- холодно спросила девушка.
Она спокойно укладывала волосы и перевязывала их ленточкой, даже попытки не делая опустить поднятые Руки, прикрыть ими груди, столь откровенно и дерзко Распирающие тунику. Мир-Арзал все видел отчетливо - розовые малинки сосков, темные кружки ареол, пупок, все впадинки и потаенные складочки! По лбу на нос ему скатилась капля едкого пота.
- Будь моей, Авидия! - выпалил Джуманиязов. - Аллах свидетель, никого я так не желал, как тебя! О, цветник души моей! - сказал он с жаром. - Все сделаю, как ты велишь! Любого отправлю в ад, только укажи! Что хочешь, добуду, только дай испить сока услады из родника твоей прелести!
Авидия Нигрина слегка растерялась под напором восточного темперамента. Но очень скоро кровь прилила к ее лицу, в глазах замерцали огонечки, а губы изломились в неласковой усмешке.
- Еще ни один мужчина не касался меня, - вымолвила девушка ровным голосом, - но такие, как ты, смогут овладеть мною лишь силой!
- Разве я обидел тебя хоть чем-нибудь?! - горячо заговорил Мир-Арзал, но девушка сделала отстраняющий жест.
- Не знаю и знать не хочу, - отрезала Авидия, - какими темными делишками вы занимаетесь с отцом, но ваше дыхание отравляет божий мир! Вы все мне противны - и ты, и твои дружки, и друзья моего отца! Ты хорош, но прибереги свою красу для лупанария! Если я и отдамся мужчине, то это будет тот роксолан… Сергий… Он достойный человек, и хорошего рода - его отец был воином, и не простым, а в чине легата, он оборонял границы своей страны от таких варваров, как ты! Уходи!
Мир-Арзал, бледный от ярости и унижения, выскочил из кубикулы. И вовремя. Из таблина как раз выходил Гай Авидий Нигрин.
Сенатор и консуляр выглядел усталым, но в то же время его переполняла жизненная сила и бодрость, хотя и слегка нервическая. Глаза Гая Нигрина были красными от постоянного недосыпания, однако блестели молодо, он шаркал сандалиями по полу, едва отрывая ноги, но держался прямо и сохранял выправку военного. Увидев Мир-Арзала, сиятельный сказал, властно и глухо:
- В триклиний!
Мир-Арзал молча повиновался, прошмыгнув в здешнюю трапезную, - продолговатый обширный зал, разделенный на две части шестью колоннами тиволийского мрамора. На полу из драгоценной мозаики сплетались в группен-сексе нимфы и фавны. В глубине зала за колоннадой стоял круглый стол из мрамора, а вокруг него разместились высокие ложа, аккуратно уложенные пуховыми подушками в пурпурных наволочках.
Лампы из алебастра и позолоченной коринфской бронзы были потушены, но запах ароматного нарда еще витал в воздухе.
Шавкат, Тураб, Исмат и Даврон топтались у колонн, перед ними с важным видом, сложа руки за спиной, прохаживался Радамист. Леонтиск, под утро прискакавший из Могонтиака, дремал в деревянном кресле, свесив голову на грудь. Притомился.
Четверо консуляров строем вошли в триклиний, и Леонтиск живо поднялся, наскоро протирая глаза.
- Как съездил, Афинянин? - спросил Гай Нигрин с неожиданной мягкостью.
- Второй Августов легион не пойдет за нами, - ответил Леонтиск.
- Это плохо… - нахмурился Цельс. - А я так рассчитывал на Луцилия!
- В том-то и вопрос! - сказал Леонтиск весомо. - Сняли Луцилия! Адриан снял, еще зимой, и поставил своего!
- Орк его дери… - проворчал Нигрин.
- Но! - Леонтиск поднял палец. - Когда я проезжал через Лугдун, то остановился в одной харчевне и встретил… Лукия Геллия Попликоллу!
- Старину Лукия?! - обрадовался Пальма.
- Его!
- Ну-ну! - заерзал Нигрин. Лузий Квиет за его спиной оскалился.
