Мощным утесом прикрывал он врата, на его верху стояла тяжеленная баллиста, пулявшая окованные железом бревна, пучки тяжелых стрел или ядра по настильной траектории. Нашлось место и для парочки онагров - катапульт, стрелявших навесом, как мортиры. Попробуй только, приблизься к воротам города! Так влупят, что дурно станет!
Римляне появились во время кены. Оба легиона выстроились покогортно, конники тусовались на флангах. Блестели на солнце орелики аквил, трепетали ленточки на древках сигнумов, пускали «зайчики» надраенные шлемы и пластинчатые панцири - лорика сегментата. Разом заревели, завыли гнутые трубы-букцины, и к воротам поскакал одинокий всадник.
- Не стрелять! - крикнул Гефестай. - Это посланец…
Посланец остановил коня у ворот Антиохии, задрал голову, высматривая командование за зубцами башен, и прокричал:
- Сенатор и консуляр, сиятельный Гай Авидий Нигрин пришел с войной, но желает мира! Землю и воду!
- Чего, чего он хочет? - обернулся Лобанов к Искандеру.
- Обычай такой, - растолковал тот. - Ежели осажденные выносят золотой поднос, а на нем две чаши, с водой и землей, значит, город сдается на милость осаждающего… Тс-с! Ну-ка, что дизпат скажет?..
Симак на левой воротной башне прокашлялся, высунулся между зубцов и любезно предложил:
- А не пойти ли вам всем в задницу? - Побагровев, он проорал с высоты: - Передай своему сиятельному говнюку, пусть начинает искать место для захоронения! Должны же мы знать, где зарыть такую кучу падали! - Дизпат обвел рукой строй легионеров и добавил доверительным тоном: - Смердеть же будете!
Посланец поднял коня на дыбы и ускакал.
Он несся так, словно боролся за приз на соревнованиях. Копыта коня выбивали клубы красноватой пыли, сливавшиеся в зыбкий шлейф.
По неслышной команде когорты перестроились - меньшая часть осталась сбивать прямоугольные рамы винеа, ставить каждую на три колеса и крепить сверху большие щиты-плетни, а основное воинство взялось за строительство лагеря.
- Ну, это у них часа на три-четыре, - авторитетно заявил Гефестай. - Плавали - знаем! Падайте, люди, отдыхайте!
Сам он «упал» на обтесанную раму онагра. Лобанов притулился рядом, удобно откинувшись на толстую откосину. Эдик с Искандером сели напротив, по обе стороны от амбразуры.
Лобанов обвел взглядом товарищей. «О чем они сейчас думают? - пришло ему в голову. - Вот мы все встали на защиту города, что стоит на краю Ойкумены. Отступать нам некуда, за нами - Антиохия-Маргиана! А враг силен и опытен, дисциплина у римлян, как у роботов. И о чем же думают люди на краю жизни, когда неясно, увидишь ты день завтрашний или уже помечен смертью?..»
- Знаете, что я сейчас вспомнил? - заговорил Гефестай. - Я, когда к легионам подобрался поближе, не сразу и поверил. Смотрю - девицы едут! Вот, думаю, допился! Да нет, едут красавицы! Две молоденькие и одна постарше…
- Пленные, может? - выдвинул версию Лобанов.
- Да нет, - протянул кушан, - непохоже… Одеты прилично, а седла у них так и играют жемчугами! Кто ж на такое седло пленницу посадит или, там, рабыню? И охрана у них такая, что о-го-го!
- И как же это ты с ними не познакомился? - комически изумился Эдик.
- Легионеры помешали! - ухмыльнулся Гефестай. - Да и зачем мне еще одна головная боль? Хватит с меня моей Феризат! - И добавил жизнерадостно: - До чего ж ревнива, о-о! Женщина-пила!
- Так ушел бы! - присоветовал Искандер.
- Да уже тыщу раз уходил! И возвращался опять!
- Будда учит: жизнь полна страданий, - назидательно сказал Чанба. - Страдания смертного проистекают от неудовлетворенных желаний. Откажись от суетных хотений, Гефестай, укроти плоть, и ты приблизишься к блаженству, угодишь в самую нирвану!
- Нет уж! - ухмыльнулся сын Ярная. - Блаженство - это когда я с Феризат! Кстати, - сузил он коварно глаза, - а как там поживает маленькая Хава?
- Хорошо поживает, - ответил Чанба и подозрительно посмотрел на Гефестая.
- А ладно ли со здоровьицем у маленькой Гермионы? - невинно спросил тот.
На смуглых щеках Эдика заиграл румянец.
- Здорова Гермиона, - буркнул он.
Лобанов хихикнул.
- Сергей меня понял, - внушительно сказал Гефестай и поднял палец. - Друг мой Эдуард! Когда живешь сразу с двумя красотулями, не проповедуй воздержание товарищу!
- Я не сразу! - затрепыхался Чанба. - Я по очереди!
Друзья расхохотались.
