Он щелкнул авторучкой.
– Что ты делаешь?
Хоуи положил чековую книжку на стол.
– Джек... – начал он.
– Что ты задумал?
– Джек...
– Хоуи, убери это куда подальше. Не оскорбляй меня.
– Джек, я знаю, это слишком дорого стоило. Ты оказал мне неоценимую услугу, так позволь по крайней мере оплатить расходы.
Голд покачал головой.
– Я же сказал, что обо всем позабочусь сам, что и сделал. И довольно об этом.
– Джек, пожалуйста.
– Хоуи, пожалуйста.
Хоуи, со вздохом закрыв чековую книжку, положил ее в пиджак.
– Я на все для тебя готов!
Голд отхлебнул виски.
– Я уже сказал, чего хочу, чего жду от тебя.
Хоуи воздел руки.
– С этим покончено. Голову даю на отсечение, больше не повторится.
Голд улыбнулся.
– Идет.
Официант принес салаты. Крошечную тарелочку прикрывал листик латука, на нем лежали несколько ломтиков огурца, обильно политых соусом.
– И за это – семь семьдесят пять? – воскликнул Голд, уставясь на салат. – Ну и жулики! Их стоило бы арестовать.
Хоуи расхохотался.
11.23 вечера
– ...Двадцать три минуты двенадцатого, в студии – ведущая Жанна Холмс. В нашей программе – беседа с Джессом Аттером, кандидатом в Законодательное собрание штата Калифорния от Дезерт-Виста. Мистер Аттер также является Верховным магистром Калифорнийского клана, что не мешает его намерениям попробовать свои силы в политике. Не так ли, мистер Аттер?
– Жанна, зовите меня просто Джессом. Вы абсолютно правы. Принадлежать к Калифорнийскому клану и одновременно баллотироваться в Законодательное собрание – отнюдь не противоречит одно другому. Более того, я уверен, что членство в Клане – лучшая подготовка к работе в собрании.
– Поясните, пожалуйста, Джесс.
– Так вот, Жанна. Возглавлять Калифорнийский клан – задача не из легких. Это тяжкий путь к вершине. Ты все время подвергаешься давлению – словесному, физическому, умственному, наконец, просто ругани – со стороны либералов и сочувствующей им прессы, со стороны правительства, симпатизирующего коммунистам, со стороны так называемых христианских клерикальных кругов, а также модного еврейско-сионистского лобби. Быть членом Клана – крайне неблагодарное дело. Порой чувствуешь, что ты – просто глас вопиющего в пустыне. Единственный одинокий голос разума и правды, тонущий в какофонии истерических воплей безумия. Это очень угнетает, но в то же время делает тебя непреклонным, заставляя твердо идти к поставленной цели. Члены Клана – люди горячего нрава. Нас нелегко сбить с верного пути, заставить поступиться принципами. Нам могут твердить, что черное – это белое, нам миллион раз будут выдавать ложь за правду, но мы плюнем им в лицо и в миллион первый раз ответим, что их правда – лжива. Не думаю, что хоть кто-то из нынешних членов Законодательного собрания настроен столь же решительно.
* * *
Уолкер припарковал синий фургон на служебной дорожке, которая шла параллельно проспекту Пико. Он выскочил из машины, не выключив мотор, оставив гореть фары, даже не приглушив радио, и торопливо прошел вдоль цепи, ограждавшей станцию Фишера по обслуживанию.
* * *
– Джесс, как вы относитесь к недавним актам вандализма в синагогах и прочих еврейских сооружениях?
– Сказать по правде, Жанна, меня это даже не удивляет. Я столько времени твердил тем, кто желал слушать, что в этой стране незримо бьется большое трепетное сердце, полное ненависти к евреям. И по-моему, последние акты героизма лишь подтверждают мои слова.
* * *
Доберман, тихо дремавший под передним крылом «мерседеса», услышал знакомые шаги, вскочил с места и встал в стойку у ограды, угрожающе скаля зубы. Уолкер хихикнул.
* * *
– Неужели можно безнаказанно оставаться нацией роботов, нацией ростовщиков, мошенников и лжецов, нацией, запятнавшей себя позором бесчестья и предательства, и не осознавать, какую ненависть это рождает в честных сердцах! Какие ответные действия влечет за собой!
* * *
Уолкер пнул решетку ограждения, и собака с рычанием прыгнула на него, царапая когтями металл.
* * *
– Заметьте, Жанна, антиеврейские выступления знаменуют крушение надежд белых американцев-христиан. Ибо кому заступиться за них? Абсолютно некому. У негров есть Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения и Национальная городская лига, к услугам евреев – вся пресса и телевидение, латиносы – под крылом католической церкви; даже у индейцев есть свой правоохранительный орган. Но кто выступит в защиту белых американцев-христиан?
