Занятая своими собственными переживаниями, Элеонор все же не могла не заметить, как бледна ее старшая сестра. Бедная Джоанна, казалось, таяла на глазах. Она придумывала предлог за предлогом, чтобы подольше задержаться в Англии, но и это не помогало ей. Несколько недель она провела, не выходя из своей спальни, и с ужасом ждала дня, когда ей все-таки придется уезжать в Шотландию.
Рядом с ней Элеонор выглядела цветущей, и ей было немного стыдно, что она занимает больную сестру своими проблемами.
Элеонор спросила с участием, как Джоанна себя чувствует.
– Мне лучше, – заверила ее Джоанна. – Так всегда бывает, когда я попадаю в Англию.
«Как мне жалко ее!» Элеонор преисполнилась сочувствием к сестре, но тут же подумала, что за Симоном она бы последовала с радостью куда угодно. Ясно, что бедная Джоанна не испытывала подобных чувств к Александру.
– Я хочу кое-что сказать тебе, Джоанна, но только под секретом, под большим секретом… Мне нужен твой совет.
Джоанна улыбнулась сестре:
– Буду рада помочь, если смогу, ты же знаешь.
Элеонор кивнула:
– Я влюблена и хочу выйти замуж.
Джоанна сразу встревожилась:
– Многое зависит от того, кто он. Сочтут ли его подходящим мужем для тебя?
– Для меня он единственный на свете, кто мне подходит.
– Я не это подразумевала, Элеонор.
– Я знаю. И могу предположить, что он как раз тот человек, кого назовут совершенно неподходящим.
– О, моя бедная, несчастная сестричка!
– Не называй меня так, я совсем не бедная и не несчастная, раз Симон любит меня!
– Симон?
– Симон де Монфор.
Джоанна, нахмурившись, сдвинула брови.
– Не сын ли он того полководца, который воевал с альбигойцами?
– Да, он его сын. Мы собираемся обвенчаться – и неважно, что про нас будут говорить. Если мы уедем во Францию… если мы сбежим отсюда…
Элеонор подняла глаза на сестру и увидела, что Джоанна смотрит на нее с искренним восхищением.
– Ты права, Элеонор, – сказала Джоанна, просветлев. – Если ты любишь… и он любит тебя, не позволяйте никому встать у вас на пути. Первый раз тебя выдали замуж насильно по государственным соображениям, теперь свобода выбора за тобой.
Элеонор потянулась к сестре и обняла ее. Хрупкость Джоанны поразила Элеонор, но в глазах сестры она углядела огонь.
– Боюсь, что ты все-таки не поняла меня до конца, – мягко сказала Элеонор.
– Я все поняла, моя маленькая сестричка, я тоже любила когда-то… Я рада, что это было в моей жизни, пусть даже любовь не принесла мне счастья.
– Ты была влюблена, Джоанна? – удивилась Элеонор.
– Да, но это было так давно. Или мне кажется, что давно.
– Я слышала, что тебя совсем юной отправили в Лузиньян.
– Да… к человеку, который должен был стать моим мужем. Я очень боялась его, но потом научилась не бояться. Я узнала, что он за человек. Он был такой добрый, такой светлый…
– И ты полюбила его? – воскликнула Элеонор. – Но ведь он женился на нашей матери!
– А ты помнишь нашу мать, Элеонор?
– Очень смутно.
– Она обладает способностью завлекать мужчин. Я не могу объяснить, в чем заключаются ее чары, но я не встречала женщины, подобной ей… Это какое-то колдовство, недобрая, темная сила… И она пользуется этой силой, чтобы привязывать к себе людей. И Хьюго Лузиньяна она связала по рукам и ногам. А мне пришлось удалиться и… выйти замуж за Александра.
– Как ты несчастна, Джоанна!
– Это было так давно, что сейчас и говорить об этом не стоит. Зато теперь я королева Шотландии.
– Жалкое вознаграждение за потерянную любовь!
Джоанна опустила на головку сестры свою исхудавшую руку, на которой ясно выступали голубые вены. Этим жестом она как бы благословляла Элеонор.
– Не упускай возможности обрести счастье, а то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Элеонор в ответ расцеловала сестру и ощутила соленый вкус слез, текущих из глаз Джоанны.
– Попробуй уговорить брата, – напутствовала ее Джоанна. – Может, в такое время, как сейчас, он проявит сочувствие к любящим сердцам, но будь очень осторожна.
Генрих принял сестру с показным радушием. Однако все мысли его были заняты предстоящей свадьбой и тем, как получше угодить своей невесте. Будущая королева была молода, но очень горда и заносчива. Вторая дочь графа Прованского, она рано созрела под южным солнцем. Ее старшая сестра уже была замужем за французским королем Людовиком.
