Я тоже хочу себе такой!
- И я! - сказал Лобанов. - Это будет нашей целью номер два!
- А номер один что тогда?
- Воля!
За створами главного входа храма Изиды и Сераписа высились шестиметровые статуи божеств, плавающие в тумане воскурений. Уровень делений на большой храмовой клепсидре показывал три часа пополудни.
- Уже можно! - сказал Искандер.
Обогнув храм, гладиаторы вышли к термам, выстроенным неброско и просто, - гладкие стены из коричнево-серого травертина держали низкие купола. Вокруг терм были разбиты аллеи, колоннады замыкали в себе просторные квадратные дворы, по которым прогуливались степенно беседовавшие римляне. В палестрах играли в мяч-гарпастум, а на поле стадиона изощрялись гимнасты. И все это были термы! Не баня, а настоящий Дворец Водных Процедур!
По аллее, обсаженной кипарисами, Лобанов прошел к дверям парадного входа, отделанным бронзой и заключенным в мраморную раму.
На ступенях он обернулся. С лестницы открывался вид на Колизей - амфитеатр расплывался совсем рядом, за склоном Оппия. На что они променяли арену? Спецслужба в любые времена была антонимом слову «покой». Ну и что? Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна, зато бойцы невидимого фронта не мрут на потеху толпе! И никто не принуждает их убивать своих товарищей и друзей! А это главное…
- Ты чего там застрял? - окликнул Сергея Эдик.
- Не мешай ему, - сказал Гефестай, - не видишь, что ли? Человек нежно прощается с любимой ареной…
- Сволочи! - ухмыльнулся Лобанов и в два прыжка догнал друзей.
Заплатив служителю по квадранту с носа - сущие копейки! - друзья прошли в первый зал, в аподитерий. По-русски говоря, это была раздевалка. Зал имел три стены, а вместо четвертой - проем, за которым плескался бассейн, площадью равный небольшому озеру. Крыша над ним отсутствовала, а стены были расписаны деревьями и кустами, сплетенными в густую чащу, в которой порхали птицы, а из ваз в форме цветочных чашечек били фонтаны.
- Это фригидарий! - просветил товарищей Искандер.
- А крыша где? - поинтересовался Гефестай.
- А римляне думают, что купаться в проточной воде под крышей вредно для здоровья!
Друзья разделись, передали одежду с оружием капсарию, рабу-сторожу, и бросились в бассейн.
- Ух, хорошо! - орал Гефестай, сопя и отфыркиваясь, как кит.
Лобанов переплыл бассейн и прошлепал по широкой мраморной лестнице в главный зал. Да-а… Восьмиэтажный дом легко бы уместился под этими сводами, украшенными лепниной, - тут и купидоны с луками, и амурчики на дельфинчиках, львы в квадратах, в ромбах, в кругах - по фиолетовому, белому, светло-голубому фону. В бронзовые переплеты огромных полукруглых окон были вставлены толстые мутные стекла, на солнце они светились, как морская волна, и заливали зал зеленоватым светом. Стены из полированного мрамора возносились вверх и словно растворялись в светящейся дымке, не достигая гигантского купола. Теплый пол был дивно изукрашен мозаикой, а в нишах стен белели прекрасные статуи, раскрашенные по эллинскому обычаю. Лобанов узнал только одну, изображавшую Лаокоона с сыновьями.
- О, Митра Многопастбищный! - воскликнул Гефестай потрясенио. - И это баня?!
Искандер засмеялся и повел друзей за собой. Узким изогнутым проходом они вышли в кальдарий, своего рода парную. Это был зал, круглый в плане, повторяющий форму бассейна с горячей водой. Вокруг этой колоссальной лохани, как лепестки цветка, стояли полные ванны, вода в них парила. Симметрию продолжали мраморные ложа с приступками в нишах стен.
Половина скамей была занята голыми римлянами, стенающими и вякающими под руками рабов-массажистов. Было жарко, но горячий воздух оставался сухим - пар уходил через круглое отверстие в центре купола.
- Мойте руки перед едой! - сказал Гефестай и ухнул в ванну. - Нормальненько!
Через пару секунд все четверо расселись по ваннам и яростно заскребли себя шершавыми александрийскими губками, щедро поливаясь густыми травяными настоями. Они словно стирали с тел всю ту грязь, что пристала к ним за год, всю кровь, «весь липкий страх и прах надежд разбитых». Мыла, правда, не было - римляне мылись уратом - отстоявшейся мочой. Такое моющее средство друзьям как-то не глянулось. Пришлось подзывать толстого парфянского купца в одном тюрбане и покупать у него пару комков мыльной глины кил.
Лобанов отмылся первым. Сполоснувшись в бассейне, он прошлепал в комнату для отдыха, украшенную барельефами, а выше - фресками.
- Не желаете ли новую тунику? - подкатился торговец готовым платьем. - Большой выбор!
- Одна шерсть небось? - спросил Лобанов.
