Почти. Именно этому
сопро-тивляется рабби, сказала она самой себе.
- Боюсь, ты была забрана от нас, - сказал рабби. - Что я с тобой сде-
лал? Что я наделал? И все во имя чести.
Он оглядел инструменты на стене кабинета, которые сообщали данные о
ночной аккумуляции энергии от ветряных мельниц, расположенных по всем
угодьям фермы. Инструменты говорили, что там наверху монотонно гудят ма-
шины, запасая энергию назавтра. Это был подарок Бене Джессерит: свобода
от Икс. Независимость. Что за странное слово.
- Эта вещь. Иные Воспоминания, кажется мне очень сложной, и всегда
казалась, - сказал он, не глядя на Ребекку. - Память должна нести с со-
бой мудрость, но не делает этого. Вот как мы управляем своей памятью и
вот куда прилагаем свои знания.
Он оглянулся, посмотрел на нее, но его лицо утопало в тени.
- Так что говорит тот, внутри тебя? Тот, о котором ты думаешь как о
Луцилле?
Ребекка видела, как нравится ему произносить имя Луциллы. Если Луцил-
ла может говорить через дщерь Тайного Израэля, значит, она еще жива и
никто ее не предавал.
Прежде чем ответить, Ребекка опустила глаза:
- Она говорит, в нас есть такие внутренние образы, звуки и ощущения,
которые появляются по команде или вмешиваются в случае необходимости.
- Необходимости, да! А что это если не сигналы чувств от плоти, что
когда-то была там, где не была ты, и, Возможно совершила оскорбительные
деяния?
Иные воспоминания, иные тела, - подумалось Ребекке. Раз испытав нечто
подобное, она никогда - это она знала точно - не откажется от этого по
собственной воле. Может, я и в самом деле стала Бене Джессерит. Конечно,
этого-то он и боится.
- Вот что я тебе скажу, - продолжал рабби, - это "критическое перек-
рещение живущих сознании", как они это называют, ничто, если ты не соз-
наешь, что твои собственные решения, как нити, тянутся от тебя к жизням
других людей.
- Видеть свои собственные поступки в реакциях других, да, именно так
это и понимают Сестры.
- Вот это мудро. Чего, по словам госпожи, они жаждут?
- Влияния на возмужание человечества.
- Гм. И она полагает, что события лежат не за пределами ее влияния, а
просто за пределами ее чувств. Это почти мудро. Но возмужание... а, Ре-
бекка. Не вмешиваемся ли мы в высочайший план? В праве ли человек уста-
навливать пределы природы Яхве? Я думаю, Лето II это понимал. А госпожа
внутри тебя отрицает это.
- Она говорит, он был проклятым Тираном.
- Был, но и до него существовали мудрые Тираны и без сомнения будут
существовать после нас.
- Они зовут его Шайтан.
- У него была власть самого Сатаны. В этом я разделяю их страхи. Он
не столько обладал даром предвидения, сколько скреплял мир. Он закреплял
облик того, что видел.
- Тоже говорит и госпожа. Но она говорит, что это их Грааль он сохра-
нил.
- И вновь я скажу, что они почти мудры.
Тело рабби сотряс глубокий вздох, и вновь он перевел взгляд на
инструменты на стене подземного кабинета. Энергия на завтра.
Потом его внимание вернулось к Ребекке. Она изменилась, и никуда не
деться от сознания этого. Она стала очень похожа на Бене Джессерит. Это
понятно. Ее ум наполнен всеми теми людьми с Лампадас. Но они не гада-
ренская свинья, чтобы изгнать их в море, и их дьявольские наваждения
вместе с ними. И я не новый Христос.
- То, что они говорят тебе о Великой Матери Одрейд - что она зачастую
проклинает своих собственных архивистов и архивы с ними. Что за дела!
Разве архивы не сродни книгам, в которых мы сохраняем нашу мудрость?
- Значит, я архивист, рабби?
Этот вопрос поставил его в тупик, но также и высветил проблему. Он
улыбнулся.
- Вот что я тебе скажу, дочь моя. Признаюсь, я испытываю некоторую
симпатию к Одрейд. Всегда есть кто-то, кто ворчит на архивариусов.
- Мудро ли это, рабби? - как робко она это спросила!
- Верь мне, дочь моя. Как тщательно подавляет архивист малейшую тень
суждения! Одно слово за другим. Что за надменность!
- Как они судят, какое слово употребить, рабби?
- А, часть мудрости переходит в тебя, дочь моя. Но эти Бене Джессерит
не достигли мудрости и это их Грааль, что мешает им в этом.
Это она прочла по его лицу. Он стремится вооружить меня сомнением
против тех жизней, что я несу в себе.
- Позволь мне сказать тебе еще кое-что о Бене Джессерит, - продолжил
он. И ничего не пришло ему на ум. Ни слова, ни совета из притч. Такого
не случалось с ним уже многие годы. Открытым для него оставался только
один путь: говорить от сердца.
