– Почему все так ненавидят евреев? У меня тетка через слово повторяет «проклятые жиды». Почему именно евреи?
Голд умоляюще сложил руки.
– Из нас двоих это ты не еврей. Ты мне и ответь.
– Я не знаю, Джек, – беспомощно проговорил Замора.
– А я тем более, – Голд зажег сигару, погасшую в маленькой пластмассовой пепельнице. Затянувшись, он продолжал: – Послушай, причина, которая лежит на поверхности, – мы, мол, убили вашего Христа, и все такое прочее. Но я полагаю, что есть и настоящая причина. За всю мировую историю евреи отказывались быть тупыми неудачниками. Люди ненавидят их – нас – за это. Ведь в любой стране, в любом деле, если еврей посвящает себя чему-то – уборщик это, или продавец, или ассенизатор, – в любом деле им лучше удается не вымазаться в дерьме. Евреи отказываются лакействовать. Уж если две тысячи лет назад они не соглашались быть «слушаюсь-что-прикажете», то уж тем более теперь не соглашаются. Если еврей занят каким-то делом, он всегда считает, что можно сделать его еще лучше. Он всегда хочет стоять во главе дела.
Замора улыбнулся.
– Тогда почему бы тебе не стать начальником вместо Гунца?
– Это цель для кого-то другого. Не для меня. – Голд поднялся. – Пойдем-ка вернемся в офис. Там по крайней мере прохладно. Сколько мы должны твоему брату?
Замора тоже встал.
– Все уже улажено. Я даю тебе взятку за то, что ты разрешил мне сегодня прийти позже.
Голд ухмыльнулся.
– Меня, конечно, можно подкупить, но не сандвичем с польской колбаской.
Они рассмеялись и вышли на улицу.
12.15 дня
Продавец, сидевший за прилавком оружейного магазина, оторвал взгляд от очередного номера журнала «Солдат удачи» и посмотрел на Уолкера. Тот вошел в магазинчик, сопровождаемый громким звоном электрического «сторожа» на двери. Тощий, узкогрудый мужчина-продавец был одет в маскировочный комбинезон, походные ботинки и военную летную куртку. За кожаным ремешком на ноге красовалось четырнадцатидюймовое лезвие ножа «под Рэмбо», а над козырьком зеленой бейсбольной шапочки сверкали золотом перекрещенные кости и череп. Огромный комок жвачки за щекой придавал ему сходство с бурундуком.
– Чего желаете, начальник?
Уолкер нервно заулыбался. Потом сделал серьезное, искреннее лицо.
– Я хочу купить оружие.
– Ну, тогда ты на верном пути. – Продавец перекинул жвачку к другой щеке и закрыл «Солдата удачи». – Если бы ты пришел за детской погремушкой, я бы тебе сказал, что ты ошибся адресом. Но раз тебе нужно оружие, то мы поладим. Какую «пушку» ты хочешь?
Уолкер пожал плечами и снова улыбнулся.
– Я не знаю.
Продавец наклонился к нему через прилавок.
– Почему бы тебе не сказать, для какого дела тебе нужна «пушка»? И мы бы вместе подобрали тебе подходящую железку.
– У меня... Я развожу газеты, – запинаясь, начал Уолкер. – И я иногда работаю по ночам. Ну и бывает, что налетаю на... ну, вы сами знаете...
– На ниггеров?
– Ну да.
– Грабят?
– Только раз. А так-то все больше пугают.
Продавец внимательно посмотрел на плечи и руки Уолкера.
– Похоже, что тебя не так-то просто запугать.
– Они часто вооружены, нападают втроем-вчетвером.
– Так, а тебе нужно, чтоб было чем их встретить?! Небольшая «пушка» в кармане?
– Точно.
– Для самозащиты.
– Точно. – Уолкер радостно улыбнулся.
Продавец нырнул под прилавок.
– У меня как раз есть то, что тебе надо. – Когда он выпрямился, в руках у него был серебристый «смит-и-вессон» 45-го калибра. – Черт побери! Что может быть лучше! – Он протянул Уолкеру револьвер вперед рукояткой. – Когда хочешь, можно любого негритоса остановить. Только покажи эту дьявольскую игрушку. Черномазые выродки. Ненавижу их всех. Нажми вот здесь.
Нажав на кнопку, Уолкер открыл барабан и снова его захлопнул. Он прицелился и нажал на курок. Раздался резкий механический щелчок.
– Видать, ты в этом деле не новичок.
– Не совсем.
Воспоминания замелькали у Уолкера перед глазами, как вспышки кадров в старом кинофильме на самодельном экране: вот его пьяный отец едва держится на ногах, а вот и он сам стреляет по консервным банкам. И каждый раз, как он промахивается, отец с размаху бьет его по шее. Каждый раз, как пуля со звоном пробивает жестянку, старик смеется и делает еще один огромный глоток виски.
– Ну, значит, ты «пушкам» цену знаешь, – продолжал продавец. – А за эту я с тебя много не возьму.
– Сколько?
– Сто девяносто пять. А с кобурой еще двадцать.
Уолкер достал из кармана джинсов пачку помятых и грязных банкнот. Продавец выложил на прилавок розовую карточку.
– Заполни это, пока я выпишу чек.
– Что это?
– Тест на благонадежность, чтобы получить разрешение на личное оружие. Заполни, заплати по чеку – и через две недели игрушка будет твоей, начальник.
– Через две недели?
– Здесь эхо, или мне показалось? Закон есть закон, начальник. В штате Калифорния следят, чтобы личное оружие не попадало в плохие руки. Тут что-то не так? Может, ты видел, как какой-нибудь ниггер заполнял такие бланки? Они-то свои «пушки» добывают, врываясь в дома к белым.
– Но мне этот револьвер нужен сейчас.
– Ничего не поделаешь, начальник. Это не от меня зависит. А почему бы тебе не купить дробовик? И ждать не придется. – Продавец кивком указал на стойку с дробовиками у дальней стены.
Уолкер долго смотрел на стойку и наконец снова обратился к продавцу:
– Это мне тоже пригодится. Но сначала мне надо «пушку», которую можно держать в руке.
Продавец засмеялся.
– Ты можешь и за свой член подержаться, начальник. – Увидев, что Уолкер не смеется, он добавил: – Нам всем что-то надо, начальник.
Уолкер завороженно смотрел на револьвер, словно ребенок, который не может отвести взгляда от недоступной игрушки. Наконец он поднял глаза на продавца, тот пристально его рассматривал.
– Мне и вправду он срочно нужен.
Продавец зачавкал жвачкой и поскреб между ног.
– Ты прошел Вьетнам, верно, начальник?
Уолкер на мгновение заколебался.
– Само собой.
Продавец ударил кулаком о ладонь.
– Я так и знал! Уж я-то всегда сумею отличить «вьетнамца» от какого-нибудь слизняка. Я и сам два года там оттрубил. С шестьдесят девятого по семьдесят первый. А ты когда был.
– В шестьдесят шестом.
– О, в самом начале? А на вид ты не так стар. Морской десант? Ты похож на десантника.
Уолкер кивнул.
– Я так и понял. «Голубые береты» не спутаешь ни с кем. Ты был в первой дивизии?
– Да. Ну, теперь-то как насчет револьвера?
Продавец перегнал жвачку за щеку и улыбнулся.
– Этот я, конечно, тебе продать не смогу – он зарегистрирован. Но я не допущу, чтобы парень, прошедший Вьетнам, расхаживал без «запаски». Подожди-ка здесь. Я сейчас. – Продавец скрылся за защитного цвета ширмой, закрывавшей проход в складскую комнату. Через несколько минут он вернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145