Девица, доставшаяся Генриху, была не только красива, но и образованна. Стихи, сочиняемые ею, пользовались большим успехом. Она прекрасно танцевала, а исполнение ею романсов было безукоризненно и соответствовало вкусам того времени.
Генрих был особенно доволен будущим браком по той причине, что братец его Ричард ранее уже познакомился с принцессой Прованской и восхвалял ее внешность и таланты.
Генрих знал, что Ричард был сам готов жениться на ней, но по собственной глупости лишил себя этих надежд, так как вновь прилепился к своей Изабелле. Генрих злорадно потер руки. Братец сам себе натянул нос, женившись на стареющей Изабелле и не добившись от Папы разрешения на развод. Это был тот самый редкий случай, когда Генрих одержал верх над младшим братом и теперь мог вволю посмеиваться над ним.
Он пребывал в состоянии некоторой эйфории – улыбался каким-то своим мыслям и витал в облаках. Элеонор тотчас уловила его настроение, ибо сложное положение, в которое она попала, обострило ее разум и чутье.
Начала она с излияний по поводу того, как радуется счастью своего брата-короля, как очаровательна его будущая королева. И как удачно складывается, что ему не придется долго ждать дня свадьбы.
В ответ Генрих стал многословно распространяться о совершенствах своей невесты и восхвалять прелести семейной жизни, что облегчало задачу Элеонор…
– Если бы и на мою долю выпало подобное счастье!.. – вздохнула она.
– Бедненькая моя сестрица! Ты была замужем за Уильямом Маршалом, а это, конечно, совсем не то, что я, например, переживаю сейчас.
– О мой удачливый брат! Никто так не радуется вашему счастью, как я. И я знаю, что вы охотно, будь это в вашей власти, помогли бы мне испытать хоть малую толику блаженства, какое досталось вам.
Генрих широко улыбнулся и раскинул руки, как бы обнимая всех и все вокруг.
– Дорогая Элеонор, я бы желал, чтобы весь мир был так же счастлив, как я!
– Я могла бы испытать почти схожие чувства… если б это стало возможным.
Генрих вопросительно уставился на нее, и тогда она, набравшись мужества, продолжила:
– Я влюблена. Я хочу выйти замуж и молю вас помочь мне… Я уповаю на ваше понимание и отзывчивость.
– Сестра, ты меня озадачила. Кто этот человек?
– Симон де Монфор.
С полминуты Генрих хранил молчание. Элеонор пребывала в полном замешательстве. В ее голове закрутился вихрь самых ужасных предположений, возникла безумная идея сейчас же бежать из королевских покоев, а затем из Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Рядом с ней Элеонор выглядела цветущей, и ей было немного стыдно, что она занимает больную сестру своими проблемами.
Элеонор спросила с участием, как Джоанна себя чувствует.
– Мне лучше, – заверила ее Джоанна. – Так всегда бывает, когда я попадаю в Англию.
«Как мне жалко ее!» Элеонор преисполнилась сочувствием к сестре, но тут же подумала, что за Симоном она бы последовала с радостью куда угодно. Ясно, что бедная Джоанна не испытывала подобных чувств к Александру.
– Я хочу кое-что сказать тебе, Джоанна, но только под секретом, под большим секретом… Мне нужен твой совет.
Джоанна улыбнулась сестре:
– Буду рада помочь, если смогу, ты же знаешь.
Элеонор кивнула:
– Я влюблена и хочу выйти замуж.
Джоанна сразу встревожилась:
– Многое зависит от того, кто он. Сочтут ли его подходящим мужем для тебя?
– Для меня он единственный на свете, кто мне подходит.
– Я не это подразумевала, Элеонор.
– Я знаю. И могу предположить, что он как раз тот человек, кого назовут совершенно неподходящим.
– О, моя бедная, несчастная сестричка!
– Не называй меня так, я совсем не бедная и не несчастная, раз Симон любит меня!
– Симон?
– Симон де Монфор.
Джоанна, нахмурившись, сдвинула брови.
– Не сын ли он того полководца, который воевал с альбигойцами?
– Да, он его сын. Мы собираемся обвенчаться – и неважно, что про нас будут говорить. Если мы уедем во Францию… если мы сбежим отсюда…
Элеонор подняла глаза на сестру и увидела, что Джоанна смотрит на нее с искренним восхищением.
– Ты права, Элеонор, – сказала Джоанна, просветлев. – Если ты любишь… и он любит тебя, не позволяйте никому встать у вас на пути. Первый раз тебя выдали замуж насильно по государственным соображениям, теперь свобода выбора за тобой.
Элеонор потянулась к сестре и обняла ее. Хрупкость Джоанны поразила Элеонор, но в глазах сестры она углядела огонь.
– Боюсь, что ты все-таки не поняла меня до конца, – мягко сказала Элеонор.
