Если нет другого способа спасти королевство от смуты, надо пуститься в унизительный торг.
– А что вы используете на торгах как разменную монету?
– Я подумаю, брат Гуэрин, и дам вам знать, когда приму решение. Один лишь просвет есть в сгустившихся тучах, и он вселяет в меня пусть слабую, но надежду. Те, с кем мне придется иметь дело, способны продать себя с потрохами тому, кто предложит более высокую цену. Конечно, надо еще убедить их, что предательство своих друзей-союзников сулит им выгоду.
Она сказала Гуэрину, что продолжит беседу с ним чуть позднее, а пока займется восстановлением сил, столь необходимых ей в такой напряженный момент.
И ей надо было спокойно и в одиночестве обдумать как следует свой план.
Бланш не имела права предаваться унынию и терять драгоценное время. Мятежники угрожали ее Луи. Они задавали вопрос, почему Франция должна управляться женщиной, к тому же иностранкой? Даже те, кто оставался верен юному Людовику, были против того, чтобы в стране верховодила женщина, рожденная за ее пределами.
Силы мятежников собирались во владениях Туара. На весну было назначено выступление, и Бланш обязана была предотвратить кровопролитие. Гражданская война во Франции не должна разразиться.
– Разве нам не достаточно иметь вечных врагов в лице англичан? – спрашивала она у брата Гуэрина. – Уверена, что вскоре они нападут на нас. Канцлер сказал, что, по его сведениям, Губерт де Бург убеждает Генриха отложить на время возвращение под эгиду Англии ее бывших владений во Франции.
– У них нет ни людей, ни припасов, необходимых для успешной военной кампании. Правда, брат короля граф Корнуолл рвется в бой, но пока еще находится в Англии. Будем молить Бога, чтобы Ричард Корнуолл не вздумал соединиться с мятежниками.
Бланш покинула Париж, отправилась на юг и разбила свой лагерь между Туаром и Луденом. Затем она послала к мятежникам гонцов с предложением посетить ее и обсудить возникшие «разногласия». Так осторожно назвала Бланш в письме поднятый против нее мятеж.
С тревогой она ждала ответа – слишком многое зависело от этой встречи. Воспримут ли всерьез ее предложение? Им, должно быть, известно, что супруг посвящал ее во все дела, что она правила государством наравне и совместно с ним и он часто полагался на ее суждения.
Они должны знать, что «иностранка», как они ее называют, одержима одной лишь заботой о процветании Франции, своей новой родины, страны, королем которой стал теперь ее сын.
Но ни Хьюго де Лузиньян, как ей думалось почему-то, прибыл в качестве посла враждебной стороны.
Жар бросился ей в лицо от злобы, унижения и от ощущения некоторой растерянности, когда в ее шатер ввели посла и она увидела перед собой Тибо Шампанского. Вот и встретились они лицом к лицу – героиня его бесчисленных поэм, предмет его безумных фантазий, и мужчина, на весь мир растрезвонивший, что все согласен отдать за обладание ею.
Он подготовился к встрече, ибо, вероятнее всего, добивался, чтобы ему доверили эту миссию, а Бланш была застигнута врасплох.
И все же именно она первая справилась с волнением и повела беседу так, как ей хотелось.
– Значит, вы теперь мой враг, граф! – бодро начала она.
Он опустил глаза и пробормотал:
– Миледи, я никак не могу им быть.
– Давайте не будем кривить душой. Не будет пользы, если вы начнете отрицать очевидное. Вы присоединились к тем, кто выступил против короля, и они послали вас вести со мной переговоры…
– Миледи, я умолял, чтобы мне дали возможность…
– …услышать лично от меня, насколько я вас презираю, – закончила за него фразу королева.
– О нет! – задохнулся Тибо. – …чтобы иметь счастье лицезреть вас…
Она раздраженно прервала его:
– Оставим эту пустую болтовню, милорд, и перейдем к делу. Вы явились на переговоры со мной с целью обсудить условия, на которых вы и ваши дружки-мятежники согласны не беспокоить короля и не опустошать его земли?
– Я обещаю вам, миледи, отдать жизнь за вас!
Это заявление вызвало у нее приступ смеха.
– Кто вам поверит, милорд? Приберегите подобные цветистые выражения для своих стихов.
– Вы читали мои стихи, миледи?
– Некоторые… те, которые мне показывали.
– Я честен перед вами, – твердил Тибо. – В вашем присутствии я не способен лгать. Каждое произнесенное мною слово – чистая правда. Только из-за того, что меня не пустили в Реймс, я примкнул к вашим противникам.
– Нет, врагом моим вы стали раньше, – сказала Бланш. – Я вспомнила, что вы покинули короля в трудную минуту, и по этой причине вам было запрещено присутствовать на коронации его сына.