За минувший год суконные одежды ему опроклятели - чуть взопреешь, и все, вони полный дом. И кожа зудит постоянно…
- Отчего же?! - оскорбился торговец. - Есть одежды из тончайшего египетского виссона, есть шелк, есть лен…
- Лен?! - обрадовался Лобанов. - А ну-ка, покажь!
- Не уверен, правда, что тебе подойдет фасон… - засомневался торговец.
- Тащи!
Торговец смотался на улицу и принес длинную тунику приятного оранжевого цвета. Похоже на женскую… Да какая разница? Подол укоротим, и все…
- Почем? - спросил Лобанов, пробуя ткань пальцами.
- Один денарий!
Лобанов сунул торговцу серебряную монету, и тот малость выпучил глаза - наверное, не ожидал такой суммы. Поскорее, пока Лобанов не передумал, торговец удалился, кланяясь и расточая улыбки.
- Займемся кройкой и шитьем, - бодро сказал Лобанов.
Он аккуратно оторвал низ, укоротив обновку до середины бедра. И натянул на себя. Прелесть!
Благодушествуя, Сергей вышел на свежий воздух. Пахло жасмином и олеандром. Просторный прямоугольный двор, окруженный колоннадой, был порезан на газоны и клумбы. По мощеным дорожкам прогуливались полуголые римляне, и все как один пялились на Сергея.
Странные взгляды мужчин он игнорировал. Смешки подавлял в зародыше - зыркал на любителей хиханек так, что у тех язык к нёбу присыхал. Но все равно непонятно… Остановившись у фонтана, Сергей почесал мокрую голову. Что он делает не так? Все вокруг щеголяют в туниках! Что же их смешит тогда? Выбор ткани? Или то, что он босиком? Лобанов украдкой оглянулся. Да нет, половина выходящих из терм необута…
- Ты что ж это творишь, подлец?! - возгремел за его спиной гневный голос.
Лобанов обернулся и предстал перед матроной в столе, подпоясанной под могучей грудью и ниже неразличимой талии. Волосы матроны были распущены, и вились, аки змейки Медузы Горгоны.
- Как тебе только не стыдно?! - поддержала товарку ее подруга со сложной прической на голове. Она аж заикалась от негодования.
- Да что на него слова тратить?! - закричала третья.
- Наглость какая! - завопила четвертая, согнутая старостью в три погибели, и огрела Лобанова палкой.
Первая матрона завизжала басом и вцепилась Лобанову в волосы, мотыляя его голову туда и сюда, а прочие накинулись, и давай мутузить гладиатора - кулаками, палками, полотняными вифинскими зонтиками, ногами…
- Да вы что, сдурели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
- И я! - сказал Лобанов. - Это будет нашей целью номер два!
- А номер один что тогда?
- Воля!
За створами главного входа храма Изиды и Сераписа высились шестиметровые статуи божеств, плавающие в тумане воскурений. Уровень делений на большой храмовой клепсидре показывал три часа пополудни.
- Уже можно! - сказал Искандер.
Обогнув храм, гладиаторы вышли к термам, выстроенным неброско и просто, - гладкие стены из коричнево-серого травертина держали низкие купола. Вокруг терм были разбиты аллеи, колоннады замыкали в себе просторные квадратные дворы, по которым прогуливались степенно беседовавшие римляне. В палестрах играли в мяч-гарпастум, а на поле стадиона изощрялись гимнасты. И все это были термы! Не баня, а настоящий Дворец Водных Процедур!
По аллее, обсаженной кипарисами, Лобанов прошел к дверям парадного входа, отделанным бронзой и заключенным в мраморную раму.
На ступенях он обернулся. С лестницы открывался вид на Колизей - амфитеатр расплывался совсем рядом, за склоном Оппия. На что они променяли арену? Спецслужба в любые времена была антонимом слову «покой». Ну и что? Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна, зато бойцы невидимого фронта не мрут на потеху толпе! И никто не принуждает их убивать своих товарищей и друзей! А это главное…
- Ты чего там застрял? - окликнул Сергея Эдик.
- Не мешай ему, - сказал Гефестай, - не видишь, что ли? Человек нежно прощается с любимой ареной…
- Сволочи! - ухмыльнулся Лобанов и в два прыжка догнал друзей.
Заплатив служителю по квадранту с носа - сущие копейки! - друзья прошли в первый зал, в аподитерий. По-русски говоря, это была раздевалка. Зал имел три стены, а вместо четвертой - проем, за которым плескался бассейн, площадью равный небольшому озеру. Крыша над ним отсутствовала, а стены были расписаны деревьями и кустами, сплетенными в густую чащу, в которой порхали птицы, а из ваз в форме цветочных чашечек били фонтаны.
- Это фригидарий! - просветил товарищей Искандер.
- А крыша где? - поинтересовался Гефестай.
- А римляне думают, что купаться в проточной воде под крышей вредно для здоровья!
Друзья разделись, передали одежду с оружием капсарию, рабу-сторожу, и бросились в бассейн.
- Ух, хорошо! - орал Гефестай, сопя и отфыркиваясь, как кит.
