На Радамиста! А у кого станет справедливости искать? Верно, у хозяина! Вот вам и баланс…
…Солнце еще не встало над горами, скалистые вершины на востоке чернели, а снега отливали розовым, в долинах стаивал туман.
Легионы перевалили горушку и спустились в мрачное ущелье, сырое и узкое. Тропа была набита давно, еще отрядами Гнея Помпея. Ущелье раздвинулось и вывело в самшитник. С веток деревьев, обвитых лианами, свисал мох-бородач, похожий на водоросли, и доставал до самой воды, журчащей в каменном ложе ручейка.
А потом римляне зашагали по настоящему храму природы - вокруг вздымались громадные тисы и буки, забираясь кронами куда выше десятого этажа. В лесу царил особый зеленоватый полумрак, а под деревьями уживались только папоротники и зеленчук.
- И все равно, - сказала Авидия Нигрина, покачиваясь рядом с отцом, в дорогом седле, - я рада, что ты взял меня в поход! Я столько всего увидела!
Нигрин хмыкнул только. Попробовал бы он не взять… Консуляр поморщился. Как же его измучила эта дорога! Подъемы, спуски, подъемы, спуски… Бесконечной чередой. С сырого донышка долин на солнечные склоны. По каменному крошеву осыпи - в «пьяный лес». Деревья, пробыв зиму под тяжестью привалившего их снега, так и не выпрямились, росли вкривь и вкось, гнулись дугою и утыкались в землю верхушками.
- Все! - крикнул Радамист, взявший на себя функции проводника, хотя никто его об этом и не просил. - Это последний переход!
Нигрин кивнул только. Говорить не хотелось, да и окружающий пейзаж не настраивал на праздную болтовню. Горы волнами уходили вдаль - лесистые склоны прикрывали скалистый хребет, а из-за каменистых кряжей выглядывали вечные снега. Море отсюда тоже было видно - тонкая синяя ленточка, прерывистая там, где выступали особенно высокие пики.
Лес тянулся и тянулся, взбираясь на склоны и спускаясь в долины. Широколистые вязы возносились в небо, от них не отставали высокоствольные буки, могучие тисы и клены, даже каштаны и те были в обхват.
«Возраст дает о себе знать… - подумал Нигрин и вяло рассердился: - Рано тебе еще с палочкой шаркать!»
Лес бурлил жизнью. Еще на опушке Нигрин приметил двух барсов, игравших как домашние кошки, - бивших пушистыми хвостами по пятнистым бокам, скаливших зубастые пасти и шипевших. А на берегу ручья здоровущий черный медведь ловил форель - цап рыбину когтями, и на бережок. И ну лакомиться!
Лес гремел и звенел птичьими голосами, взревывал и подвывал.
Внезапно все стрекоты и взвизги перебил громкий рыкающий звук, похожий на хриплое, харкающее «А-у-ум!».
Нигрин замер. Что за зверь? Медведь? Да какой там медведь… Впереди, на прогалине, заросшей высокой травой, замелькало гибкое тело, желто-оранжевое в черную полоску. Тигр?!
Тигр остановил свое бесшумное стекание по склону и поднял усатую морду, обнажил клыки.
- А-у-умм!
- Ки-иса… - прошептала Авидия Нигрина и нервно хихикнула. - Ки-исонька…
- Как даст такая «кисонька» лапкой, - проворчал Нигрин, - голову махом оторвет…
Но, видать, усатый-полосатый был сыт и доволен жизнью. Зверь зевнул, ощеривая пасть, тряхнул головой и потек дальше, змеясь по траве.
За прогалиной лес поредел, рос отдельными чащами, предоставляя травоядным обширные луговины. Шумно сопя и косясь круглыми коровьими глазами, прошествовала семейка зубров. Зубры окунали косматые слюнявые морды в густую траву, срывали ее пучками и громко хрупали, задумчиво глядя вдаль. Поодаль паслись олени, бдительно посматривая вокруг. Щипанут травы и вскидывают головы, вертят рогами - все чисто? Сжуют в спешке, и опять - нырь в траву. Мимо пугливых оленей, даже не глядя в их сторону, пробрел давешний тигр. А может, это другой был.
- Счастливой охоты! - шепнул Нигрин и шлепнул коня, понукая.
Богатая, нерастраченная природа этих мест подействовала на него как легкое вино. Все путем!
И вот последний склон. По правую руку, за зеленевшими макушками гор невозмутимо белела вершина Стробил, а впереди во всю ширь открывалось море.
- Понт! - прошумело по рядам и шеренгам. - К Понту вышли!
- Как тут красиво! - воскликнула Авидия Нигрина.
- А воздух какой, чуешь? - с гордостью спросил Нигрин, будто он хозяин тому воздуху. Питиунтские сосны наполняли воздух дивным ароматом, и Авидия глубоко вдохнула дурманящий хвойный дух.
- Да-а… - признала она, и отец довольно хмыкнул.