- Возможно, они слишком долго шли по пути в Дамаск без единой вспышки
просветления, Ребекка. Я боюсь, когда они говорят, что действуют на бла-
го человечества. Почему-то я не вижу этого в них и не верю в то, что Ти-
ран это видел.
Когда Ребекка открыла рот, чтобы ответить, он остановил ее, слегка
приподняв руку.
- Возмужалое человечество? Так это их Грааль? А не созревший плод,
который сорван и съеден?
На полу Великого Зала Узловой Станции Ребекка вспомнила эти слова,
увидев воплощение их не в тех жизнях, что она сохранила, а в поведении
тех, кто схватил ее.
Великая Чтимая Матре закончила есть и вытерла руки о платье ближайшей
прислужницы.
- Пусть она подойдет, - проговорила Великая Чтимая Матре.
Боль ожгла левое плечо Ребекки, и она рванулась на коленях вперед.
Та, которую звали Лонго, подошла сзади с ножнами охотника в правой руке
и стрелкой стимулятора ткнула пленницу в бок.
По залу прокатилась волна смеха.
Ребекка с усилием поднялась на ноги и, стараясь держаться подальше от
стимулятора, кое-как добралась до подножия ведущей к Великой Чтимой Мат-
ре лестницы, где ее остановил стимулятор.
- На колени! - Лонго подчеркнула приказ еще одним уколом.
Ребекка упала на колени, уставившись прямо перед собой на ступеньки
лестницы. По желтым плиткам бежали тонкие трещины. Этот недостаток поче-
му-то придал ей уверенности.
- Оставь ее, Лонго, - сказала Великая Чтимая Матре. - Мне нужны отве-
ты, не вопли. - Потом Ребекке: - Посмотри на меня, женщина!
Ребекка подняла глаза и взглянула в лицо самой смерти. Каким непри-
метным должно быть лицо, чтобы на нем лежал отпечаток такой угрозы. Та-
кие... такие ничем не примечательные черты. Почти обыкновенные. Такая
маленькая фигурка. Все это только усилило чувство опасности. Какими си-
лами должна обладать маленькая женщина, чтобы править этими ужасными
людьми.
- Ты знаешь, почему ты здесь? - потребовала Великая Чтимая Матре.
- Мне сказали, о Великая Чтимая Матре, что вы хотели, чтобы я подроб-
но рассказала о профессии Ясновидения и других делах на Гамму, - как
можно более униженно ответила Ребекка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
сопро-тивляется рабби, сказала она самой себе.
- Боюсь, ты была забрана от нас, - сказал рабби. - Что я с тобой сде-
лал? Что я наделал? И все во имя чести.
Он оглядел инструменты на стене кабинета, которые сообщали данные о
ночной аккумуляции энергии от ветряных мельниц, расположенных по всем
угодьям фермы. Инструменты говорили, что там наверху монотонно гудят ма-
шины, запасая энергию назавтра. Это был подарок Бене Джессерит: свобода
от Икс. Независимость. Что за странное слово.
- Эта вещь. Иные Воспоминания, кажется мне очень сложной, и всегда
казалась, - сказал он, не глядя на Ребекку. - Память должна нести с со-
бой мудрость, но не делает этого. Вот как мы управляем своей памятью и
вот куда прилагаем свои знания.
Он оглянулся, посмотрел на нее, но его лицо утопало в тени.
- Так что говорит тот, внутри тебя? Тот, о котором ты думаешь как о
Луцилле?
Ребекка видела, как нравится ему произносить имя Луциллы. Если Луцил-
ла может говорить через дщерь Тайного Израэля, значит, она еще жива и
никто ее не предавал.
Прежде чем ответить, Ребекка опустила глаза:
- Она говорит, в нас есть такие внутренние образы, звуки и ощущения,
которые появляются по команде или вмешиваются в случае необходимости.
- Необходимости, да! А что это если не сигналы чувств от плоти, что
когда-то была там, где не была ты, и, Возможно совершила оскорбительные
деяния?
Иные воспоминания, иные тела, - подумалось Ребекке. Раз испытав нечто
подобное, она никогда - это она знала точно - не откажется от этого по
собственной воле. Может, я и в самом деле стала Бене Джессерит. Конечно,
этого-то он и боится.
- Вот что я тебе скажу, - продолжал рабби, - это "критическое перек-
рещение живущих сознании", как они это называют, ничто, если ты не соз-
наешь, что твои собственные решения, как нити, тянутся от тебя к жизням
других людей.
- Видеть свои собственные поступки в реакциях других, да, именно так
это и понимают Сестры.
- Вот это мудро. Чего, по словам госпожи, они жаждут?
- Влияния на возмужание человечества.
- Гм. И она полагает, что события лежат не за пределами ее влияния, а
просто за пределами ее чувств. Это почти мудро. Но возмужание... а, Ре-
бекка. Не вмешиваемся ли мы в высочайший план? В праве ли человек уста-
навливать пределы природы Яхве? Я думаю, Лето II это понимал. А госпожа
внутри тебя отрицает это.
