Но все же в чем-то она победила. Она останется супругой де Монфора, который все-таки когда-нибудь к ней вернется.
Печаль Элеонор из-за временной разлуки с Симоном несколько смягчилась открытием того, что она беременна. Возможно, Папа Римский, узнав, что брак получил вполне весомое подтверждение, придет к выводу, что ничего другого не остается, как пожаловать ей церковное освобождение от обета.
Своим чередом, пропутешествовав в Рим туда и обратно, Симон возвратился в Англию, а сынишка Элеонор появился на свет в замке Кеннелоу. Элеонор решила назвать его Генрихом в честь старшего брата, чем очень порадовала короля.
Стремясь показать, что Элеонор полностью прощена, он пожаловал молодым супругам графство Лестер, а Симону – титул эрла.
Сам Генрих в это время пребывал в величайшем волнении из-за беременности королевы. Когда родился мальчик, названный Эдуардом, он ликовал безмерно.
К сожалению, у Симона оставалось много долгов еще со времен его жизни во Франции. Средств, чтобы расплатиться, он не имел, и кредиторы отправили векселя к королю.
Генрих взбеленился. Ему показалось, что сестра злоупотребляет его добротой. Она льстит ему, когда ей что-нибудь нужно, а под шумок обделывает с супругом темные делишки.
Ричард часто предупреждал его об этом. Супруг Элеонор настолько обнаглел, затесавшись в королевскую семью, что стал посылать свои неоплаченные счета Его Величеству словно своему казначею.
Генрих яростно обрушился на Симона в присутствии высших церковников, собравшихся в Вестминстере ради совершения благодарственного молебна после разрешения королевы от бремени. Он обвинил де Монфора в совращении своей сестры, в подкупе Папы Римского с целью получить освобождение Элеонор от обета и, наконец, в увиливании от уплаты своих долгов.
– Если вы немедленно не скроетесь с глаз моих, то попадете в Тауэр! – кричал король.
Симон был сбит с толку. Ему почудилось, что Генрих вдруг с помощью каких-то колдовских чар обратился в своего знаменитого папашу. Они с Элеонор тотчас же покинули двор – как говорится, от греха подальше.
– Он к утру образумится, – убеждала мужа Элеонор.
– А если нет? Мне что-то не понравился его взгляд.
– Тогда что нам делать?
– Забирай малыша. Мы на время уедем из страны, так будет безопаснее. Я понял, что он ничего не забывает. Он помнит все обвинения против меня и пустит их в ход, когда ему взбредет это на ум.
Элеонор вздохнула. Она понимала, что Симон прав. Впрочем, ей было все равно, где жить, лишь бы не разлучаться с ним.
Через неделю они уже были во Франции.
Изабелла, графиня Корнуолл, была глубоко несчастна. Она знала, что Ричард только и занят поисками предлога, как избавиться от нее. Ему следовало бы прислушаться к ее предсказанию, что в силу своего возраста она скоро перестанет быть ему желанной.
Она скучала по Элеонор и завидовала ее счастью. Впрочем, подруга ее заслужила право быть счастливой и добилась своего, потому что обладала силой духа и упорством – качествами, которыми Изабелла восхищалась. У самой Изабеллы не было ни того, ни другого. Она была лишь слабой женщиной, красота которой быстро увядала.
Ричард теперь редко навещал ее. Он делал иногда попытки изобразить пылкую страсть, но она уже не обманывалась в его чувствах к ней, как раньше.
Ей было известно, что Ричард не теряет надежды получить от Папы разрешение на развод, в котором ему отказали пять лет назад.
Иногда ее одиночество становилось совсем невыносимым. Родители Изабеллы давно умерли, старший брат, на которого она всегда полагалась, тоже отошел в мир иной. Единственным ее утешением был сын, но недолго оставалось ждать того дня, когда и его заберут у нее. Мальчикам благородного происхождения не дозволялось расти под крылышком матери. Его отошлют куда-нибудь, где будут обучать и воспитывать из него настоящего мужчину, как они это называли. Нежная материнская забота рассматривалась как помеха при подготовке молодого хищника к будущим схваткам на жизненном поприще.
У нее опять шевелилось под сердцем дитя, что было отрадно, хотя эта беременность проходила тяжело. Изабелла быстро уставала и часто хворала. В одном ей повезло – ее окружали преданные слуги. Те, кто был ей наиболее близок, печалились вместе с ней из-за пренебрежения супруга к их госпоже. Трогательны были их старания возместить своей заботой недостаток внимания и теплоты с его стороны.
Когда срок подоспел, она произвела на свет, к своей радости, еще одного мальчика. Ричард появился в Берхемстеде через несколько дней после рождения сына. Он выглядел таким молодым и оживленным по сравнению с ней, утомленной и старой.
