- откровенное сомнение.
- Женщины часто несут ауру неудачников. У людей есть некая симпатия к
тем, кто на дне. Я женщина, и если Достопочтенные Матери хотят моей
смерти, то я буду благословенна.
- Вы говорите так, словно согласны с Миссионарией.
- Когда ты одна из тех, на кого охотятся, ты рассматриваешь любой
путь для избежания этого. Меня почитают. Я не могу игнорировать потенци-
ала.
"И опасности. Потому мое имя стало ярким светом во тьме угнетения
Достопочтенных Матерей. Как легко этот свет может стать всепожирающим
пламенем?"
Нет... план, который разработали они с Дунканом был лучше. Побег из
Дома Ордена. Это была смертельная ловушка не только для его жителей, но
и для мечтаний Бене Джессерит.
- Я до сих пор не понимаю, почему вы здесь. Нам больше нельзя оста-
ваться дичью.
- Нельзя?
- Но почему именно сейчас?
"Яне могу в открытую говорить об этом, иначе наблюдательная комиссия
узнает".
- Я очарована червями. Отчасти из-за того, что один из моих предков
привел первую волну мигрантов на Дюну.
"Ты помнишь об этом, Уолли. Мы говорили об этом однажды здесь, на
песке, где слышали наш разговор только мы двое. И теперь ты знаешь, по-
чему я здесь".
- Я помню, как вы сказали, что он был чистокровный Фремен.
- И Учитель Дзеннсуннизма.
"Я поведу мою собственную волну мигрантов, Уолли. Но мне понадобятся
черви, которых предоставить мне можешь только ты. И это нужно сделать
быстро. Донесения с Узловой торопят. И первые корабли скоро вернутся.
Ночью... утром. Я боюсь того, что они принесут".
- И вы по-прежнему заинтересованы в том, чтобы забрать несколько чер-
вей в Центральную, где вы сможете изучить их получше?
"О да, Уолли! Ты действительно помнишь".
- Это, наверное, интересно. У меня не много времени для этого, но лю-
бое знание, которое мы можем получить, поможет нам.
- Здесь будет слишком сыро, чтобы они вернулись.
- Большой Ангар для нуль-кораблей на Посадочной Площадке можно пере-
делать в пустынную лабораторию. Песок, контроль атмосферы. Там есть все
необходимое с тех пор, когда мы доставили сюда первых червей.
Шиана посмотрела в западное окно.
- Закат. Мне хотелось бы снова спуститься и побродить в песках.
"Вернутся ли к вечеру первые корабли?"
- Конечно, Преподобная Матерь, - Уолли отошла в сторону, открывая
путь к двери.
Уходя, Шиана заговорила:
- Пустынную Вышку давно надо было перенести.
- Мы готовы.
Солнце скатывалось к горизонту, когда Шиана вышла из перекрытой аркой
улицы к краю обжитого участка. Она зашагала в залитую светом звезд пус-
тыню. Чувства переполняли ее, словно она снова была ребенком. Ах, запах
корицы... Черви близко.
Она остановилась, и, повернув к северу от последнего отблеска солнца,
положила раскрытые ладони над и под глазами, по старинной Фременской ма-
нере, сужая обзор и убирая свет. Она смотрела из горизонтальной рамки.
Что бы ни упало с неба, должно промелькнуть в этой узкой щели.
"Вечером? Они появятся как раз после заката, чтобы оттянуть момент
объяснений. Целая ночь для раздумий".
Она ждала с бенегессеритским терпением.
Над северным горизонтом тонкой линией встала арка огня. Еще. Еще. Они
вставали справа от Посадочной Площадки.
Шиана ощутила, как быстро заколотилось ее сердце.
"Они пришли?"
И что они принесут Сестрам? "Возвращающихся победоносных воинов или
беженцев?" Небольшая разница, если знать развитие плана Одрейд.
Она узнает утром.
Шиана опустила руки и обнаружила, что ее трясет. Глубокое дыхание.
Литания.
Сейчас она шла по пустыне, походкой, запомнившейся с песков Дюны. Она
почти забыла, как волочатся ноги. Словно они несли чрезмерную тяжесть.
Редко напрягаемые мускулы снова были вовлечены в игру, но беспорядочная
походка, однажды усвоенная, не забывалась никогда.
"Когда-то я и не мечтала, что снова смогу так ходить".
Если наблюдатели уловили эту мысль, они должны поинтересоваться своей
Шианой.
Это было крушение самой себя, подумала она. Она вросла в ритм Дома
Ордена. Эта планета говорила с ней на тайном уровне. Она ощущала землю,
деревья и цветы, все растущее, словно оно было ее частью. И теперь это
тревожное движение, нечто на языке другой планеты. Она чувствовала, как
пустыня меняется, и это тоже было чужим языком. Пустыня. Не безжизнен-
ная, но живущая по закону, совершенно отличному от некогда зеленого Дома
Ордена.