– Я все поняла, моя маленькая сестричка, я тоже любила когда-то… Я рада, что это было в моей жизни, пусть даже любовь не принесла мне счастья.
– Ты была влюблена, Джоанна? – удивилась Элеонор.
– Да, но это было так давно. Или мне кажется, что давно.
– Я слышала, что тебя совсем юной отправили в Лузиньян.
– Да… к человеку, который должен был стать моим мужем. Я очень боялась его, но потом научилась не бояться. Я узнала, что он за человек. Он был такой добрый, такой светлый…
– И ты полюбила его? – воскликнула Элеонор. – Но ведь он женился на нашей матери!
– А ты помнишь нашу мать, Элеонор?
– Очень смутно.
– Она обладает способностью завлекать мужчин. Я не могу объяснить, в чем заключаются ее чары, но я не встречала женщины, подобной ей… Это какое-то колдовство, недобрая, темная сила… И она пользуется этой силой, чтобы привязывать к себе людей. И Хьюго Лузиньяна она связала по рукам и ногам. А мне пришлось удалиться и… выйти замуж за Александра.
– Как ты несчастна, Джоанна!
– Это было так давно, что сейчас и говорить об этом не стоит. Зато теперь я королева Шотландии.
– Жалкое вознаграждение за потерянную любовь!
Джоанна опустила на головку сестры свою исхудавшую руку, на которой ясно выступали голубые вены. Этим жестом она как бы благословляла Элеонор.
– Не упускай возможности обрести счастье, а то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Элеонор в ответ расцеловала сестру и ощутила соленый вкус слез, текущих из глаз Джоанны.
– Попробуй уговорить брата, – напутствовала ее Джоанна. – Может, в такое время, как сейчас, он проявит сочувствие к любящим сердцам, но будь очень осторожна.
Генрих принял сестру с показным радушием. Однако все мысли его были заняты предстоящей свадьбой и тем, как получше угодить своей невесте. Будущая королева была молода, но очень горда и заносчива. Вторая дочь графа Прованского, она рано созрела под южным солнцем. Ее старшая сестра уже была замужем за французским королем Людовиком.
Девица, доставшаяся Генриху, была не только красива, но и образованна. Стихи, сочиняемые ею, пользовались большим успехом. Она прекрасно танцевала, а исполнение ею романсов было безукоризненно и соответствовало вкусам того времени.
Генрих был особенно доволен будущим браком по той причине, что братец его Ричард ранее уже познакомился с принцессой Прованской и восхвалял ее внешность и таланты.
Генрих знал, что Ричард был сам готов жениться на ней, но по собственной глупости лишил себя этих надежд, так как вновь прилепился к своей Изабелле. Генрих злорадно потер руки. Братец сам себе натянул нос, женившись на стареющей Изабелле и не добившись от Папы разрешения на развод. Это был тот самый редкий случай, когда Генрих одержал верх над младшим братом и теперь мог вволю посмеиваться над ним.
Он пребывал в состоянии некоторой эйфории – улыбался каким-то своим мыслям и витал в облаках. Элеонор тотчас уловила его настроение, ибо сложное положение, в которое она попала, обострило ее разум и чутье.
Начала она с излияний по поводу того, как радуется счастью своего брата-короля, как очаровательна его будущая королева. И как удачно складывается, что ему не придется долго ждать дня свадьбы.
В ответ Генрих стал многословно распространяться о совершенствах своей невесты и восхвалять прелести семейной жизни, что облегчало задачу Элеонор…
– Если бы и на мою долю выпало подобное счастье!.. – вздохнула она.
– Бедненькая моя сестрица! Ты была замужем за Уильямом Маршалом, а это, конечно, совсем не то, что я, например, переживаю сейчас.
– О мой удачливый брат! Никто так не радуется вашему счастью, как я. И я знаю, что вы охотно, будь это в вашей власти, помогли бы мне испытать хоть малую толику блаженства, какое досталось вам.
Генрих широко улыбнулся и раскинул руки, как бы обнимая всех и все вокруг.
– Дорогая Элеонор, я бы желал, чтобы весь мир был так же счастлив, как я!
– Я могла бы испытать почти схожие чувства… если б это стало возможным.
Генрих вопросительно уставился на нее, и тогда она, набравшись мужества, продолжила:
– Я влюблена. Я хочу выйти замуж и молю вас помочь мне… Я уповаю на ваше понимание и отзывчивость.
– Сестра, ты меня озадачила. Кто этот человек?
– Симон де Монфор.
С полминуты Генрих хранил молчание. Элеонор пребывала в полном замешательстве. В ее голове закрутился вихрь самых ужасных предположений, возникла безумная идея сейчас же бежать из королевских покоев, а затем из Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116