- Доверили ему кастру, где-то севернее Толозы, семь когорт. Ну вот… Стал я ему намекать, а он сразу: «Авл в деле?» Я киваю, и он так, осторожненько: «Ждите говорит, писем!» Пришлю, мол, свое согласие, а вы тогда и отпишите, куда мне, когда, кого и как!
- Надо попробовать этот вариант! - решительно сказал Нигрин.
- Обязательно! - кивнул Пальма.
- Все, Леонтиск, свободен! - сказал Нигрин. - Иди отсыпайся…
- Да я… - вякнул эллин.
- Ступай! - повторил Нигрин командирским голосом.
Леонтиск улыбнулся и отправился исполнять приказ.
- Та-ак… - сказал Лузий Квиет. - Продолжим наш разговор. Радамист!
- Я! - гаркнул младший питиахши.
- Отправишься сегодня же в Вителлию, это за Альбанской горой, по Тускульской дороге, потом свернешь на Лабикскую. В Вителлин стоит вилла сенатора и консула Гая Уммидия Квадрата. Передашь ему вот это, - Квиет протянул Радамисту две вощеные церы, сложенные вместе и скрепленные печатью. - Все понял?
- Абсолютно! - горячо заверил его Радамист.
Корнелий Пальма подошел к Мир-Арзалу.
- Это правда, - спросил он, - что ты знаешь арабский?
- Правда, сиятельный, - ответил Джуманиязов с поклоном.
- Тогда так… - Пальма снял с себя цепочку, на которой висел серебряный полумесяц. - Знаешь, что это такое?
- Символ ислама, сиятельный.
- Чего-чего? - удивился Пальма. - Нет, это символ бога Луны Аль-Иляха. Теперь слушай. Отправишься в Капую. Мои арабские алы помаленьку прибывают из Александрии, сейчас они все в капуанской школе гладиаторов…
- А гладиаторов куда? - удивился Мир-Арзал.
- Гладиаторов там уже нет, - тут же вмешался Радамист, показывая свою осведомленность, - они выступают в Пренесте, в Байях, в Медиолане!
- Да, - нетерпеливо сказал Пальма. - Скажешь пароль - «Заид Аллахи!» - и найдешь в школе Нахара ибн-Унфуву по прозвищу Раххаль, он там главный, он - шериф. Покажешь ему вот это, - консуляр мотнул полумесяцем, - и передашь на словах: «Желтое и белое за красное!»Назовешь срок - когда дважды народится молодая луна. Спросишь у Раххаля, сколько мечей собрал он, и пообещаешь ему столько же седел. Запомнил?
- Так точно, сиятельный! Когда мне отправляться?
- Сейчас же! - сказал Корнелий Пальма, протягивая Мир-Арзалу медальон. - И возьми с собой товарища!
- Я возьму Даврона, - решил Джуманиязов.
- Нет! - тут же высказался Радамист, ревниво зыркавший на Мир-Арзала. - Даврон мне нужен здесь, возьми Тураба!
- Хорошо, младший питиахши! - усмехнулся Джуманиязов. - Как скажешь!
Сборы были недолги. Часа не прошло, а Мир-Арзал и Тураб уже выезжали через Аппиевы ворота. Мирзаев был на диво молчалив, и это вполне устраивало Мир-Арзала, ему было о чем подумать.
Гладкая мощеная дорога стелилась перед ними до самой Капуи. Иногда деревья бросали на виа свою тень, а чаще яркое солнце грело камни. В мансионах Мир-Арзал и Тураб меняли лошадей и мчались дальше на юг, минуя Бовиллы, Арицию, Ланувий, Таррацину… И вдоль всей виа Аппиа тянулись бесконечной чередой памятники на могилах, придвинутые зачем-то к самой дороге, богатые виллы, роскошные храмы, тучные поля, оливковые рощи, виноградники, пастбища… Селения нанизывались на дорогу, как бусины на нить, одно к другому, и чудилось Мир-Арзалу, что он и не покидал стены Рима, а все едет и едет длиннющей улицей великого Города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Она спокойно укладывала волосы и перевязывала их ленточкой, даже попытки не делая опустить поднятые Руки, прикрыть ими груди, столь откровенно и дерзко Распирающие тунику. Мир-Арзал все видел отчетливо - розовые малинки сосков, темные кружки ареол, пупок, все впадинки и потаенные складочки! По лбу на нос ему скатилась капля едкого пота.