"Жизни меньше, но она более напряженная".
Она слышала пустыню: маленькие осыпи, скрипящее цвирканье насекомых,
темный взмах крыльев охотящейся птицы над головой и еще более быстрое
шлепанье по песку - тушканчик, завезенный сюда в надежде, что однажды
черви возобновят свое правление.
"Уолли запомнит, что надо прислать флору и фауну с Дюны".
Она остановилась наверху высокого бархана. Перед нею расплывалась по
краям тьма и лежал застывший в своем волнении океан, прибой мрака, бив-
шийся о побережье теней этой изменчивой страны.
"Я возьму тебя сюда, когда смогу".
Ночной ветер, летящий от сухой земли к влажным местам, что лежали у
нее за спиной, покрыл налетом пыли ее щеки и нос, взметнул кончики ее
волос и улетел. Ей стало грустно.
"Что может случиться..."
Это больше не было важным.
"Вот что есть - вот что имеет значение".
Она глубоко вздохнула. Сильнее запахло корицей. Меланж. Поблизости
спайс и черви. Черви чуют ее присутствие. Когда же воздух станет нас-
только сухим, чтобы песчаные черви стали больше и дали тот урожай, кото-
рый они давали на Дюне?
Планета и пустыня.
Она рассматривала их как две части одной той же саги. Как раз так,
как видели их Бене Джессерит и человечество, которому они служили. Рав-
ные части. Каждая без порядка приходит в упадок, становясь пустышкой с
утраченной целью. Возможно, не лучшая смерть, но беспорядочное движение.
Они создали угрозу победы Достопочтенных Мэтров. И направляла их слепая
жестокость!
"Слепцы во враждебной вселенной".
И именно поэтому Тиран сохранил Сестер.
"Он знал, что он дал нам только путь без направления. Игра в зайцев и
собак, устроенная шутником, что в конце концов ни к чему не приводит.
Хотя поэт в своем праве..."
Она припомнила его "Поэму Памяти" из Дар-эсалата, остаток крушения,
который сохранился в Бене Джессерит.
"И для чего же мы сохраняли его? Чтобы теперь мне этим наполнить мыс-
ли? Забыть на миг то, с чем я могу столкнуться завтра?"
Дивную ночь поэта
Наполни невинностью звезд.
Шаг лишь до Ориона.
Взгляд его видит все,
В наших генах навек
Застывая клеймом.
Приветствуй же тьму и воззри,
Ослепленный последним закатом -
Вот обнаженная вечность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
- Женщины часто несут ауру неудачников. У людей есть некая симпатия к
тем, кто на дне. Я женщина, и если Достопочтенные Матери хотят моей
смерти, то я буду благословенна.
- Вы говорите так, словно согласны с Миссионарией.
- Когда ты одна из тех, на кого охотятся, ты рассматриваешь любой
путь для избежания этого. Меня почитают. Я не могу игнорировать потенци-
ала.
"И опасности. Потому мое имя стало ярким светом во тьме угнетения
Достопочтенных Матерей. Как легко этот свет может стать всепожирающим
пламенем?"
Нет... план, который разработали они с Дунканом был лучше. Побег из
Дома Ордена. Это была смертельная ловушка не только для его жителей, но
и для мечтаний Бене Джессерит.
- Я до сих пор не понимаю, почему вы здесь. Нам больше нельзя оста-
ваться дичью.
- Нельзя?
- Но почему именно сейчас?
"Яне могу в открытую говорить об этом, иначе наблюдательная комиссия
узнает".
- Я очарована червями. Отчасти из-за того, что один из моих предков
привел первую волну мигрантов на Дюну.
"Ты помнишь об этом, Уолли. Мы говорили об этом однажды здесь, на
песке, где слышали наш разговор только мы двое. И теперь ты знаешь, по-
чему я здесь".
- Я помню, как вы сказали, что он был чистокровный Фремен.
- И Учитель Дзеннсуннизма.
"Я поведу мою собственную волну мигрантов, Уолли. Но мне понадобятся
черви, которых предоставить мне можешь только ты. И это нужно сделать
быстро. Донесения с Узловой торопят. И первые корабли скоро вернутся.
Ночью... утром. Я боюсь того, что они принесут".
- И вы по-прежнему заинтересованы в том, чтобы забрать несколько чер-
вей в Центральную, где вы сможете изучить их получше?
"О да, Уолли! Ты действительно помнишь".
- Это, наверное, интересно. У меня не много времени для этого, но лю-
бое знание, которое мы можем получить, поможет нам.
- Здесь будет слишком сыро, чтобы они вернулись.
- Большой Ангар для нуль-кораблей на Посадочной Площадке можно пере-
делать в пустынную лабораторию. Песок, контроль атмосферы. Там есть все
необходимое с тех пор, когда мы доставили сюда первых червей.
Шиана посмотрела в западное окно.
- Закат. Мне хотелось бы снова спуститься и побродить в песках.
