Он стоял посреди загона, огороженного плетеным тыном. В дальнем углу паслись три лошади, хрупая травку, а рядом совсем, в тени палатки из кож и досок, лежали пластом Гефестай, Искандер и Эдик. Хромая, Сергей подбежал к друзьям. Дышат вроде… Сын Ярная хрипит, постанывает, лоб в капельках пота. У Тиндарида лицо бледное, он дышит часто и неглубоко. Раны Эдика перевязаны чистыми тряпицами.
- Не буди их, - послышался нежный голосок, - я дала им выпить макового отвару. Пусть поспят…
Лобанов обернулся… и обратился в соляной столб. В статую «Восхищенный созерцатель». Перед ним стояла молодая девушка, очень хорошенькая, в длинной голубой тунике, прекрасно облегавшей высокую грудь и западавшей в узину талии. Пышные золотистые волосы собраны в высокую лемнийскую прическу, открывавшую стройную шею, милое личико цветет улыбкой, красивые гладкие руки держат кожаную коробку с лекарствами. Сергей почувствовал сердечный укол.
- Прелесть какая… - растерянно пробормотал он.
Девушка залилась тихим смехом, а ее телохранитель, пожилой легионер, заворчал недовольно.
- Меня зовут Авидия Нигрина, - сказала девушка, - а кто ты?
- Сергий, - представился Лобанов на римский лад, - Сергий… Роксолан.
Авидия изящно присела перед Гефестаем, обтерла ему пот со лба. Сын Ярная блаженно улыбнулся во сне и зачмокал губами. Дочь Гая Нигрина зажала рот ладошкой, чтобы не засмеяться. А Сергей мучился в потугах найти тему для разговора с девушкой. Какой вопрос задать? О чем вообще говорят с римлянкой из знатного семейства? О, это мысль!
- А вы… - затянул Лобанов, - из семьи патрициев?
- А почему «вы»? - засмеялась девушка, позволяя Сергею любоваться идеальными дужками своих зубов. - Разве меня много?
- А-а… - растерялся Сергей. - Это… М-м-м… Так принято на моей родине, из вежливости мы обращаемся к человеку на «вы»…
- Понятно… - Авидия осторожно смотала окровавленную тряпицу с простреленной руки Эдика и смазала розовое зияние раны пахучей мазью. - А где она, твоя родина?
- Очень далеко, - честно признался Сергей. - Там где-то, - махнул он рукой на северо-запад, - за степью, за морем… А потом опять степь пойдет, реки великие, леса дремучие…
- Далеко… - признала Авидия. - Да, я патрицианка, но почему ты спрашиваешь об этом?
- А с каких это пор патрицианки помогают пленным варварам? - парировал Сергей.
- Вы не пленные, - уточнила статус Авидия, - вы рабы. Сначала отец хотел всех вас распять, но я уговорила его не делать этого… Теперь, если ты победишь на играх, всех вас продадут в гладиаторы… Конечно, - вздохнула она, - нет жребия презренней, это самое дно жизни… Но жизни!
Сергей присел на корточки и заглянул в лицо девушке. Пальцы так и тянуло коснуться бархатистой щечки, отвести завиток волос…
- Спасибо тебе… - сказал Сергей негромко.
Авидия только посмотрела на него и улыбнулась. Улыбка ее не была веселой, она полнилась тихой и светлой радостью, в ней не чувствовался жаркий огонь, но расточалось неземное сияние.
- Все… - сказала Авидия и поднялась. - Если проснутся, - добавила она деловито, - дашь им вот это, пусть сделают по два глотка.
Девушка протянула Сергею чашу с млечным настоем. Он принял чашу и коснулся пальцев Авидии Нигрины. Лобанова как током шибануло. Девушка вскинула на мгновение взгляд и тут же прикрыла глаза трепещущими ресницами.
- Мне пора, - сказала она тихо и ушла, склонив голову, словно крепко задумавшись или высматривая тайные следы на тропе.
Старый легионер ухромал следом. Мысли в голове Сергея неслись в три слоя. «Пастушка младая на рынок спешит… Если враг не сдается, его уничтожают… Амур стреляет из двухствольного карабина…»
- И попадает… - пробормотал Лобанов.
Четверо дюжих ауксилариев вывели Сергея через Порта Преториа, главные ворота лагеря. Справа, за трактом, догорал рабад. На заднем плане, за желтыми зубчатыми стенами Антиохии, тянулись в блеклое небо столбы дыма, то серо-белесого, то копотно-черного. А прямо перед Лобановым возвышался амфитеатр, на скорую руку сколоченный из бруса и досок. Огромная, ступенчатая чаша амфитеатра удерживалась массой подпорок, стояков и откосин.
- Когда ж вы успели? - проговорил Сергей.
- Топай, топай! - прикрикнул молодой прыщавый сириец, чьи румяные ланиты едва ужимались нащечниками шлема.
Лобанов ничего не сказал, потопал, куда велено, и вышел на арену, окруженную рядами трибун. Все места были заняты римским воинством, а в первом ряду восседал комсостав. Сергей ожидал увидеть под ногами песок, но римляне его ожиданий не учли - посреди арены поднимался большой дощатый помост.