- Она говорит, он был проклятым Тираном.
- Был, но и до него существовали мудрые Тираны и без сомнения будут
существовать после нас.
- Они зовут его Шайтан.
- У него была власть самого Сатаны. В этом я разделяю их страхи. Он
не столько обладал даром предвидения, сколько скреплял мир. Он закреплял
облик того, что видел.
- Тоже говорит и госпожа. Но она говорит, что это их Грааль он сохра-
нил.
- И вновь я скажу, что они почти мудры.
Тело рабби сотряс глубокий вздох, и вновь он перевел взгляд на
инструменты на стене подземного кабинета. Энергия на завтра.
Потом его внимание вернулось к Ребекке. Она изменилась, и никуда не
деться от сознания этого. Она стала очень похожа на Бене Джессерит. Это
понятно. Ее ум наполнен всеми теми людьми с Лампадас. Но они не гада-
ренская свинья, чтобы изгнать их в море, и их дьявольские наваждения
вместе с ними. И я не новый Христос.
- То, что они говорят тебе о Великой Матери Одрейд - что она зачастую
проклинает своих собственных архивистов и архивы с ними. Что за дела!
Разве архивы не сродни книгам, в которых мы сохраняем нашу мудрость?
- Значит, я архивист, рабби?
Этот вопрос поставил его в тупик, но также и высветил проблему. Он
улыбнулся.
- Вот что я тебе скажу, дочь моя. Признаюсь, я испытываю некоторую
симпатию к Одрейд. Всегда есть кто-то, кто ворчит на архивариусов.
- Мудро ли это, рабби? - как робко она это спросила!
- Верь мне, дочь моя. Как тщательно подавляет архивист малейшую тень
суждения! Одно слово за другим. Что за надменность!
- Как они судят, какое слово употребить, рабби?
- А, часть мудрости переходит в тебя, дочь моя. Но эти Бене Джессерит
не достигли мудрости и это их Грааль, что мешает им в этом.
Это она прочла по его лицу. Он стремится вооружить меня сомнением
против тех жизней, что я несу в себе.
- Позволь мне сказать тебе еще кое-что о Бене Джессерит, - продолжил
он. И ничего не пришло ему на ум. Ни слова, ни совета из притч. Такого
не случалось с ним уже многие годы. Открытым для него оставался только
один путь: говорить от сердца.
- Возможно, они слишком долго шли по пути в Дамаск без единой вспышки
просветления, Ребекка. Я боюсь, когда они говорят, что действуют на бла-
го человечества. Почему-то я не вижу этого в них и не верю в то, что Ти-
ран это видел.
Когда Ребекка открыла рот, чтобы ответить, он остановил ее, слегка
приподняв руку.
- Возмужалое человечество? Так это их Грааль? А не созревший плод,
который сорван и съеден?
На полу Великого Зала Узловой Станции Ребекка вспомнила эти слова,
увидев воплощение их не в тех жизнях, что она сохранила, а в поведении
тех, кто схватил ее.
Великая Чтимая Матре закончила есть и вытерла руки о платье ближайшей
прислужницы.
- Пусть она подойдет, - проговорила Великая Чтимая Матре.
Боль ожгла левое плечо Ребекки, и она рванулась на коленях вперед.
Та, которую звали Лонго, подошла сзади с ножнами охотника в правой руке
и стрелкой стимулятора ткнула пленницу в бок.
По залу прокатилась волна смеха.
Ребекка с усилием поднялась на ноги и, стараясь держаться подальше от
стимулятора, кое-как добралась до подножия ведущей к Великой Чтимой Мат-
ре лестницы, где ее остановил стимулятор.
- На колени! - Лонго подчеркнула приказ еще одним уколом.
Ребекка упала на колени, уставившись прямо перед собой на ступеньки
лестницы. По желтым плиткам бежали тонкие трещины. Этот недостаток поче-
му-то придал ей уверенности.
- Оставь ее, Лонго, - сказала Великая Чтимая Матре. - Мне нужны отве-
ты, не вопли. - Потом Ребекке: - Посмотри на меня, женщина!
Ребекка подняла глаза и взглянула в лицо самой смерти. Каким непри-
метным должно быть лицо, чтобы на нем лежал отпечаток такой угрозы. Та-
кие... такие ничем не примечательные черты. Почти обыкновенные. Такая
маленькая фигурка. Все это только усилило чувство опасности. Какими си-
лами должна обладать маленькая женщина, чтобы править этими ужасными
людьми.
- Ты знаешь, почему ты здесь? - потребовала Великая Чтимая Матре.
- Мне сказали, о Великая Чтимая Матре, что вы хотели, чтобы я подроб-
но рассказала о профессии Ясновидения и других делах на Гамму, - как
можно более униженно ответила Ребекка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142