"Вернутся ли к вечеру первые корабли?"
- Конечно, Преподобная Матерь, - Уолли отошла в сторону, открывая
путь к двери.
Уходя, Шиана заговорила:
- Пустынную Вышку давно надо было перенести.
- Мы готовы.
Солнце скатывалось к горизонту, когда Шиана вышла из перекрытой аркой
улицы к краю обжитого участка. Она зашагала в залитую светом звезд пус-
тыню. Чувства переполняли ее, словно она снова была ребенком. Ах, запах
корицы... Черви близко.
Она остановилась, и, повернув к северу от последнего отблеска солнца,
положила раскрытые ладони над и под глазами, по старинной Фременской ма-
нере, сужая обзор и убирая свет. Она смотрела из горизонтальной рамки.
Что бы ни упало с неба, должно промелькнуть в этой узкой щели.
"Вечером? Они появятся как раз после заката, чтобы оттянуть момент
объяснений. Целая ночь для раздумий".
Она ждала с бенегессеритским терпением.
Над северным горизонтом тонкой линией встала арка огня. Еще. Еще. Они
вставали справа от Посадочной Площадки.
Шиана ощутила, как быстро заколотилось ее сердце.
"Они пришли?"
И что они принесут Сестрам? "Возвращающихся победоносных воинов или
беженцев?" Небольшая разница, если знать развитие плана Одрейд.
Она узнает утром.
Шиана опустила руки и обнаружила, что ее трясет. Глубокое дыхание.
Литания.
Сейчас она шла по пустыне, походкой, запомнившейся с песков Дюны. Она
почти забыла, как волочатся ноги. Словно они несли чрезмерную тяжесть.
Редко напрягаемые мускулы снова были вовлечены в игру, но беспорядочная
походка, однажды усвоенная, не забывалась никогда.
"Когда-то я и не мечтала, что снова смогу так ходить".
Если наблюдатели уловили эту мысль, они должны поинтересоваться своей
Шианой.
Это было крушение самой себя, подумала она. Она вросла в ритм Дома
Ордена. Эта планета говорила с ней на тайном уровне. Она ощущала землю,
деревья и цветы, все растущее, словно оно было ее частью. И теперь это
тревожное движение, нечто на языке другой планеты. Она чувствовала, как
пустыня меняется, и это тоже было чужим языком. Пустыня. Не безжизнен-
ная, но живущая по закону, совершенно отличному от некогда зеленого Дома
Ордена.
"Жизни меньше, но она более напряженная".
Она слышала пустыню: маленькие осыпи, скрипящее цвирканье насекомых,
темный взмах крыльев охотящейся птицы над головой и еще более быстрое
шлепанье по песку - тушканчик, завезенный сюда в надежде, что однажды
черви возобновят свое правление.
"Уолли запомнит, что надо прислать флору и фауну с Дюны".
Она остановилась наверху высокого бархана. Перед нею расплывалась по
краям тьма и лежал застывший в своем волнении океан, прибой мрака, бив-
шийся о побережье теней этой изменчивой страны.
"Я возьму тебя сюда, когда смогу".
Ночной ветер, летящий от сухой земли к влажным местам, что лежали у
нее за спиной, покрыл налетом пыли ее щеки и нос, взметнул кончики ее
волос и улетел. Ей стало грустно.
"Что может случиться..."
Это больше не было важным.
"Вот что есть - вот что имеет значение".
Она глубоко вздохнула. Сильнее запахло корицей. Меланж. Поблизости
спайс и черви. Черви чуют ее присутствие. Когда же воздух станет нас-
только сухим, чтобы песчаные черви стали больше и дали тот урожай, кото-
рый они давали на Дюне?
Планета и пустыня.
Она рассматривала их как две части одной той же саги. Как раз так,
как видели их Бене Джессерит и человечество, которому они служили. Рав-
ные части. Каждая без порядка приходит в упадок, становясь пустышкой с
утраченной целью. Возможно, не лучшая смерть, но беспорядочное движение.
Они создали угрозу победы Достопочтенных Мэтров. И направляла их слепая
жестокость!
"Слепцы во враждебной вселенной".
И именно поэтому Тиран сохранил Сестер.
"Он знал, что он дал нам только путь без направления. Игра в зайцев и
собак, устроенная шутником, что в конце концов ни к чему не приводит.
Хотя поэт в своем праве..."
Она припомнила его "Поэму Памяти" из Дар-эсалата, остаток крушения,
который сохранился в Бене Джессерит.
"И для чего же мы сохраняли его? Чтобы теперь мне этим наполнить мыс-
ли? Забыть на миг то, с чем я могу столкнуться завтра?"
Дивную ночь поэта
Наполни невинностью звезд.
Шаг лишь до Ориона.
Взгляд его видит все,
В наших генах навек
Застывая клеймом.
Приветствуй же тьму и воззри,
Ослепленный последним закатом -
Вот обнаженная вечность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142