- Залезай! - крикнул прыщавый и пнул Лобанова.
Сергей припомнил боевик с Брюсом Уиллисом в главной роли и произнес:
- Еще раз ударишь - убью!
Сириец глумливо ухмыльнулся и треснул Лобанова кулаком под дых. Сергей напряг пресс, смягчая выпад. Сделал вдох и вырубил прыщавого ударом лянцян - костяшками пальцев в кадык. Сириец опрокинулся на спину и уже не встал. Трибуны взревели, черные провалы глоток изрыгли хулу и проклятия. Гай Нигрин встал и поднял руку. Амфитеатр мгновенно затих.
- Мы сидели близко и все слышали! - объявил командующий. - Гладиатор предупредил Амада, но тот не внял! Будем считать это первой победой… э-э… как тебя? - Нигрин защелкал пальцами.
- Сергий Роксолан! - громко назвался Лобанов.
- …Сергия Роксолана! Кто следующий? Кто примет вызов?!
Лобанов осмотрел амфитеатр. На одной из трибун возникло шевеление, и на арену спустился римлянин в анатомической кирасе, но без шлема. Перед собой он толкал связанного Ширака. Лицо сака, покрытое синяками, было каменно-неподвижным.
- Вот он - следующий! - закричал легионер. - Сам напросился! Хочу, грит, сдохнуть со всеми вместе! Ну я ж не зверь! Чего б не помочь человеку?
Трибуны откликнулись хохотом и свистом. Легионер, посмеиваясь, разрезал Шираку путы и подтолкнул сака к помосту.
- Залезай давай! И ты не стой! - прикрикнул он на Лобанова.
- А давай с тобой? - предложил Лобанов. - Помесим друг друга! А?!
Легионер хохотнул.
- Потом как-нибудь!
Трибуны взвыли.
- Плотий Вар, отметель варвара!
- Ты ж не зверь!
- Да чего б не помочь человеку?
- Хо-хо-хо!
- Га-га-га!
Плотий Вар побагровел, а командующий встал и крикнул, сводя все к шутке:
- И не надейтесь! Примипил мне еще пригодится! Садись, Плотий!
Красный Плотий Вар уселся, и тут же ударил гонг.
- Дерись давай! - заголосили с трибун.
- Ставлю на сака!
- Ну и дурак!
- Десять на Роксолана!
- И я десять!
Ширак вспрыгнул на помост и протянул руку Сергею. Лобанов ухватился за нее и оказался рядом с саком.
- Убей меня, слышишь? - тихо проговорил Ширак. - Мне все равно хана, но лучше уж от тебя… Хотел уже жилы себе перегрызть, но для воина это позор - уйти самому…
- Ширак… - тяжело сказал Лобанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
- Не буди их, - послышался нежный голосок, - я дала им выпить макового отвару. Пусть поспят…
Лобанов обернулся… и обратился в соляной столб. В статую «Восхищенный созерцатель». Перед ним стояла молодая девушка, очень хорошенькая, в длинной голубой тунике, прекрасно облегавшей высокую грудь и западавшей в узину талии. Пышные золотистые волосы собраны в высокую лемнийскую прическу, открывавшую стройную шею, милое личико цветет улыбкой, красивые гладкие руки держат кожаную коробку с лекарствами. Сергей почувствовал сердечный укол.
- Прелесть какая… - растерянно пробормотал он.
Девушка залилась тихим смехом, а ее телохранитель, пожилой легионер, заворчал недовольно.
- Меня зовут Авидия Нигрина, - сказала девушка, - а кто ты?
- Сергий, - представился Лобанов на римский лад, - Сергий… Роксолан.
Авидия изящно присела перед Гефестаем, обтерла ему пот со лба. Сын Ярная блаженно улыбнулся во сне и зачмокал губами. Дочь Гая Нигрина зажала рот ладошкой, чтобы не засмеяться. А Сергей мучился в потугах найти тему для разговора с девушкой. Какой вопрос задать? О чем вообще говорят с римлянкой из знатного семейства? О, это мысль!
- А вы… - затянул Лобанов, - из семьи патрициев?
- А почему «вы»? - засмеялась девушка, позволяя Сергею любоваться идеальными дужками своих зубов. - Разве меня много?
- А-а… - растерялся Сергей. - Это… М-м-м… Так принято на моей родине, из вежливости мы обращаемся к человеку на «вы»…
- Понятно… - Авидия осторожно смотала окровавленную тряпицу с простреленной руки Эдика и смазала розовое зияние раны пахучей мазью. - А где она, твоя родина?
- Очень далеко, - честно признался Сергей. - Там где-то, - махнул он рукой на северо-запад, - за степью, за морем… А потом опять степь пойдет, реки великие, леса дремучие…
- Далеко… - признала Авидия. - Да, я патрицианка, но почему ты спрашиваешь об этом?
- А с каких это пор патрицианки помогают пленным варварам? - парировал Сергей.