- Будь моей, Авидия! - выпалил Джуманиязов. - Аллах свидетель, никого я так не желал, как тебя! О, цветник души моей! - сказал он с жаром. - Все сделаю, как ты велишь! Любого отправлю в ад, только укажи! Что хочешь, добуду, только дай испить сока услады из родника твоей прелести!
Авидия Нигрина слегка растерялась под напором восточного темперамента. Но очень скоро кровь прилила к ее лицу, в глазах замерцали огонечки, а губы изломились в неласковой усмешке.
- Еще ни один мужчина не касался меня, - вымолвила девушка ровным голосом, - но такие, как ты, смогут овладеть мною лишь силой!
- Разве я обидел тебя хоть чем-нибудь?! - горячо заговорил Мир-Арзал, но девушка сделала отстраняющий жест.
- Не знаю и знать не хочу, - отрезала Авидия, - какими темными делишками вы занимаетесь с отцом, но ваше дыхание отравляет божий мир! Вы все мне противны - и ты, и твои дружки, и друзья моего отца! Ты хорош, но прибереги свою красу для лупанария! Если я и отдамся мужчине, то это будет тот роксолан… Сергий… Он достойный человек, и хорошего рода - его отец был воином, и не простым, а в чине легата, он оборонял границы своей страны от таких варваров, как ты! Уходи!
Мир-Арзал, бледный от ярости и унижения, выскочил из кубикулы. И вовремя. Из таблина как раз выходил Гай Авидий Нигрин.
Сенатор и консуляр выглядел усталым, но в то же время его переполняла жизненная сила и бодрость, хотя и слегка нервическая. Глаза Гая Нигрина были красными от постоянного недосыпания, однако блестели молодо, он шаркал сандалиями по полу, едва отрывая ноги, но держался прямо и сохранял выправку военного. Увидев Мир-Арзала, сиятельный сказал, властно и глухо:
- В триклиний!
Мир-Арзал молча повиновался, прошмыгнув в здешнюю трапезную, - продолговатый обширный зал, разделенный на две части шестью колоннами тиволийского мрамора. На полу из драгоценной мозаики сплетались в группен-сексе нимфы и фавны. В глубине зала за колоннадой стоял круглый стол из мрамора, а вокруг него разместились высокие ложа, аккуратно уложенные пуховыми подушками в пурпурных наволочках.
Лампы из алебастра и позолоченной коринфской бронзы были потушены, но запах ароматного нарда еще витал в воздухе.
Шавкат, Тураб, Исмат и Даврон топтались у колонн, перед ними с важным видом, сложа руки за спиной, прохаживался Радамист. Леонтиск, под утро прискакавший из Могонтиака, дремал в деревянном кресле, свесив голову на грудь. Притомился.
Четверо консуляров строем вошли в триклиний, и Леонтиск живо поднялся, наскоро протирая глаза.
- Как съездил, Афинянин? - спросил Гай Нигрин с неожиданной мягкостью.
- Второй Августов легион не пойдет за нами, - ответил Леонтиск.
- Это плохо… - нахмурился Цельс. - А я так рассчитывал на Луцилия!
- В том-то и вопрос! - сказал Леонтиск весомо. - Сняли Луцилия! Адриан снял, еще зимой, и поставил своего!
- Орк его дери… - проворчал Нигрин.
- Но! - Леонтиск поднял палец. - Когда я проезжал через Лугдун, то остановился в одной харчевне и встретил… Лукия Геллия Попликоллу!
- Старину Лукия?! - обрадовался Пальма.
- Его!
- Ну-ну! - заерзал Нигрин. Лузий Квиет за его спиной оскалился.