Питиунт поднимался от гавани вверх, террасами по склону. Белые и желтые домики с красными черепичными крышами тонули в зеленых садах. На берегу видна была строящаяся кастелла - квадратная крепость с башнями прямоугольными и шестигранными по углам и у ворот. На валу плавно кланялись стрелы подъемных машин и суетились мураши-строители, облицовывая плитняком закругленный массивный фасад. Но одно большое каменное здание было уже «сдано в эксплуатацию» - это была претория, где разместилось центральное командование группы гарнизонов Северной Колхиды и Южной Сарматии.
- Метелл! - кликнул Нигрин. - Разместишь легионы, накормишь, потом доложишься… Кто там сейчас в командирах?
- Фавст Медуллий! - подсказал трибун.
- Вот ему… И свободен. Да! Узнаешь еще, какие корабли стоят в порту и какие ожидаются.
- Все исполню, сиятельный!
- Я буду в городе, в доме Леонтиска, что напротив фонтана Нимф!
- Я понял, сиятельный!
- Исполняй…
Леонтиск Афинянин был легионером-ветераном, прошедшим с Нигрином все Дакийские войны. И сирийцев бивший, и парфян гонявший, и германцам внушавший страх и уважение к римскому орлу. Выйдя в отставку, Леонтиск удалился в Питиунт. Прикупил домик с садиком, обжился, женился, а на следующий год собирался выдвигать свою кандидатуру в городские магистраты.
- Командир! - просиял он, выйдя на порог. - Клянусь Белой Собакой Геракла! Сам Гай Нигрин!
- Сальве, сальве, старый мошенник! - добродушно бурчал консуляр. - Эк тебя разнесло!
- Зато ты, сиятельный, никак жирком не обрастешь!
Нигрин захохотал.
- Познакомься, Леонтиск, - сказал он, - дочь моя, Авидия Нигрина! Таскалась со мной на войну, представляешь?
- Ай-ай-ай… - с укором покачал головою Леонтиск. - Война не для женских глаз и не для женского сердца… Проходи, Авидия, в гинекеум, отдохни хоть… Таис! - трубно взревел он. - Приветь гостью!
Полная эллинка выплыла из дверей, позыркала на гостей, на галлов, набранных в охрану, и подбоченилась.
- И что теперь? - спросила она прохладным голосом. - Мне кормить всю эту ораву? Может, у тебя в Афинах твоих так принято - кормить стольких проглотов, а у нас для этих делов харчевни имеются!
- Таис, успокойся! - побагровел Леонтиск. - Не позорь меня перед гостями!
Женщина даже обрадовалась, получив отпор.
- Ах, гостями… - протянула она. - А я лично никого не звала! Ты их пригласил? Вот сам и готовь для них! Убирай потом за ними!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
…Солнце еще не встало над горами, скалистые вершины на востоке чернели, а снега отливали розовым, в долинах стаивал туман.
Легионы перевалили горушку и спустились в мрачное ущелье, сырое и узкое. Тропа была набита давно, еще отрядами Гнея Помпея. Ущелье раздвинулось и вывело в самшитник. С веток деревьев, обвитых лианами, свисал мох-бородач, похожий на водоросли, и доставал до самой воды, журчащей в каменном ложе ручейка.
А потом римляне зашагали по настоящему храму природы - вокруг вздымались громадные тисы и буки, забираясь кронами куда выше десятого этажа. В лесу царил особый зеленоватый полумрак, а под деревьями уживались только папоротники и зеленчук.
- И все равно, - сказала Авидия Нигрина, покачиваясь рядом с отцом, в дорогом седле, - я рада, что ты взял меня в поход! Я столько всего увидела!
Нигрин хмыкнул только. Попробовал бы он не взять… Консуляр поморщился. Как же его измучила эта дорога! Подъемы, спуски, подъемы, спуски… Бесконечной чередой. С сырого донышка долин на солнечные склоны. По каменному крошеву осыпи - в «пьяный лес». Деревья, пробыв зиму под тяжестью привалившего их снега, так и не выпрямились, росли вкривь и вкось, гнулись дугою и утыкались в землю верхушками.
- Все! - крикнул Радамист, взявший на себя функции проводника, хотя никто его об этом и не просил. - Это последний переход!
Нигрин кивнул только. Говорить не хотелось, да и окружающий пейзаж не настраивал на праздную болтовню. Горы волнами уходили вдаль - лесистые склоны прикрывали скалистый хребет, а из-за каменистых кряжей выглядывали вечные снега. Море отсюда тоже было видно - тонкая синяя ленточка, прерывистая там, где выступали особенно высокие пики.
Лес тянулся и тянулся, взбираясь на склоны и спускаясь в долины. Широколистые вязы возносились в небо, от них не отставали высокоствольные буки, могучие тисы и клены, даже каштаны и те были в обхват.
«Возраст дает о себе знать… - подумал Нигрин и вяло рассердился: - Рано тебе еще с палочкой шаркать!»
Лес бурлил жизнью. Еще на опушке Нигрин приметил двух барсов, игравших как домашние кошки, - бивших пушистыми хвостами по пятнистым бокам, скаливших зубастые пасти и шипевших. А на берегу ручья здоровущий черный медведь ловил форель - цап рыбину когтями, и на бережок. И ну лакомиться!
