– Что нам делать? – в панике вопрошал он у единственного собеседника архиепископа Кентерберийского, которому мог доверять. – Может возникнуть смута. Враги могут срочно вызвать Ричарда из Гаскони. Мерзавец де Роше только и ждет удобного момента, чтобы перегрызть нам горло.
Стивен Ленгтон, как обычно, призвал его набраться терпения. Король молод и обязательно выздоровеет. Они должны сделать все, что в их силах, чтобы он скорее поправился, и не допустить распространения зловредных панических слухов. Свежеиспеченный граф Ричард Корнуолл имеет задатки вождя, но его трудно прибрать к рукам и вообще невозможно водить на поводу. Прекрасно, что его вызвали в Лондон, он в пределах досягаемости и сможет наследовать трон в случае кончины Генриха, но нельзя терять надежды на милость Божью и надо молиться о скорейшем выздоровлении Его Величества.
Такова была речь мудрого церковника, и так и случилось. Король встал на ноги и выглядел столь же бодрым, как и до начала военной кампании во Франции. Если Англия возвратит все ею утерянное, король хотел бы пожинать победные лавры сам и не отдавать их Ричарду, одержавшему победу.
Людовик повел себя странно. То ли он испугался собранных против него армий, то ли получил от кого-то некое предостережение – все это было окутано тайной.
Внезапно он решил примкнуть к церковному воинству, творящему расправу над остатками альбигойцев. Это означало, что он подпадет под покровительство Рима, которым пользовались все участники крестовых походов.
Вероятно, Людовик того и добивался. Папа Римский приказал английскому королю приостановить военные действия против короля Франции, занятого в настоящее время в Священной войне.
Генрих был в ярости, но Губерт справедливо указал, что ему нельзя ослушаться Рима, так как в результате он будет неминуемо отлучен от церкви, а пагубные последствия отлучения Его Величества хорошо известны. Генрих присмирел и согласился выжидать. Время его торжества еще наступит, но никаких известий от графа Солсбери не поступало с тех пор, как он отплыл из Франции.
Когда Губерт обследовал владения Солсбери, подсчитал, сколько они стоят, и принял во внимание, что осталась вдовой графиня тридцати восьми лет, ему сразу же запала в голову блистательная идея присоединить богатства Солсбери к своему семейному достоянию.
У Губерта был племянник Реймонд, подыскивающий себе подходящую супругу. Губерт подумал, что было бы неплохо женить Реймонда на Эле, графине Солсбери. Она принесла первому мужу солидное приданое. Почему бы этому приданому не перейти в руки племянника Губерта? Семья де Бург знает, как распорядиться приумноженным богатством.
Он осторожно подвел короля к беседе на эту тему:
– Грустно, что наш Длинный Меч исчез и занесен в списки мертвых. Бедный малый! Он был жесток, и грехи его велики, но солдат он был хороший и храбрец, каких мало.
– Это правда, – согласился Генрих, – но, как и все негодяи, он был лжив и клялся в верности кому угодно и легко нарушал свои клятвы.
– Он умер. После него осталась вдова.
– Обогатившая его своим приданым, – подхватил Генрих.
– Она еще далеко не пожилая женщина, – продолжал свое хорошо подготовленное наступление де Бург. – Ей всего тридцать восемь лет. Она еще способна рожать детей. Ей необходим муж.
Генрих согласно кивнул.
– Позволю себе вам напомнить, что мой племянник Реймонд намерен в скором времени жениться. Он достойный молодой человек и до глубины души предан Вашему Величеству. Он бы хорошо распорядился оставшимся после покойного графа состоянием и взял бы на себя опеку над бедной графиней. Как вы отнесетесь, если, конечно, он завоюет ее сердце, к их браку?
– Если она будет благосклонна к Реймонду, почему я должен быть против? – удивился Генрих.
Этого Губерт и добивался.
Не теряя времени, он снарядил племянника в дорогу и отправил его ухаживать за безутешной, но богатой вдовой.
Если сама Пресвятая Дева своим чудесным вмешательством вызволила эрла Солсбери из морской пучины, то на этом и закончилась ее помощь, так как он и немногие уцелевшие после кораблекрушения очутились на острове Ре, принадлежавшем Людовику Французскому.
Им удалось, однако, найти кров в островном аббатстве и там из-за жалкого их вида не распознали, что приютили врагов. Все они были близки к смерти и нуждались в тщательном уходе, который им и предоставили. Но эрл не надеялся, что ему удастся долго пребывать неузнанным. Монахи скоро догадаются, кто он такой.
Будучи человеком глубоко религиозным, настоятель не выдал эрла, и больной постепенно поправлялся, готовясь к новому морскому путешествию. Конечно, из аббатства его бы не выпустили, и граф обдумывал побег.
Более трех месяцев прошло с тех пор, как он отплыл от берегов Франции, и логично было бы уже предположить, что он давно на том свете. Когда же эрл Солсбери на украденной лодчонке вернулся в Англию, Губерт был в шоке.
Эрл сразу же узнал, что произошло в его отсутствие. Его жену старательно обхаживали и добивались ее руки, внушая ей, что она овдовела. И главным ухажером был племянник Губерта де Бурга, Верховного судьи государства!
Уязвленный до глубины души, Солсбери предстал перед Генрихом Третьим. Король выразил свою радость по поводу того, что его побочный родственник вернулся из царства мертвых.
– Мы боялись, что этого никогда не случится. Вы так долго отсутствовали, а на море так опасно…
– Плохо то, милорд, что, возвратившись, я обнаружил, что моя супруга уже почти обвенчана с другим мужчиной.
– Дорогой Солсбери, ваша супруга еще не старая женщина, и я из уважения к вашей памяти поспешил отдать ее в заботливые руки.
– Вместе с моими владениями! – вскричал Длинный Меч. – Не сомневаюсь, что эти заботливые руки оказались и загребущими…
– Ну зачем же так грубо! – поморщился Генрих. – Мы все были уверены, что вас нет в живых. Вам не на что обижаться. Я вызову сюда в Вестминстер Губерта с племянником, и они извинятся перед вами, если вам требуется извинение, произнесенное вслух. Но уверяю вас, что мы соблюдали прежде всего интересы вашей графини.
– Тогда, милорд, я должен благодарить Бога… и Пресвятую Деву за то, что вернулся домой вовремя. Иначе…
– Иначе… произошло бы досадное недоразумение, – мудро заключил молодой король.
Король сдержал свое обещание и устроил встречу Губерта и его племянника с разгневанным Солсбери, где они покорнейше принесли свои извинения. При этом присутствовал и король.
Лонгсворд пронзил Губерта пылающим ненавистью взглядом и заявил:
– Я насквозь вижу тебя, гнусный стяжатель… Хоть вы и Верховный судья государства, – добавил он с издевательским поклоном.
– Уважаемый эрл, я думал только о том, как помочь бедной графине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116