Когда он присел возле ее кровати, Изабелла ощутила эту разницу особенно остро.
– Хорошо, что ты приехал посмотреть на нашего сына, – робко сказала она.
– Естественно, я должен был увидеть мальчугана… и тебя.
– Это так великодушно с твоей стороны, что ты и на меня решил посмотреть, хотя тебе этого совершенно не хотелось.
Ричард беспокойно заерзал на стуле.
– Ты не очень хорошо выглядишь, Изабелла. За тобой, наверное, плохо ухаживают. Я поговорю со слугами…
– Они относятся ко мне с любовью, Ричард. Ты не можешь представить, как я ценю это.
– Я рад, если это так.
Он умолк, и она догадалась, о чем он думает. Вид у нее такой больной, что, может быть, она уже никогда не поднимется с постели.
«Что ж, это избавит его от многих хлопот, а меня от душевных мук», – мелькнула у нее мысль.
Проницательные слуги давно догадывались, что она зовет к себе смерть.
Ричард побеседовал с самыми приближенными из них, с теми, кто проводил с ней дни и ночи.
– Госпожа ваша выглядит совсем измученной, – укоризненно сказал он. – Может, вы недостаточно хорошо заботитесь о ней? Или она очень больна?
Старая служанка едва сдержала свое негодование и взглянула на редкого в замке гостя холодно. Такие женщины, как она, – Ричарду это было известно, – никого не боятся из сильных мира сего и готовы сразиться хоть с целой армией королей и герцогов ради своих обожаемых подопечных.
– Для нее наступили несчастливые времена, милорд, – таков был нелицеприятный ответ служанки.
– У нее была трудная беременность, я знаю.
– Что вы можете знать, милорд! Вы сюда и глаз не казали.
– Но мне известно, что иногда так бывает…
– Так бывает всегда, когда женщина в печали.
Служанка не очень почтительно поклонилась господину, повернулась и пошла прочь, бормоча:
– Мне некогда, я должна посмотреть, как там моя леди.
Ричард прошел в детскую и заговорил с кормилицей:
– Как чувствует себя младенец?
– О, милорд, он очень хороший мальчик… не плачет, не кричит…
Ричард удалился в свои покои, полный размышлений о бедной Изабелле и об их малыше, который почему-то не плачет и не кричит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Печаль Элеонор из-за временной разлуки с Симоном несколько смягчилась открытием того, что она беременна. Возможно, Папа Римский, узнав, что брак получил вполне весомое подтверждение, придет к выводу, что ничего другого не остается, как пожаловать ей церковное освобождение от обета.
Своим чередом, пропутешествовав в Рим туда и обратно, Симон возвратился в Англию, а сынишка Элеонор появился на свет в замке Кеннелоу. Элеонор решила назвать его Генрихом в честь старшего брата, чем очень порадовала короля.
Стремясь показать, что Элеонор полностью прощена, он пожаловал молодым супругам графство Лестер, а Симону – титул эрла.
Сам Генрих в это время пребывал в величайшем волнении из-за беременности королевы. Когда родился мальчик, названный Эдуардом, он ликовал безмерно.
К сожалению, у Симона оставалось много долгов еще со времен его жизни во Франции. Средств, чтобы расплатиться, он не имел, и кредиторы отправили векселя к королю.
Генрих взбеленился. Ему показалось, что сестра злоупотребляет его добротой. Она льстит ему, когда ей что-нибудь нужно, а под шумок обделывает с супругом темные делишки.
Ричард часто предупреждал его об этом. Супруг Элеонор настолько обнаглел, затесавшись в королевскую семью, что стал посылать свои неоплаченные счета Его Величеству словно своему казначею.
Генрих яростно обрушился на Симона в присутствии высших церковников, собравшихся в Вестминстере ради совершения благодарственного молебна после разрешения королевы от бремени. Он обвинил де Монфора в совращении своей сестры, в подкупе Папы Римского с целью получить освобождение Элеонор от обета и, наконец, в увиливании от уплаты своих долгов.
– Если вы немедленно не скроетесь с глаз моих, то попадете в Тауэр! – кричал король.
Симон был сбит с толку. Ему почудилось, что Генрих вдруг с помощью каких-то колдовских чар обратился в своего знаменитого папашу. Они с Элеонор тотчас же покинули двор – как говорится, от греха подальше.
– Он к утру образумится, – убеждала мужа Элеонор.
– А если нет? Мне что-то не понравился его взгляд.
– Тогда что нам делать?