– Я предупреждал короля о своем уходе. Я честно отслужил положенный срок. Я был ему верным слугой, хотя и не любил его. Я не мог заставить себя полюбить супруга моей королевы.
Бланш проигнорировала бестактный намек.
– Что вы имеете мне сейчас сказать? С какими угрозами в отношении нового короля вы явились сюда? Что вы намерены предложить?
– Увидев вас, миледи, я уже ничего не могу предложить, кроме как вручить вам свою судьбу и стать вашим преданным слугой.
– Даже если это означает служение королю? – весьма цинично поинтересовалась Бланш.
– Если вы прикажете.
– Я приказываю!
– Значит, так и будет.
– Как быстро вы меняете стороны…
– Я всегда был только на одной стороне, на вашей, миледи. Я лишь поддался приступу досады и сразу об этом пожалел. Я собирался полностью отдать себя в ваши благословенные руки. Стать покорнейшим рабом вашим, если б вы того пожелали. Но вдруг меня с унижением прогнали прочь.
– Теперь я вижу, что поступила тогда неразумно. Простите меня, если сможете.
Тибо засветился от счастья.
– Миледи, клянусь, я буду служить вам до конца дней своих. Прикажите, и я отдам за вас жизнь.
– Единственное, что я попрошу вас сейчас, это сказать мне, можем ли мы прийти к какому-нибудь соглашению с врагами Его Величества?
– Они очень сильны, миледи. Пьер Моклерк жаждет устроить смуту. Хьюго пляшет под дудку своей жены. Ее сын Ричард Корнуолл уже во Франции. Мятежники намерены соединиться с ним.
– Мне все это известно. И вы тоже с ними заодно?
Тибо поспешно ответил:
– Сейчас уже нет, миледи.
– Они хотят войны?
– Вероятно. Дочь Моклерка обручена с королем Англии. Ему очень нужна, видимо, поддержка мятежников, раз он пошел на это. Но я почти уверен, что свадьба не состоится. Английский король, получив то, что хотел, найдет способ отвертеться.
– Но Моклерк верит в обещания Генриха?
– Моклерка нет сейчас в нашем лагере в Туаре. Лучше бы заключить соглашение поскорей, пока он отсутствует.
– А это возможно?
– Мы постараемся, миледи.
– Как?
– Сыграем на их соперничестве. У вас на руках сильные козыри. О, простите меня, не следовало бы, конечно, так говорить о королевских детях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– А что вы используете на торгах как разменную монету?
– Я подумаю, брат Гуэрин, и дам вам знать, когда приму решение. Один лишь просвет есть в сгустившихся тучах, и он вселяет в меня пусть слабую, но надежду. Те, с кем мне придется иметь дело, способны продать себя с потрохами тому, кто предложит более высокую цену. Конечно, надо еще убедить их, что предательство своих друзей-союзников сулит им выгоду.
Она сказала Гуэрину, что продолжит беседу с ним чуть позднее, а пока займется восстановлением сил, столь необходимых ей в такой напряженный момент.
И ей надо было спокойно и в одиночестве обдумать как следует свой план.
Бланш не имела права предаваться унынию и терять драгоценное время. Мятежники угрожали ее Луи. Они задавали вопрос, почему Франция должна управляться женщиной, к тому же иностранкой? Даже те, кто оставался верен юному Людовику, были против того, чтобы в стране верховодила женщина, рожденная за ее пределами.
Силы мятежников собирались во владениях Туара. На весну было назначено выступление, и Бланш обязана была предотвратить кровопролитие. Гражданская война во Франции не должна разразиться.
– Разве нам не достаточно иметь вечных врагов в лице англичан? – спрашивала она у брата Гуэрина. – Уверена, что вскоре они нападут на нас. Канцлер сказал, что, по его сведениям, Губерт де Бург убеждает Генриха отложить на время возвращение под эгиду Англии ее бывших владений во Франции.
– У них нет ни людей, ни припасов, необходимых для успешной военной кампании. Правда, брат короля граф Корнуолл рвется в бой, но пока еще находится в Англии. Будем молить Бога, чтобы Ричард Корнуолл не вздумал соединиться с мятежниками.
Бланш покинула Париж, отправилась на юг и разбила свой лагерь между Туаром и Луденом. Затем она послала к мятежникам гонцов с предложением посетить ее и обсудить возникшие «разногласия». Так осторожно назвала Бланш в письме поднятый против нее мятеж.
С тревогой она ждала ответа – слишком многое зависело от этой встречи. Воспримут ли всерьез ее предложение? Им, должно быть, известно, что супруг посвящал ее во все дела, что она правила государством наравне и совместно с ним и он часто полагался на ее суждения.