- А я все не заведу себе подругу, - закручинился Искандер. - Не получается у меня, чтобы так, - вот мой дом, а вот моя женщина! Никаких шансов! Все как-то… так, перебиваюсь. Не дома живу, а на постое стою… Полажу с девчонкой, а поутру лежу, смотрю на нее и думаю: и фигурка точеная, и личико - Афродита отдыхает! - Тиндарид сделал отвращающий знак. - А как представлю, что лицо это будет единственным, да на всю жизнь… Все!
- Сергей, - спросил Гефестай, - а у тебя там, в России, девушка была?
- Были, - усмехнулся Лобанов.
- Все с тобой ясно!
Гнусаво протрубила букцина.
- Перерыв окончен! - сказал Гефестай и хлопнул себя по коленям.
Лобанов, а за ним и Эдик с Искандером просунулись меж зубцов, интересуясь, чего там римляне задумали.
- Вы что сюда, смотреть пришли? - сердито спросил Гефестай у глазеющих сотоварищей и быстро нашел всем работу - Эдика приставил к лебедке-полиспасту, поднимать с земли тяжелые каменные ядра для баллист, Искандера отправил ярусом ниже - кантовать тяжелые хумы с нефтью, а Лобанова отправил к Фарнаку, за боеприпасами.
Сергей раза три сгонял туда и обратно, тягая под мышками по снопу длинных стрел и по вязанке дротиков. Но не он один бегал - все невеликое воинство Антиохии металось взад-вперед, готовясь дать отпор наглым агрессорам.
Ровно через три часа - клепсидра это подтвердила - военный лагерь у римлян был готов. Огромный прямоугольник, почти полкилометра на километр, был обнесен двойным частоколом, обмазанным глиной. Передние ворота лагеря, обращенные к Антиохии, висели меж двух деревянных башен, словно копируя городские укрепления.
Начинало темнеть, но римляне все никак не могли угомониться - подтаскивали свои онагры и хайробаллисты, выстраивая орудия в линию, дружно стучали молотками и зудели пилами, собирая громадную гелеполу, осадную башню. По тракту медленно ползла… ну как бы рубленая изба на колесах, крытая поверху сырыми шкурами. Это была знаменитая тестудо, под ее защитой легионеры ровняли тракт, срывая бугры и засыпая ямки, - готовили путь под гелеполу. Кувшинчик с горящей нефтью долетел до тестудо, лопнул, разливаясь чадящим пламенем, но толку от него было чуть - не брал огонь сырую кожу, бессильно стекал на землю и гас.
- Сергей, - сказал негромко Гефестай, - иди поспи. Ко второй страже тебя сменит Искандер, потом очередь Эдика.
- А штурм не проспим? - пробурчал Эдик.
- Не проспим, - усмехнулся Гефестай. - Фромены пойдут на приступ с утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Римляне появились во время кены. Оба легиона выстроились покогортно, конники тусовались на флангах. Блестели на солнце орелики аквил, трепетали ленточки на древках сигнумов, пускали «зайчики» надраенные шлемы и пластинчатые панцири - лорика сегментата. Разом заревели, завыли гнутые трубы-букцины, и к воротам поскакал одинокий всадник.
- Не стрелять! - крикнул Гефестай. - Это посланец…
Посланец остановил коня у ворот Антиохии, задрал голову, высматривая командование за зубцами башен, и прокричал:
- Сенатор и консуляр, сиятельный Гай Авидий Нигрин пришел с войной, но желает мира! Землю и воду!
- Чего, чего он хочет? - обернулся Лобанов к Искандеру.
- Обычай такой, - растолковал тот. - Ежели осажденные выносят золотой поднос, а на нем две чаши, с водой и землей, значит, город сдается на милость осаждающего… Тс-с! Ну-ка, что дизпат скажет?..
Симак на левой воротной башне прокашлялся, высунулся между зубцов и любезно предложил:
- А не пойти ли вам всем в задницу? - Побагровев, он проорал с высоты: - Передай своему сиятельному говнюку, пусть начинает искать место для захоронения! Должны же мы знать, где зарыть такую кучу падали! - Дизпат обвел рукой строй легионеров и добавил доверительным тоном: - Смердеть же будете!
Посланец поднял коня на дыбы и ускакал.
Он несся так, словно боролся за приз на соревнованиях. Копыта коня выбивали клубы красноватой пыли, сливавшиеся в зыбкий шлейф.
По неслышной команде когорты перестроились - меньшая часть осталась сбивать прямоугольные рамы винеа, ставить каждую на три колеса и крепить сверху большие щиты-плетни, а основное воинство взялось за строительство лагеря.
- Ну, это у них часа на три-четыре, - авторитетно заявил Гефестай. - Плавали - знаем! Падайте, люди, отдыхайте!
Сам он «упал» на обтесанную раму онагра. Лобанов притулился рядом, удобно откинувшись на толстую откосину. Эдик с Искандером сели напротив, по обе стороны от амбразуры.
