Изабелла спиной чувствовала, как пронзают ее взгляды столпившихся позади нее в холле слуг. Некоторые из них были уже достаточно стары, чтобы помнить ее еще молодой, невинной девушкой.
Хьюго тоже ощутил неловкость.
– Вероятно, вы погостите у нас некоторое время, мадам?
Она молча поклонилась в знак благодарности за приглашение.
Хьюго поспешил наверх, в свои покои, чтобы смыть с охотничьего костюма брызги грязи и переодеться, а точнее, понять, на каком свете он находится.
Джоанна также молча поднялась в свою спальню. Служанка, сопровождающая ее, прошептала:
– Граф так обрадовался встрече с королевой Изабеллой!
– Они давние друзья, – спокойно заявила девочка.
За вечерней трапезой мать сидела рядом с Хьюго, Джоанна на своем обычном месте напротив.
Мать и Лузиньян болтали без умолку. Они совсем забыли, что существует и Джоанна. Но девочка не злилась. Раз так родственники дружат между собой, то это и к лучшему.
…Хьюго уловил, что кто-то скребется в его дверь. Он догадался, что это Изабелла, и впустил ее в спальню.
– Нам есть что рассказать о себе – и мне, и тебе. Но без свидетелей.
Спальня хозяина замка – самая подходящая исповедальня, – считала Изабелла.
Он отступал все ближе к кровати, а она наступала. В конце концов они уселись рядышком в ночном облачении – как два влюбленных голубка.
Хьюго взял ее руки в свои, согрел их и произнес:
– Неужели, Изабелла, ты здесь, рядом со мною?
– Я не призрак. Можешь убедиться.
Он, будучи благороднейшим из благородных рыцарей, не стал тискать ее напрягшиеся в вожделении груди. Он поверил ей на слово.
– Значит, он…
«Он» – означало для него проклятое имя короля Джона.
– Он мертв?
– Мертв, погребен и забыт. Сколько я выстрадала от него!
– Чудовище!
– Но у меня не было выбора. Мои родители плясали от счастья, узнав, что мне наденут на голову эту злосчастную корону.
– Но ты же… ты предала меня… Я помню твою улыбку.
– Да! Когда тебя везли в цепях, на грязной телеге. Но эта моя улыбка означала, что я издеваюсь над коронованным палачом, и давала тебе надежду, что ты будешь жив и мы встретимся вновь! Как я его ненавидела – своего супруга! Моя ненависть подействовала на него больше, чем чье-либо колдовство. Но ты… – тут она помедлила, не решаясь произнести самое для него страшное, – …ты все-таки изменил мне, полюбив мою дочь.
– Я полюбил ее как твое отражение – в зеркале или в струе лесного ручья.
– Не надо красивых слов!
– Клянусь тебе, ты единственная женщина из всех женщин, кого я могу полюбить.
– Тогда поцелуй меня!
О, как она к этому готовилась! К поцелую через многие годы разлуки, к поцелую совершеннейшего из мужчин и совершеннейшей из женщин.
– …А теперь скажи… – потребовала она, отдышавшись от поцелуя, – я тебе нужна?
– Нужна… и будешь постоянно нужна, начиная с этого мгновения.
– Но чтобы слуги ничего не заподозрили…
– К черту слуг!
– Не говори так. Они правят нами, а не мы ими. Я многому научилась, будучи замужем за злодеем, когда соглядатаи толпились за моей спиной и нашептывали королю про меня Бог весть что…
– Значит, ты настаиваешь, чтобы я не верил слугам!
– Не верь никому, если хочешь сохранить свое доброе имя.
– А твое?
– Мое доброе имя? Смешно… Какая репутация у меня после многих лет брака с чудовищем, воплощением зла и разврата? Только злодейки и такой же развратницы. Мне нечего защищать и не о чем беспокоиться.
– Я защищу твою честь мечом, если кто-то посмеет злословить…
– О мой возлюбленный Хьюго! Ты не переменился… А я уж боялась, что ты стал другим. Поверь одному – я не изменяла тебе… даже в постели с этим извергом. В минуты страсти я воображала, что это ты со мною… и так были зачаты мои дети.
Он был потрясен ее признанием.
– Это правда?
– Клянусь, хотя этим вдвойне беру грех на душу. Я здесь, Хьюго, только ради тебя. Иначе я была бы неизвестно где, вернее всего, уже на том свете.
– Я обручен с твоей дочерью… – Голос Хьюго прозвучал будто бы из склепа.
– Я знаю… и знаю то, что, если ты уже не любишь меня, я накину на лицо до конца дней своих траурную вуаль и спрячусь в монастыре, скорее всего в Фонтерволте, где нашли успокоение многие мятежные души. И там иногда меж молитвами вспомню о нашем проклятом прошлом.
– Ты… и монахиня! Не могу тебя представить за монастырскими стенами.
Хьюго внезапно рассмеялся, и она вторила ему.
– Ты всегда умела меня рассмешить.
– И сейчас тоже. – Изабелла протерла глаза после слез, выступивших от приступа бурного и неожиданного смеха. – Смешнее всего то, что мы с тобой не настоящие любовники. Сколько б мы ни целовались – ты с сарацинами, а я с чудовищем Джоном, – мы все равно любили друг друга и вроде бы при этом сохраняли невинность. Ты возьмешь меня девушкой, милый Хьюго, если захочешь…
– Я уже обручен… – Морщина тяжелого раздумья прорезала лоб Хьюго.
– С моей Джоанной, с этой малышкой? О, как я неправедно поступила, выходя замуж за Джона и породив на свет… это сокровище.
Уже не до смеха было Изабелле. Она ощутила, что ее поместили на сцену театра, где разыгрывается трагедия.
– Я глубоко каюсь, что изменила тебе, Хьюго, и вышла замуж за короля, – произнесла Изабелла с чувством. – Вряд ли ты мне это простишь. Меж нами пролегла пропасть…
– Не говори так, Изабелла. Мир живет, будет жить! И цвести! Я позабочусь о Джоанне, а когда она привыкнет к дому и осознает, что мы жених и невеста…
– Так же ты поступил со мной! Приучил к себе, как собаку, влюбил меня в свою непогрешимую, прекрасную личность… А потом появился король. О Боже, какие только мерзости Джон ни вытворял со мною. Очисти меня, Хьюго, если сможешь! – взмолилась она. – Я ждала тебя всю жизнь, я отдавалась тебе… даже когда была в постели с другим…
– Я обручен с твоей дочерью, – охрипшим голосом, невнятно ответил он.
Изабелла в ответ обнажила плечи, потом ее одеяние спало чуть ниже. Разве мог рыцарь, вернувшийся из Святой земли, противостоять искушению, терзавшему его с юности? Его мечты наконец-то осуществились. Хьюго больше не владел собой.
А она – она покинула его еще до рассвета. Она бежала, оставив Хьюго в размышлении – совершил ли он грех, нарушил ли он закон или, наоборот, получил от Господа награду за свою праведность?
Он жаждал обладать Изабеллой почти два десятилетия, а за это время столько событий происходило и с ним, и в христианском, и в мусульманском мире. Она была идеалом его жизни, и вот он испил напиток из кубка Грааля… Вожделея в юности прекрасную Изабеллу, он доставлял беспокойство своей семье. Ведь старший сын из рода Лузиньянов обязан иметь наследника. Он извинялся перед младшими братьями, а они уже в свою очередь примеривались, как им подойдет их старый замок и поместье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116