* * *
Уолкер приставил «магнум» 357-го калибра к ограде, потом протолкнул его внутрь. Псина кинулась на оружие и сжала челюсти. Раздался сдавленный хрип, и в воздух полетели куски плоти. Правую половину собачьей морды снесло вчистую, на том, что осталось от левой, застыл тусклый безжизненный взгляд, как у чучела. Кровь хлынула на гладкий лоснящийся бетон. Туловище добермана боком пропрыгало несколько шагов, пошатнулось и рухнуло. Черные изящные лапы вздрогнули, царапнув когтями воздух, и оцепенели.
* * *
– Известно ли вам, Джесс, что очень многие – например, Джерри Кан из Еврейского вооруженного сопротивления – обвиняют в осквернении синагог именно членов Калифорнийского клана?
– Простите, Жанна, что я смеюсь, но меня это просто восхищает! Этот еврей Джерри и молокососы из его банды готовы свалить на нас половину преступлений, совершаемых в Южной Калифорнии. Вынужден признаться, что к последним событиям члены клана совершенно непричастны. Но, кто бы ни устраивал подобные патриотические акции, я был бы рад пополнить наши ряды такими людьми. Очень рад. Ибо только действуя с ними заодно, нам удастся вывести страну на правильный путь.
* * *
Уолкер дал газ, и машина с ревом умчалась.
Среда, 8 августа
0.47 ночи
Эстер плакала, оттирая раковину в туалете фотоателье. Слезы катились по щекам и капали с кончика носа. Она выпрямилась, вытерла лицо. Поймала свое зареванное отражение в зеркале и тяжко вздохнула.
– Господи, на кого я похожа!
Выйдя из туалета, она прошла через приемную, открыла ключом входную дверь и оказалась на бульваре Робертсона. Промокнув лицо, Эстер прислонилась к стене. Через секунду появилась Луп с двумя дымящимися чашками кофе. Не говоря ни слова, она протянула одну из них Эстер. Та взяла ее столь же безмолвно. Луп по-индейски присела на корточки и сделала глоток. Мимо проехала патрульная машина, полицейские кивнули девушкам.
– Que pasa, hermana? – наконец произнесла Луп, взглянув на Эстер.
Эстер молча покачала головой.
Луп окинула взглядом пустынный бульвар. На противоположной стороне размещался магазин, торговавший здоровенными кукольными домиками. Это называлось «усадьба в миниатюре».
– Опять он, – произнесла Эстер наконец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Что ты делаешь?
Хоуи положил чековую книжку на стол.
– Джек... – начал он.
– Что ты задумал?
– Джек...
– Хоуи, убери это куда подальше. Не оскорбляй меня.
– Джек, я знаю, это слишком дорого стоило. Ты оказал мне неоценимую услугу, так позволь по крайней мере оплатить расходы.
Голд покачал головой.
– Я же сказал, что обо всем позабочусь сам, что и сделал. И довольно об этом.
– Джек, пожалуйста.
– Хоуи, пожалуйста.
Хоуи, со вздохом закрыв чековую книжку, положил ее в пиджак.
– Я на все для тебя готов!
Голд отхлебнул виски.
– Я уже сказал, чего хочу, чего жду от тебя.
Хоуи воздел руки.
– С этим покончено. Голову даю на отсечение, больше не повторится.
Голд улыбнулся.
– Идет.
Официант принес салаты. Крошечную тарелочку прикрывал листик латука, на нем лежали несколько ломтиков огурца, обильно политых соусом.
– И за это – семь семьдесят пять? – воскликнул Голд, уставясь на салат. – Ну и жулики! Их стоило бы арестовать.
Хоуи расхохотался.
11.23 вечера
– ...Двадцать три минуты двенадцатого, в студии – ведущая Жанна Холмс. В нашей программе – беседа с Джессом Аттером, кандидатом в Законодательное собрание штата Калифорния от Дезерт-Виста. Мистер Аттер также является Верховным магистром Калифорнийского клана, что не мешает его намерениям попробовать свои силы в политике. Не так ли, мистер Аттер?
– Жанна, зовите меня просто Джессом. Вы абсолютно правы. Принадлежать к Калифорнийскому клану и одновременно баллотироваться в Законодательное собрание – отнюдь не противоречит одно другому. Более того, я уверен, что членство в Клане – лучшая подготовка к работе в собрании.
– Поясните, пожалуйста, Джесс.