Лес гремел и звенел птичьими голосами, взревывал и подвывал.
Внезапно все стрекоты и взвизги перебил громкий рыкающий звук, похожий на хриплое, харкающее «А-у-ум!».
Нигрин замер. Что за зверь? Медведь? Да какой там медведь… Впереди, на прогалине, заросшей высокой травой, замелькало гибкое тело, желто-оранжевое в черную полоску. Тигр?!
Тигр остановил свое бесшумное стекание по склону и поднял усатую морду, обнажил клыки.
- А-у-умм!
- Ки-иса… - прошептала Авидия Нигрина и нервно хихикнула. - Ки-исонька…
- Как даст такая «кисонька» лапкой, - проворчал Нигрин, - голову махом оторвет…
Но, видать, усатый-полосатый был сыт и доволен жизнью. Зверь зевнул, ощеривая пасть, тряхнул головой и потек дальше, змеясь по траве.
За прогалиной лес поредел, рос отдельными чащами, предоставляя травоядным обширные луговины. Шумно сопя и косясь круглыми коровьими глазами, прошествовала семейка зубров. Зубры окунали косматые слюнявые морды в густую траву, срывали ее пучками и громко хрупали, задумчиво глядя вдаль. Поодаль паслись олени, бдительно посматривая вокруг. Щипанут травы и вскидывают головы, вертят рогами - все чисто? Сжуют в спешке, и опять - нырь в траву. Мимо пугливых оленей, даже не глядя в их сторону, пробрел давешний тигр. А может, это другой был.
- Счастливой охоты! - шепнул Нигрин и шлепнул коня, понукая.
Богатая, нерастраченная природа этих мест подействовала на него как легкое вино. Все путем!
И вот последний склон. По правую руку, за зеленевшими макушками гор невозмутимо белела вершина Стробил, а впереди во всю ширь открывалось море.
- Понт! - прошумело по рядам и шеренгам. - К Понту вышли!
- Как тут красиво! - воскликнула Авидия Нигрина.
- А воздух какой, чуешь? - с гордостью спросил Нигрин, будто он хозяин тому воздуху. Питиунтские сосны наполняли воздух дивным ароматом, и Авидия глубоко вдохнула дурманящий хвойный дух.
- Да-а… - признала она, и отец довольно хмыкнул.
Питиунт поднимался от гавани вверх, террасами по склону. Белые и желтые домики с красными черепичными крышами тонули в зеленых садах. На берегу видна была строящаяся кастелла - квадратная крепость с башнями прямоугольными и шестигранными по углам и у ворот. На валу плавно кланялись стрелы подъемных машин и суетились мураши-строители, облицовывая плитняком закругленный массивный фасад. Но одно большое каменное здание было уже «сдано в эксплуатацию» - это была претория, где разместилось центральное командование группы гарнизонов Северной Колхиды и Южной Сарматии.
- Метелл! - кликнул Нигрин. - Разместишь легионы, накормишь, потом доложишься… Кто там сейчас в командирах?
- Фавст Медуллий! - подсказал трибун.
- Вот ему… И свободен. Да! Узнаешь еще, какие корабли стоят в порту и какие ожидаются.
- Все исполню, сиятельный!
- Я буду в городе, в доме Леонтиска, что напротив фонтана Нимф!
- Я понял, сиятельный!
- Исполняй…
Леонтиск Афинянин был легионером-ветераном, прошедшим с Нигрином все Дакийские войны. И сирийцев бивший, и парфян гонявший, и германцам внушавший страх и уважение к римскому орлу. Выйдя в отставку, Леонтиск удалился в Питиунт. Прикупил домик с садиком, обжился, женился, а на следующий год собирался выдвигать свою кандидатуру в городские магистраты.
- Командир! - просиял он, выйдя на порог. - Клянусь Белой Собакой Геракла! Сам Гай Нигрин!
- Сальве, сальве, старый мошенник! - добродушно бурчал консуляр. - Эк тебя разнесло!
- Зато ты, сиятельный, никак жирком не обрастешь!
Нигрин захохотал.
- Познакомься, Леонтиск, - сказал он, - дочь моя, Авидия Нигрина! Таскалась со мной на войну, представляешь?
- Ай-ай-ай… - с укором покачал головою Леонтиск. - Война не для женских глаз и не для женского сердца… Проходи, Авидия, в гинекеум, отдохни хоть… Таис! - трубно взревел он. - Приветь гостью!
Полная эллинка выплыла из дверей, позыркала на гостей, на галлов, набранных в охрану, и подбоченилась.
- И что теперь? - спросила она прохладным голосом. - Мне кормить всю эту ораву? Может, у тебя в Афинах твоих так принято - кормить стольких проглотов, а у нас для этих делов харчевни имеются!
- Таис, успокойся! - побагровел Леонтиск. - Не позорь меня перед гостями!
Женщина даже обрадовалась, получив отпор.
- Ах, гостями… - протянула она. - А я лично никого не звала! Ты их пригласил? Вот сам и готовь для них! Убирай потом за ними!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92