- Доверили ему кастру, где-то севернее Толозы, семь когорт. Ну вот… Стал я ему намекать, а он сразу: «Авл в деле?» Я киваю, и он так, осторожненько: «Ждите говорит, писем!» Пришлю, мол, свое согласие, а вы тогда и отпишите, куда мне, когда, кого и как!
- Надо попробовать этот вариант! - решительно сказал Нигрин.
- Обязательно! - кивнул Пальма.
- Все, Леонтиск, свободен! - сказал Нигрин. - Иди отсыпайся…
- Да я… - вякнул эллин.
- Ступай! - повторил Нигрин командирским голосом.
Леонтиск улыбнулся и отправился исполнять приказ.
- Та-ак… - сказал Лузий Квиет. - Продолжим наш разговор. Радамист!
- Я! - гаркнул младший питиахши.
- Отправишься сегодня же в Вителлию, это за Альбанской горой, по Тускульской дороге, потом свернешь на Лабикскую. В Вителлин стоит вилла сенатора и консула Гая Уммидия Квадрата. Передашь ему вот это, - Квиет протянул Радамисту две вощеные церы, сложенные вместе и скрепленные печатью. - Все понял?
- Абсолютно! - горячо заверил его Радамист.
Корнелий Пальма подошел к Мир-Арзалу.
- Это правда, - спросил он, - что ты знаешь арабский?
- Правда, сиятельный, - ответил Джуманиязов с поклоном.
- Тогда так… - Пальма снял с себя цепочку, на которой висел серебряный полумесяц. - Знаешь, что это такое?
- Символ ислама, сиятельный.
- Чего-чего? - удивился Пальма. - Нет, это символ бога Луны Аль-Иляха. Теперь слушай. Отправишься в Капую. Мои арабские алы помаленьку прибывают из Александрии, сейчас они все в капуанской школе гладиаторов…
- А гладиаторов куда? - удивился Мир-Арзал.
- Гладиаторов там уже нет, - тут же вмешался Радамист, показывая свою осведомленность, - они выступают в Пренесте, в Байях, в Медиолане!
- Да, - нетерпеливо сказал Пальма. - Скажешь пароль - «Заид Аллахи!» - и найдешь в школе Нахара ибн-Унфуву по прозвищу Раххаль, он там главный, он - шериф. Покажешь ему вот это, - консуляр мотнул полумесяцем, - и передашь на словах: «Желтое и белое за красное!»Назовешь срок - когда дважды народится молодая луна. Спросишь у Раххаля, сколько мечей собрал он, и пообещаешь ему столько же седел. Запомнил?
- Так точно, сиятельный! Когда мне отправляться?
- Сейчас же! - сказал Корнелий Пальма, протягивая Мир-Арзалу медальон. - И возьми с собой товарища!
- Я возьму Даврона, - решил Джуманиязов.
- Нет! - тут же высказался Радамист, ревниво зыркавший на Мир-Арзала. - Даврон мне нужен здесь, возьми Тураба!
- Хорошо, младший питиахши! - усмехнулся Джуманиязов. - Как скажешь!
Сборы были недолги. Часа не прошло, а Мир-Арзал и Тураб уже выезжали через Аппиевы ворота. Мирзаев был на диво молчалив, и это вполне устраивало Мир-Арзала, ему было о чем подумать.
Гладкая мощеная дорога стелилась перед ними до самой Капуи. Иногда деревья бросали на виа свою тень, а чаще яркое солнце грело камни. В мансионах Мир-Арзал и Тураб меняли лошадей и мчались дальше на юг, минуя Бовиллы, Арицию, Ланувий, Таррацину… И вдоль всей виа Аппиа тянулись бесконечной чередой памятники на могилах, придвинутые зачем-то к самой дороге, богатые виллы, роскошные храмы, тучные поля, оливковые рощи, виноградники, пастбища… Селения нанизывались на дорогу, как бусины на нить, одно к другому, и чудилось Мир-Арзалу, что он и не покидал стены Рима, а все едет и едет длиннющей улицей великого Города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92