Разумеется, Джон не собирался так просто отдавать власть пришельцу с континента. У него еще оставалось некоторое число сторонников, хранивших верность скорее не ему, а английскому престолу как символу независимости страны.
Людовик ожидал сопротивления, и оно было, но, чем больше городов он занимал, тем охотнее их жители принимали его как нового суверена, а когда Джон объявил вдруг Людовика своим преемником, в обход своих сыновей, то возбудил к себе всеобщую ненависть, подогреваемую к тому же свирепым и бесцеремонным поведением его солдат, отбирающих у горожан все без разбора, что имело хоть какую-то ценность, и оскверняющих по пути следования войска храмы и монастыри.
Несчастья преследовали грешного владыку.
В походе через Уэльс он лишился при таинственных обстоятельствах части своей казны, включая драгоценности, утопив их в реке, а по прибытии в Слифорд также по никому не ведомой причине внезапно испустил дух.
Говорили, что его отравил монах из Суинстедского аббатства, где король устроил на несколько дней привал и где возжелал соблазнить одну из послушниц. Каким-то чудом девица избежала печальной участи, но Джон, угостившись, видимо от огорчения, фруктами в горячем вине, вдруг скончался.
Подозревалось, что во фруктах был яд, и, таким образом, король умер так же мерзко и неправедно, как и жил, а с его смертью развеялся кошмар, которым он накрыл при своем правлении английскую землю.
Филипп принес это известие Бланш, и они оба возрадовались.
– Теперь дело пойдет на лад! Ждать осталось недолго. Людовика коронуют, и мы заключим мир.
– А как быть с сыновьями Джона? Их, кажется, двое.
– Мальчишки… неразумные дети… Кому они нужны? Их нет смысла принимать в расчет.
Бланш подумала, что, если вдруг по какой-то трагической случайности Филипп и Людовик оба скончаются и ее собственный семилетний Филипп станет королем, позволит ли она какому-то чужеземцу перехватить у него корону? Конечно, нет! Она, безусловно, поторопится короновать сына по всем правилам.
Она вспомнила, какой была Изабелла в те далекие уже дни ее совместного с Джоном посещения Парижа. Чувственной, самоуверенной и безумно красивой – такой она тогда предстала перед Бланш. Сохранила ли она свою красоту? Выйдя замуж за Джона, она, казалось, совсем не жалела о покинутом ею графе Лузиньяне. Изабелла упивалась своим недавно приобретенным положением английской королевы и всеобщим поклонением. Неужели она легко расстанется с короной?
Хоть Джон и умер, освободив место на престоле, но остается еще Изабелла.
Бланш заикнулась об этом Филиппу, но тот только отмахнулся.
– Изабелла! – воскликнул он и расхохотался. – Если те байки, что о ней рассказывают, хоть наполовину соответствуют истине, то любовные шашни – ее главное занятие. Что для нее наследство, оставленное сыну умершим Джоном? Она с мужем не ладила, а последние годы провела в заключении. Он, кстати сказать, завел обычай вешать ее любовников прямо над ее кроватью, что, конечно, делает честь его изобретательности. Не думаю, что нам следует тревожиться по поводу Изабеллы.
– У меня такое странное чувство, – призналась Бланш, – что Изабелла как раз может навредить нам больше всего. Как будто какая-то ниточка связывает нас, и я ощущаю исходящее от Изабеллы зло.
– Вздор! – отрезал Филипп. – Господь за нас!
Тут он помрачнел.
Какую цену он заплатил за милость Господню, расставшись с Агнесс и вернув ко двору ненавистную Ингеборг. Что ж, он имеет право потребовать Божьей помощи в уплату долга.
Филипп был уверен, что сам Господь подослал Джону соблазнительную монашку, а затем заронил в голову мстительного монаха мысль отравить короля и тем расчистил Людовику и Бланш дорогу к трону.
Но предчувствия Бланш оправдались.
Изабелла очень даже была озабочена наследственными правами сына. Честолюбия и энергии ей хватало, чтобы не позволить чужаку оттеснить ее вместе с сыном в сторону и завладеть короной.
Тем более что рядом с ней плечом к плечу встали такие многоопытные мужи, как Уильям Маршал и Губерт де Бург.
Незамедлительно после кончины Джона малолетний Генри был коронован, и стало ясно, что приглашавшие Людовика бароны лишь хотели таким образом избавиться от неугодного им короля.
Теперь же, посадив на трон законного наследника, к тому же несмышленого ребенка, которым легко управлять, они уже не нуждались в чужестранце.
Людовику не нашлось места в Англии. У него был выбор – или удерживать несколько крепостей и вести кровопролитную войну вдали от дома и во враждебной ему стране, наверняка будучи обреченным на поражение, или отступить с честью и возвратиться домой.
Он выбрал последнее и поступил мудро.
Итак, английская авантюра закончилась. Порядок в Англии был восстановлен. Конечно, «по милости» короля Джона государство лишилось большей части владений на континенте, но с этой потерей англичанам надо было пока смириться.
В отсутствие Людовика Бланш родила ему третьего сына, к великой радости деда.
Его назвали Робертом.
Три мальчика, три внука подрастали во дворце!
– Число три – счастливое число! – неустанно повторял стареющий Филипп Август.
Но счастье недолго согревало его душу. Трагедия случилась в детских покоях.
Старший мальчик, тезка короля, в добром здравии и в погожий день принимал участие в охоте, а вернувшись, слег.
Сначала казалось, что это легкое и не поддающееся объяснению детское недомогание, но через два дня ребенок уже метался в жару. И тут во дворце начался переполох. Созвали врачей со всего королевства.
Король сидел у постели мальчика вместе с Бланш и Людовиком. Они обменивались тревожными взглядами, а ребенок, такой здоровый и жизнерадостный еще совсем недавно, угасал на глазах.
– Что я мог сделать для тебя еще, Господи? – обращался Филипп Август к небесам. – Я покинул Агнесс и тем погубил ее. Я вернул Ингеборг… Зачем же все эти жертвы?
Холодная дрожь пробрала его. Неужели Господь желает, чтобы он жил с Ингеборг как с женою? О, нет! Нельзя требовать от него столь многого. Не может Бог быть так жесток.
И пока Филипп терзал себя, его любимый маленький тезка скончался.
Двор погрузился в глубокий траур.
Крошка Луи стал теперь важной персоной. Он был симпатичным и смышленым ребенком, которым король мог гордиться, но раньше его затмевал старший братец Филипп, еще неделю назад живой и здоровый, но чью опустевшую кроватку уже убрали из детской.
Смерть мальчика была настолько внезапной и нелепой, что в ней ощущалась мстительная Божья рука. Никто не подумал и не высказал предположения, что ребенок был отравлен.
Как бы в утешение королевской семьи Бланш почти тотчас забеременела и в положенный срок родила еще одного мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116