Они должны знать, что «иностранка», как они ее называют, одержима одной лишь заботой о процветании Франции, своей новой родины, страны, королем которой стал теперь ее сын.
Но ни Хьюго де Лузиньян, как ей думалось почему-то, прибыл в качестве посла враждебной стороны.
Жар бросился ей в лицо от злобы, унижения и от ощущения некоторой растерянности, когда в ее шатер ввели посла и она увидела перед собой Тибо Шампанского. Вот и встретились они лицом к лицу – героиня его бесчисленных поэм, предмет его безумных фантазий, и мужчина, на весь мир растрезвонивший, что все согласен отдать за обладание ею.
Он подготовился к встрече, ибо, вероятнее всего, добивался, чтобы ему доверили эту миссию, а Бланш была застигнута врасплох.
И все же именно она первая справилась с волнением и повела беседу так, как ей хотелось.
– Значит, вы теперь мой враг, граф! – бодро начала она.
Он опустил глаза и пробормотал:
– Миледи, я никак не могу им быть.
– Давайте не будем кривить душой. Не будет пользы, если вы начнете отрицать очевидное. Вы присоединились к тем, кто выступил против короля, и они послали вас вести со мной переговоры…
– Миледи, я умолял, чтобы мне дали возможность…
– …услышать лично от меня, насколько я вас презираю, – закончила за него фразу королева.
– О нет! – задохнулся Тибо. – …чтобы иметь счастье лицезреть вас…
Она раздраженно прервала его:
– Оставим эту пустую болтовню, милорд, и перейдем к делу. Вы явились на переговоры со мной с целью обсудить условия, на которых вы и ваши дружки-мятежники согласны не беспокоить короля и не опустошать его земли?
– Я обещаю вам, миледи, отдать жизнь за вас!
Это заявление вызвало у нее приступ смеха.
– Кто вам поверит, милорд? Приберегите подобные цветистые выражения для своих стихов.
– Вы читали мои стихи, миледи?
– Некоторые… те, которые мне показывали.
– Я честен перед вами, – твердил Тибо. – В вашем присутствии я не способен лгать. Каждое произнесенное мною слово – чистая правда. Только из-за того, что меня не пустили в Реймс, я примкнул к вашим противникам.
– Нет, врагом моим вы стали раньше, – сказала Бланш. – Я вспомнила, что вы покинули короля в трудную минуту, и по этой причине вам было запрещено присутствовать на коронации его сына.
– Я предупреждал короля о своем уходе. Я честно отслужил положенный срок. Я был ему верным слугой, хотя и не любил его. Я не мог заставить себя полюбить супруга моей королевы.
Бланш проигнорировала бестактный намек.
– Что вы имеете мне сейчас сказать? С какими угрозами в отношении нового короля вы явились сюда? Что вы намерены предложить?
– Увидев вас, миледи, я уже ничего не могу предложить, кроме как вручить вам свою судьбу и стать вашим преданным слугой.
– Даже если это означает служение королю? – весьма цинично поинтересовалась Бланш.
– Если вы прикажете.
– Я приказываю!
– Значит, так и будет.
– Как быстро вы меняете стороны…
– Я всегда был только на одной стороне, на вашей, миледи. Я лишь поддался приступу досады и сразу об этом пожалел. Я собирался полностью отдать себя в ваши благословенные руки. Стать покорнейшим рабом вашим, если б вы того пожелали. Но вдруг меня с унижением прогнали прочь.
– Теперь я вижу, что поступила тогда неразумно. Простите меня, если сможете.
Тибо засветился от счастья.
– Миледи, клянусь, я буду служить вам до конца дней своих. Прикажите, и я отдам за вас жизнь.
– Единственное, что я попрошу вас сейчас, это сказать мне, можем ли мы прийти к какому-нибудь соглашению с врагами Его Величества?
– Они очень сильны, миледи. Пьер Моклерк жаждет устроить смуту. Хьюго пляшет под дудку своей жены. Ее сын Ричард Корнуолл уже во Франции. Мятежники намерены соединиться с ним.
– Мне все это известно. И вы тоже с ними заодно?
Тибо поспешно ответил:
– Сейчас уже нет, миледи.
– Они хотят войны?
– Вероятно. Дочь Моклерка обручена с королем Англии. Ему очень нужна, видимо, поддержка мятежников, раз он пошел на это. Но я почти уверен, что свадьба не состоится. Английский король, получив то, что хотел, найдет способ отвертеться.
– Но Моклерк верит в обещания Генриха?
– Моклерка нет сейчас в нашем лагере в Туаре. Лучше бы заключить соглашение поскорей, пока он отсутствует.
– А это возможно?
– Мы постараемся, миледи.
– Как?
– Сыграем на их соперничестве. У вас на руках сильные козыри. О, простите меня, не следовало бы, конечно, так говорить о королевских детях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116