– Забирай малыша. Мы на время уедем из страны, так будет безопаснее. Я понял, что он ничего не забывает. Он помнит все обвинения против меня и пустит их в ход, когда ему взбредет это на ум.
Элеонор вздохнула. Она понимала, что Симон прав. Впрочем, ей было все равно, где жить, лишь бы не разлучаться с ним.
Через неделю они уже были во Франции.
Изабелла, графиня Корнуолл, была глубоко несчастна. Она знала, что Ричард только и занят поисками предлога, как избавиться от нее. Ему следовало бы прислушаться к ее предсказанию, что в силу своего возраста она скоро перестанет быть ему желанной.
Она скучала по Элеонор и завидовала ее счастью. Впрочем, подруга ее заслужила право быть счастливой и добилась своего, потому что обладала силой духа и упорством – качествами, которыми Изабелла восхищалась. У самой Изабеллы не было ни того, ни другого. Она была лишь слабой женщиной, красота которой быстро увядала.
Ричард теперь редко навещал ее. Он делал иногда попытки изобразить пылкую страсть, но она уже не обманывалась в его чувствах к ней, как раньше.
Ей было известно, что Ричард не теряет надежды получить от Папы разрешение на развод, в котором ему отказали пять лет назад.
Иногда ее одиночество становилось совсем невыносимым. Родители Изабеллы давно умерли, старший брат, на которого она всегда полагалась, тоже отошел в мир иной. Единственным ее утешением был сын, но недолго оставалось ждать того дня, когда и его заберут у нее. Мальчикам благородного происхождения не дозволялось расти под крылышком матери. Его отошлют куда-нибудь, где будут обучать и воспитывать из него настоящего мужчину, как они это называли. Нежная материнская забота рассматривалась как помеха при подготовке молодого хищника к будущим схваткам на жизненном поприще.
У нее опять шевелилось под сердцем дитя, что было отрадно, хотя эта беременность проходила тяжело. Изабелла быстро уставала и часто хворала. В одном ей повезло – ее окружали преданные слуги. Те, кто был ей наиболее близок, печалились вместе с ней из-за пренебрежения супруга к их госпоже. Трогательны были их старания возместить своей заботой недостаток внимания и теплоты с его стороны.
Когда срок подоспел, она произвела на свет, к своей радости, еще одного мальчика. Ричард появился в Берхемстеде через несколько дней после рождения сына. Он выглядел таким молодым и оживленным по сравнению с ней, утомленной и старой.
Когда он присел возле ее кровати, Изабелла ощутила эту разницу особенно остро.
– Хорошо, что ты приехал посмотреть на нашего сына, – робко сказала она.
– Естественно, я должен был увидеть мальчугана… и тебя.
– Это так великодушно с твоей стороны, что ты и на меня решил посмотреть, хотя тебе этого совершенно не хотелось.
Ричард беспокойно заерзал на стуле.
– Ты не очень хорошо выглядишь, Изабелла. За тобой, наверное, плохо ухаживают. Я поговорю со слугами…
– Они относятся ко мне с любовью, Ричард. Ты не можешь представить, как я ценю это.
– Я рад, если это так.
Он умолк, и она догадалась, о чем он думает. Вид у нее такой больной, что, может быть, она уже никогда не поднимется с постели.
«Что ж, это избавит его от многих хлопот, а меня от душевных мук», – мелькнула у нее мысль.
Проницательные слуги давно догадывались, что она зовет к себе смерть.
Ричард побеседовал с самыми приближенными из них, с теми, кто проводил с ней дни и ночи.
– Госпожа ваша выглядит совсем измученной, – укоризненно сказал он. – Может, вы недостаточно хорошо заботитесь о ней? Или она очень больна?
Старая служанка едва сдержала свое негодование и взглянула на редкого в замке гостя холодно. Такие женщины, как она, – Ричарду это было известно, – никого не боятся из сильных мира сего и готовы сразиться хоть с целой армией королей и герцогов ради своих обожаемых подопечных.
– Для нее наступили несчастливые времена, милорд, – таков был нелицеприятный ответ служанки.
– У нее была трудная беременность, я знаю.
– Что вы можете знать, милорд! Вы сюда и глаз не казали.
– Но мне известно, что иногда так бывает…
– Так бывает всегда, когда женщина в печали.
Служанка не очень почтительно поклонилась господину, повернулась и пошла прочь, бормоча:
– Мне некогда, я должна посмотреть, как там моя леди.
Ричард прошел в детскую и заговорил с кормилицей:
– Как чувствует себя младенец?
– О, милорд, он очень хороший мальчик… не плачет, не кричит…
Ричард удалился в свои покои, полный размышлений о бедной Изабелле и об их малыше, который почему-то не плачет и не кричит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116