- Не, - сказал Гефестай со знанием дела, - тутошняя грязь хорошо очищает, прям как порошок стиральный!
- Ты осторожнее там! - озаботился Эдик. - А то, если всю грязь счистишь, от тебя ж ничего не останется!
- Почему? - возразил Гефестай. - Туника останется! И сандалики!
На визг прибежала куча народу. Легионеры Назика и Лонг подошли тоже, посмотрели на воющего Мир-Арзала, на карачках выбиравшегося из кратера, на спокойно стоявшего Лобанова, и оба сплюнули.
- Ну вас к Орку, - проворчал Назика, - разбирайтесь сами!
Мир-Арзал, глазурованный грязью, потащился к морю мыться, чиститься, стираться.
- Пошли, Гефестай, - сказал Лобанов, отворачиваясь, - подкинем дровишек, порадуем хозяина… Может, пожрать даст? Гефестай!
Сын Ярная стоял у воды в напряженной позе, будто прислушиваясь к чему-то. Он поднял руку в жесте предостережения, да так и замер.
- Ты ничего не слышишь? - спросил Гефестай.
Сергей напряг слух. С моря доносилось легкое гудение.
- Гудит чего-то… - сказал он неуверенно. - Волны, наверное…
- Это не волны, - проговорил Гефестай, - это подводный грифон! Видишь?! Во-он там!
Лобанов пригляделся. «Во-он там», где плескали зеленые глянцевые волны, вода серела, и эта голубовато-серая область быстро расходилась, занимая все большее пространство, пока не дошла до берега. И тогда Лобанов увидел, отчего померкла веселая зелень волн. На поверхности моря бурлили крупные газовые пузыри, а откуда-то снизу, то ли со дна, то ли из глубин земли, накатывал глухой рокот.
- Газовыделение пошло! - сказал Гефестай озабоченно. - Надо предупредить этих!
Грузной трусцой сын Ярная поспешил к стоянке трирем. На бережку уже вовсю горели костры, огонь лизал котлы на треногах, а коки-параскариты сыпали в кипящую воду крупу, щедро заправляя похлебку рубленой солониной.
- Эй, сиятельный! - окликнул Лобанов Гая Авидия Нигрина, развалившегося на ковре. - На море кое-что происходит!
- Что еще такое? - недовольно повернулся консуляр.
- Подводный грифон! - доложил сын Ярная. - Возможно извержение! Плавали - знаем! Триремам лучше отойти подальше в море, во избежание!
Гай Авидий Нигрин сначала лениво отмахнулся от назойливого раба, потом приподнялся, послушал глухое рокотание, идущее с моря, и подозвал жреца-фламина.
- Любезный Фурий! - сказал консуляр. - Не мешало бы умилостивить Нептуна!
Фламин с достоинством кивнул.
- Мы принесем жертву Нептуну! - произнес он торжественно. - И да пребудет с нами милость богов, и пусть минует нас гнев их!
Гай Нигрин важно покивал, а Фурий Лептин направил стопы к морю. Жертвоприношение выполнили моментом - похлебка исходила ароматным духом, сигнализируя о готовности, некогда было о божественном думать.
Легионеры притащили белого барашка из тех, коими запаслись еще в Антиохии, и спустили на воду скаф, шлюпку на римский лад. Фламин залез в скаф вместе с бараном, и двое воинов усердно погребли. Метрах в десяти от берега, где начиналась глубина, Фурий Лептин воздел руки и заговорил речитативом:
- Нептун Преблагой, Потрясатель Суши и Владыка Вод! Прими эту жертву и смилуйся над нами!
Одновременно букинатор на берегу дул изо всех сил в трубу, чтобы нельзя было услышать ничего, кроме слов произносимой молитвы.
Подтащив к борту блеющего барашка, фламин ловким движением заколол его и поднял, сливая в воду кровь. Авидия Нигрина отвернулась, кривя губы.
- Бог ты или богиня, мужчина ты или женщина, - пропел фламин, - тебе, который простирает опеку над пучинами вод, тебе, который покровительствует плавающим и путешествующим, тебе возношу молитву, тебе воздаю почести! Будь милостив и благосклонен к нам и к кораблям нашим так, как мы этого хотим и как это понимаем!
С этими словами жрец предал барашка воде и поклонился морю. Легионеры дружно налегли на весла, спеша на берег, к похлебке и вину из парфянских хумов, разлитому по мехам.
Подводный рокот резко усилился, из кратеров на острове полезла грязь, бурление грифонов стало грозным.
- Там огромное пластовое давление… - пробормотал Гефестай.
И вдруг рокот стих. Море очистилось от неприятной серости, вновь заиграло обливной зеленью, и даже грязь в кратерах перестала выдувать полусферы громадных пузырей.
Римляне замерли на мгновение и радостно заголосили.
- Нептун принял нашу жертву! - воскликнул фламин.
- Вот и славно… - проворчал Нигрин, поудобней устраиваясь у походного стола.
- Плохо дело… - тихо сказал Гефестай.
- Что? - спросил Лобанов. - Рванет, думаешь?
- Скорее всего!
До самого полудня ничего не происходило. С востока, ориентируясь на сигнальный дым, подошли либурны. Сразу после прандия зачернели камары, набирая скорость с посвежевшим ветром.
- Отправляемся! - скомандовал Нигрин, и все пришло в движение. Сворачивались ковры, убирались навесы, легионеры живо взбирались на борта трирем по приставным лестницам.
Рабам-гладиаторам досталась самая грязная работенка - мытье посуды. Надраив котел песком и ополоснув в набежавшей волне, Лобанов передал его Эдику, а сам принялся надувать опустевшие меха из-под вина.
- Как говорил мой дед Могамчери, - пропыхтел Эдик, подхватывая четыре котла зараз, - «Помогай себе сам, и боги тебе помогут!»
- Это точно…
На палубе триремы Лобанова встретили хохотом. Легионеры надрывали животики, наблюдая за рабом, увешавшим себя надутыми мехами.
- Зачем ты их надул, дубина? - простонал Назика.
- Пригодится… - буркнул Лобанов.
- Ох уж эти варвары, - снисходительно заметил фламин, - все у них не как у людей!
- Рей поднять! - скомандовал губернатор.
Классиарии под чутким руководством Гармахиса потянули снасти, и рей, несущий главный парус, толчками полез на мачту.
- Парус распустить!
Широкое полотнище хлопнуло и выдулось, наполненное ветром. Заплескали волны, колотя в борта. И тут удар чудовищной силы сотряс корабль. Волны прямо по курсу расступились, хороня впереди идущую трирему «Пистрис», а в следующее мгновение ее бросило к небесам. Люди оцепенели. Исполинский столб призрачно-белесого газа взмыл к облакам, раскалывая воздух грохотом. Тут же, надрывая пораженное воображение, от моря к небу рвануло бледное пламя. Колоссальный огненный факел забил вверх с диким ревом. Словно сам Тифон, кошмарное порождение Геи, встал из волн, захлестал руками-змеями, издавая надсадный вой и пугая все живое.
Несчастный «Пистрис», объятый пламенем, рухнул в море, переворачиваясь и ломаясь пополам. Громадная волна ударила в борт «Майи», трирема легла на бок, шлепая по воде лопнувшим парусом. Людей с палубы смело, как крошки со стола.
Отфыркиваясь, Лобанов вынырнул и осмотрелся. Неподалеку плескался Гефестай с Искандером.
- Эдик где? - прокричал Сергей, пытаясь переорать грохочущий рев огня, бьющего из глубин.
- Здесь я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92