Лобанов обвел взглядом товарищей. «О чем они сейчас думают? - пришло ему в голову. - Вот мы все встали на защиту города, что стоит на краю Ойкумены. Отступать нам некуда, за нами - Антиохия-Маргиана! А враг силен и опытен, дисциплина у римлян, как у роботов. И о чем же думают люди на краю жизни, когда неясно, увидишь ты день завтрашний или уже помечен смертью?..»
- Знаете, что я сейчас вспомнил? - заговорил Гефестай. - Я, когда к легионам подобрался поближе, не сразу и поверил. Смотрю - девицы едут! Вот, думаю, допился! Да нет, едут красавицы! Две молоденькие и одна постарше…
- Пленные, может? - выдвинул версию Лобанов.
- Да нет, - протянул кушан, - непохоже… Одеты прилично, а седла у них так и играют жемчугами! Кто ж на такое седло пленницу посадит или, там, рабыню? И охрана у них такая, что о-го-го!
- И как же это ты с ними не познакомился? - комически изумился Эдик.
- Легионеры помешали! - ухмыльнулся Гефестай. - Да и зачем мне еще одна головная боль? Хватит с меня моей Феризат! - И добавил жизнерадостно: - До чего ж ревнива, о-о! Женщина-пила!
- Так ушел бы! - присоветовал Искандер.
- Да уже тыщу раз уходил! И возвращался опять!
- Будда учит: жизнь полна страданий, - назидательно сказал Чанба. - Страдания смертного проистекают от неудовлетворенных желаний. Откажись от суетных хотений, Гефестай, укроти плоть, и ты приблизишься к блаженству, угодишь в самую нирвану!
- Нет уж! - ухмыльнулся сын Ярная. - Блаженство - это когда я с Феризат! Кстати, - сузил он коварно глаза, - а как там поживает маленькая Хава?
- Хорошо поживает, - ответил Чанба и подозрительно посмотрел на Гефестая.
- А ладно ли со здоровьицем у маленькой Гермионы? - невинно спросил тот.
На смуглых щеках Эдика заиграл румянец.
- Здорова Гермиона, - буркнул он.
Лобанов хихикнул.
- Сергей меня понял, - внушительно сказал Гефестай и поднял палец. - Друг мой Эдуард! Когда живешь сразу с двумя красотулями, не проповедуй воздержание товарищу!
- Я не сразу! - затрепыхался Чанба. - Я по очереди!
Друзья расхохотались.
- А я все не заведу себе подругу, - закручинился Искандер. - Не получается у меня, чтобы так, - вот мой дом, а вот моя женщина! Никаких шансов! Все как-то… так, перебиваюсь. Не дома живу, а на постое стою… Полажу с девчонкой, а поутру лежу, смотрю на нее и думаю: и фигурка точеная, и личико - Афродита отдыхает! - Тиндарид сделал отвращающий знак. - А как представлю, что лицо это будет единственным, да на всю жизнь… Все!
- Сергей, - спросил Гефестай, - а у тебя там, в России, девушка была?
- Были, - усмехнулся Лобанов.
- Все с тобой ясно!
Гнусаво протрубила букцина.
- Перерыв окончен! - сказал Гефестай и хлопнул себя по коленям.
Лобанов, а за ним и Эдик с Искандером просунулись меж зубцов, интересуясь, чего там римляне задумали.
- Вы что сюда, смотреть пришли? - сердито спросил Гефестай у глазеющих сотоварищей и быстро нашел всем работу - Эдика приставил к лебедке-полиспасту, поднимать с земли тяжелые каменные ядра для баллист, Искандера отправил ярусом ниже - кантовать тяжелые хумы с нефтью, а Лобанова отправил к Фарнаку, за боеприпасами.
Сергей раза три сгонял туда и обратно, тягая под мышками по снопу длинных стрел и по вязанке дротиков. Но не он один бегал - все невеликое воинство Антиохии металось взад-вперед, готовясь дать отпор наглым агрессорам.
Ровно через три часа - клепсидра это подтвердила - военный лагерь у римлян был готов. Огромный прямоугольник, почти полкилометра на километр, был обнесен двойным частоколом, обмазанным глиной. Передние ворота лагеря, обращенные к Антиохии, висели меж двух деревянных башен, словно копируя городские укрепления.
Начинало темнеть, но римляне все никак не могли угомониться - подтаскивали свои онагры и хайробаллисты, выстраивая орудия в линию, дружно стучали молотками и зудели пилами, собирая громадную гелеполу, осадную башню. По тракту медленно ползла… ну как бы рубленая изба на колесах, крытая поверху сырыми шкурами. Это была знаменитая тестудо, под ее защитой легионеры ровняли тракт, срывая бугры и засыпая ямки, - готовили путь под гелеполу. Кувшинчик с горящей нефтью долетел до тестудо, лопнул, разливаясь чадящим пламенем, но толку от него было чуть - не брал огонь сырую кожу, бессильно стекал на землю и гас.
- Сергей, - сказал негромко Гефестай, - иди поспи. Ко второй страже тебя сменит Искандер, потом очередь Эдика.
- А штурм не проспим? - пробурчал Эдик.
- Не проспим, - усмехнулся Гефестай. - Фромены пойдут на приступ с утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92