Лобанов переплыл бассейн и прошлепал по широкой мраморной лестнице в главный зал. Да-а… Восьмиэтажный дом легко бы уместился под этими сводами, украшенными лепниной, - тут и купидоны с луками, и амурчики на дельфинчиках, львы в квадратах, в ромбах, в кругах - по фиолетовому, белому, светло-голубому фону. В бронзовые переплеты огромных полукруглых окон были вставлены толстые мутные стекла, на солнце они светились, как морская волна, и заливали зал зеленоватым светом. Стены из полированного мрамора возносились вверх и словно растворялись в светящейся дымке, не достигая гигантского купола. Теплый пол был дивно изукрашен мозаикой, а в нишах стен белели прекрасные статуи, раскрашенные по эллинскому обычаю. Лобанов узнал только одну, изображавшую Лаокоона с сыновьями.
- О, Митра Многопастбищный! - воскликнул Гефестай потрясенио. - И это баня?!
Искандер засмеялся и повел друзей за собой. Узким изогнутым проходом они вышли в кальдарий, своего рода парную. Это был зал, круглый в плане, повторяющий форму бассейна с горячей водой. Вокруг этой колоссальной лохани, как лепестки цветка, стояли полные ванны, вода в них парила. Симметрию продолжали мраморные ложа с приступками в нишах стен.
Половина скамей была занята голыми римлянами, стенающими и вякающими под руками рабов-массажистов. Было жарко, но горячий воздух оставался сухим - пар уходил через круглое отверстие в центре купола.
- Мойте руки перед едой! - сказал Гефестай и ухнул в ванну. - Нормальненько!
Через пару секунд все четверо расселись по ваннам и яростно заскребли себя шершавыми александрийскими губками, щедро поливаясь густыми травяными настоями. Они словно стирали с тел всю ту грязь, что пристала к ним за год, всю кровь, «весь липкий страх и прах надежд разбитых». Мыла, правда, не было - римляне мылись уратом - отстоявшейся мочой. Такое моющее средство друзьям как-то не глянулось. Пришлось подзывать толстого парфянского купца в одном тюрбане и покупать у него пару комков мыльной глины кил.
Лобанов отмылся первым. Сполоснувшись в бассейне, он прошлепал в комнату для отдыха, украшенную барельефами, а выше - фресками.
- Не желаете ли новую тунику? - подкатился торговец готовым платьем. - Большой выбор!
- Одна шерсть небось? - спросил Лобанов.
За минувший год суконные одежды ему опроклятели - чуть взопреешь, и все, вони полный дом. И кожа зудит постоянно…
- Отчего же?! - оскорбился торговец. - Есть одежды из тончайшего египетского виссона, есть шелк, есть лен…
- Лен?! - обрадовался Лобанов. - А ну-ка, покажь!
- Не уверен, правда, что тебе подойдет фасон… - засомневался торговец.
- Тащи!
Торговец смотался на улицу и принес длинную тунику приятного оранжевого цвета. Похоже на женскую… Да какая разница? Подол укоротим, и все…
- Почем? - спросил Лобанов, пробуя ткань пальцами.
- Один денарий!
Лобанов сунул торговцу серебряную монету, и тот малость выпучил глаза - наверное, не ожидал такой суммы. Поскорее, пока Лобанов не передумал, торговец удалился, кланяясь и расточая улыбки.
- Займемся кройкой и шитьем, - бодро сказал Лобанов.
Он аккуратно оторвал низ, укоротив обновку до середины бедра. И натянул на себя. Прелесть!
Благодушествуя, Сергей вышел на свежий воздух. Пахло жасмином и олеандром. Просторный прямоугольный двор, окруженный колоннадой, был порезан на газоны и клумбы. По мощеным дорожкам прогуливались полуголые римляне, и все как один пялились на Сергея.
Странные взгляды мужчин он игнорировал. Смешки подавлял в зародыше - зыркал на любителей хиханек так, что у тех язык к нёбу присыхал. Но все равно непонятно… Остановившись у фонтана, Сергей почесал мокрую голову. Что он делает не так? Все вокруг щеголяют в туниках! Что же их смешит тогда? Выбор ткани? Или то, что он босиком? Лобанов украдкой оглянулся. Да нет, половина выходящих из терм необута…
- Ты что ж это творишь, подлец?! - возгремел за его спиной гневный голос.
Лобанов обернулся и предстал перед матроной в столе, подпоясанной под могучей грудью и ниже неразличимой талии. Волосы матроны были распущены, и вились, аки змейки Медузы Горгоны.
- Как тебе только не стыдно?! - поддержала товарку ее подруга со сложной прической на голове. Она аж заикалась от негодования.
- Да что на него слова тратить?! - закричала третья.
- Наглость какая! - завопила четвертая, согнутая старостью в три погибели, и огрела Лобанова палкой.
Первая матрона завизжала басом и вцепилась Лобанову в волосы, мотыляя его голову туда и сюда, а прочие накинулись, и давай мутузить гладиатора - кулаками, палками, полотняными вифинскими зонтиками, ногами…
- Да вы что, сдурели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92