и кто же я такой, Питер?
– Вы первый муж мамы.
У Эвелин перехватило дыхание.
– Правильно, сынок, – ответил Голд.
Мальчик расплылся в улыбке.
– А еще вы отец Уэнди. Вы полицейский. Она мне о вас рассказывала. А можно ваш пистолет посмотреть?
Эвелин тихо заплакала – то были слезы облегчения. Голд ощутил некую смесь эмоций: напряжение отступило, но было и разочарование.
– А я не принес его, – соврал Голд. – Вообще, Питер, не следует носить оружие в общественных местах. Это очень опасно – может произойти несчастный случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145