– Так вот, Жанна. Возглавлять Калифорнийский клан – задача не из легких. Это тяжкий путь к вершине. Ты все время подвергаешься давлению – словесному, физическому, умственному, наконец, просто ругани – со стороны либералов и сочувствующей им прессы, со стороны правительства, симпатизирующего коммунистам, со стороны так называемых христианских клерикальных кругов, а также модного еврейско-сионистского лобби. Быть членом Клана – крайне неблагодарное дело. Порой чувствуешь, что ты – просто глас вопиющего в пустыне. Единственный одинокий голос разума и правды, тонущий в какофонии истерических воплей безумия. Это очень угнетает, но в то же время делает тебя непреклонным, заставляя твердо идти к поставленной цели. Члены Клана – люди горячего нрава. Нас нелегко сбить с верного пути, заставить поступиться принципами. Нам могут твердить, что черное – это белое, нам миллион раз будут выдавать ложь за правду, но мы плюнем им в лицо и в миллион первый раз ответим, что их правда – лжива. Не думаю, что хоть кто-то из нынешних членов Законодательного собрания настроен столь же решительно.
* * *
Уолкер припарковал синий фургон на служебной дорожке, которая шла параллельно проспекту Пико. Он выскочил из машины, не выключив мотор, оставив гореть фары, даже не приглушив радио, и торопливо прошел вдоль цепи, ограждавшей станцию Фишера по обслуживанию.
* * *
– Джесс, как вы относитесь к недавним актам вандализма в синагогах и прочих еврейских сооружениях?
– Сказать по правде, Жанна, меня это даже не удивляет. Я столько времени твердил тем, кто желал слушать, что в этой стране незримо бьется большое трепетное сердце, полное ненависти к евреям. И по-моему, последние акты героизма лишь подтверждают мои слова.
* * *
Доберман, тихо дремавший под передним крылом «мерседеса», услышал знакомые шаги, вскочил с места и встал в стойку у ограды, угрожающе скаля зубы. Уолкер хихикнул.
* * *
– Неужели можно безнаказанно оставаться нацией роботов, нацией ростовщиков, мошенников и лжецов, нацией, запятнавшей себя позором бесчестья и предательства, и не осознавать, какую ненависть это рождает в честных сердцах! Какие ответные действия влечет за собой!
* * *
Уолкер пнул решетку ограждения, и собака с рычанием прыгнула на него, царапая когтями металл.
* * *
– Заметьте, Жанна, антиеврейские выступления знаменуют крушение надежд белых американцев-христиан. Ибо кому заступиться за них? Абсолютно некому. У негров есть Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения и Национальная городская лига, к услугам евреев – вся пресса и телевидение, латиносы – под крылом католической церкви; даже у индейцев есть свой правоохранительный орган. Но кто выступит в защиту белых американцев-христиан?
* * *
Уолкер приставил «магнум» 357-го калибра к ограде, потом протолкнул его внутрь. Псина кинулась на оружие и сжала челюсти. Раздался сдавленный хрип, и в воздух полетели куски плоти. Правую половину собачьей морды снесло вчистую, на том, что осталось от левой, застыл тусклый безжизненный взгляд, как у чучела. Кровь хлынула на гладкий лоснящийся бетон. Туловище добермана боком пропрыгало несколько шагов, пошатнулось и рухнуло. Черные изящные лапы вздрогнули, царапнув когтями воздух, и оцепенели.
* * *
– Известно ли вам, Джесс, что очень многие – например, Джерри Кан из Еврейского вооруженного сопротивления – обвиняют в осквернении синагог именно членов Калифорнийского клана?
– Простите, Жанна, что я смеюсь, но меня это просто восхищает! Этот еврей Джерри и молокососы из его банды готовы свалить на нас половину преступлений, совершаемых в Южной Калифорнии. Вынужден признаться, что к последним событиям члены клана совершенно непричастны. Но, кто бы ни устраивал подобные патриотические акции, я был бы рад пополнить наши ряды такими людьми. Очень рад. Ибо только действуя с ними заодно, нам удастся вывести страну на правильный путь.
* * *
Уолкер дал газ, и машина с ревом умчалась.
Среда, 8 августа
0.47 ночи
Эстер плакала, оттирая раковину в туалете фотоателье. Слезы катились по щекам и капали с кончика носа. Она выпрямилась, вытерла лицо. Поймала свое зареванное отражение в зеркале и тяжко вздохнула.
– Господи, на кого я похожа!
Выйдя из туалета, она прошла через приемную, открыла ключом входную дверь и оказалась на бульваре Робертсона. Промокнув лицо, Эстер прислонилась к стене. Через секунду появилась Луп с двумя дымящимися чашками кофе. Не говоря ни слова, она протянула одну из них Эстер. Та взяла ее столь же безмолвно. Луп по-индейски присела на корточки и сделала глоток. Мимо проехала патрульная машина, полицейские кивнули девушкам.
– Que pasa, hermana? – наконец произнесла Луп, взглянув на Эстер.
Эстер молча покачала головой.
Луп окинула взглядом пустынный бульвар. На противоположной стороне размещался магазин, торговавший здоровенными кукольными домиками. Это называлось «усадьба в миниатюре».
– Опять он, – произнесла Эстер наконец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145