- Вы не пленные, - уточнила статус Авидия, - вы рабы. Сначала отец хотел всех вас распять, но я уговорила его не делать этого… Теперь, если ты победишь на играх, всех вас продадут в гладиаторы… Конечно, - вздохнула она, - нет жребия презренней, это самое дно жизни… Но жизни!
Сергей присел на корточки и заглянул в лицо девушке. Пальцы так и тянуло коснуться бархатистой щечки, отвести завиток волос…
- Спасибо тебе… - сказал Сергей негромко.
Авидия только посмотрела на него и улыбнулась. Улыбка ее не была веселой, она полнилась тихой и светлой радостью, в ней не чувствовался жаркий огонь, но расточалось неземное сияние.
- Все… - сказала Авидия и поднялась. - Если проснутся, - добавила она деловито, - дашь им вот это, пусть сделают по два глотка.
Девушка протянула Сергею чашу с млечным настоем. Он принял чашу и коснулся пальцев Авидии Нигрины. Лобанова как током шибануло. Девушка вскинула на мгновение взгляд и тут же прикрыла глаза трепещущими ресницами.
- Мне пора, - сказала она тихо и ушла, склонив голову, словно крепко задумавшись или высматривая тайные следы на тропе.
Старый легионер ухромал следом. Мысли в голове Сергея неслись в три слоя. «Пастушка младая на рынок спешит… Если враг не сдается, его уничтожают… Амур стреляет из двухствольного карабина…»
- И попадает… - пробормотал Лобанов.
Четверо дюжих ауксилариев вывели Сергея через Порта Преториа, главные ворота лагеря. Справа, за трактом, догорал рабад. На заднем плане, за желтыми зубчатыми стенами Антиохии, тянулись в блеклое небо столбы дыма, то серо-белесого, то копотно-черного. А прямо перед Лобановым возвышался амфитеатр, на скорую руку сколоченный из бруса и досок. Огромная, ступенчатая чаша амфитеатра удерживалась массой подпорок, стояков и откосин.
- Когда ж вы успели? - проговорил Сергей.
- Топай, топай! - прикрикнул молодой прыщавый сириец, чьи румяные ланиты едва ужимались нащечниками шлема.
Лобанов ничего не сказал, потопал, куда велено, и вышел на арену, окруженную рядами трибун. Все места были заняты римским воинством, а в первом ряду восседал комсостав. Сергей ожидал увидеть под ногами песок, но римляне его ожиданий не учли - посреди арены поднимался большой дощатый помост.
- Залезай! - крикнул прыщавый и пнул Лобанова.
Сергей припомнил боевик с Брюсом Уиллисом в главной роли и произнес:
- Еще раз ударишь - убью!
Сириец глумливо ухмыльнулся и треснул Лобанова кулаком под дых. Сергей напряг пресс, смягчая выпад. Сделал вдох и вырубил прыщавого ударом лянцян - костяшками пальцев в кадык. Сириец опрокинулся на спину и уже не встал. Трибуны взревели, черные провалы глоток изрыгли хулу и проклятия. Гай Нигрин встал и поднял руку. Амфитеатр мгновенно затих.
- Мы сидели близко и все слышали! - объявил командующий. - Гладиатор предупредил Амада, но тот не внял! Будем считать это первой победой… э-э… как тебя? - Нигрин защелкал пальцами.
- Сергий Роксолан! - громко назвался Лобанов.
- …Сергия Роксолана! Кто следующий? Кто примет вызов?!
Лобанов осмотрел амфитеатр. На одной из трибун возникло шевеление, и на арену спустился римлянин в анатомической кирасе, но без шлема. Перед собой он толкал связанного Ширака. Лицо сака, покрытое синяками, было каменно-неподвижным.
- Вот он - следующий! - закричал легионер. - Сам напросился! Хочу, грит, сдохнуть со всеми вместе! Ну я ж не зверь! Чего б не помочь человеку?
Трибуны откликнулись хохотом и свистом. Легионер, посмеиваясь, разрезал Шираку путы и подтолкнул сака к помосту.
- Залезай давай! И ты не стой! - прикрикнул он на Лобанова.
- А давай с тобой? - предложил Лобанов. - Помесим друг друга! А?!
Легионер хохотнул.
- Потом как-нибудь!
Трибуны взвыли.
- Плотий Вар, отметель варвара!
- Ты ж не зверь!
- Да чего б не помочь человеку?
- Хо-хо-хо!
- Га-га-га!
Плотий Вар побагровел, а командующий встал и крикнул, сводя все к шутке:
- И не надейтесь! Примипил мне еще пригодится! Садись, Плотий!
Красный Плотий Вар уселся, и тут же ударил гонг.
- Дерись давай! - заголосили с трибун.
- Ставлю на сака!
- Ну и дурак!
- Десять на Роксолана!
- И я десять!
Ширак вспрыгнул на помост и протянул руку Сергею. Лобанов ухватился за нее и оказался рядом с саком.
- Убей меня, слышишь? - тихо проговорил Ширак. - Мне все равно хана, но лучше уж от тебя… Хотел уже жилы себе перегрызть, но для воина это позор - уйти самому…
- Ширак… - тяжело сказал Лобанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92