Где Мурбелла? Почему ее нет здесь?
Одрейд отстранилась, и следующие слова ее, показалось ему, врезались
в него, как раскаленные шипы:
- Эта картина говорит о том, что мы не можем подавить дикости, осо-
бенности, которая будет проявляться в людях, как бы мы не пытались этого
избежать.
Айдахо оторвал взгляд от голограммы и пристально посмотрел на губы
Одрейд - а она продолжала говорить:
- Винсент сказал нам кое-что важное о наших приятельницах в Рассея-
нии.
Этот художник, умерший так давно? О Рассеянии?
- Они там делали и делают то, что мы не можем даже представить себе.
Дикость! Взрывное увеличение популяции Рассеяния убеждает в этом.
Мурбелла вошла в комнату и остановилась за спиной Одрейд. Она была в
мягкой белой рубахе, босая; волосы ее были влажными. Итак, вот, значит,
где она была. В душе.
- Преподобная Мать? - голос Мурбеллы был сонным.
Одрейд не обернулась к ней - только слегка повернула голову:
- Чтимые Матре считают, что они могут предупредить и взять под конт-
роль любое проявление дикости. Какая глупость. Они не могут контролиро-
вать это даже в себе.
Мурбелла подошла ближе и встала в ногах постели, вопросительно взгля-
нув на Айдахо:
- Похоже, я пришла на середине разговора.
- Равновесие, вот в чем ключ, - сказала Одрейд.
Айдахо был по-прежнему сосредоточен на Преподобной Матери.
- Разумные существа могут удерживать равновесие на весьма странной
почве, - говорила Одрейд. - Даже на непредсказуемой в своем поведении...
Это называется "попасть в тон". Великие музыканты это знают. Те люди,
которые занимались серфингом на Гамму в дни моего детства также знали
это. Некоторые волны сбрасывают тебя, но ты готов к этому. Ты поднима-
ешься снова, и все повторяется.
Безо всякой на то причины Айдахо вспомнил другую фразу Преподобной
Матери: "У нас нет складов или свалок. Мы перерабатываем все."
Переработка. Снова и снова. Круг. Части круга. Кусочки мозаики.
Он гнался за случайностями, а потому понимал это лучше. Такой путь не
для Ментата. Переработка - Иная Память не была складом, но чем-то, что
они считали переработкой. Это означало, что они пользовались своим прош-
лым только для того, чтобы изменить и обновить его.
Попадание в тон.
Странная иллюзия для того, кто утверждал, что избегает музыки.
Вспоминая, он ощущал мысленно создаваемую мозаику. Но с головоломкой
что-то было неладно. Ни один элемент не подходил к другому. Случайные
осколки, которые возможно, вовсе не были частью единого целого.
Но ведь были же!
Голос Преподобной Матери продолжал раздаваться в его памяти. Значит,
есть что-то еще.
- Те, кто знает это, проникают в самую суть, - говорила Одрейд, - Они
предупреждают, что невозможно думать о том, что делаешь. Это верный спо-
соб прийти к неудаче. Просто делай!
Не думай. Делай. Он чувствовал хаос. Ее слова привели его к иным ис-
точникам, нежели обучение Ментата.
Шуточки Бене Джессерит. Одрейд сделала это намеренно, рассчитывая на
определенный эффект. Куда подевалось то расположение, которое она време-
нами прямо-таки излучала? Могло ли ее всерьез заботить благополучие то-
го, с кем она так обращалась?
Когда Одрейд покинула их (он едва заметил ее уход), Мурбелла села на
постель и расправила рубаху на коленях.
Разумные существа удерживают равновесие даже на весьма странной поч-
ве. Движение в его сознании: кусочки мозаики, пытающиеся образовать
построение.
Он чувствовал волнение во Вселенной. Та странная пара в его видении?
Они были частью новой волны. Он знал это, но не смог бы сказать, почему.
Что там говорили о себе Бене Джессерит? "Мы изменяем старые образы и ве-
рования."
- Посмотри на меня! - сказала Мурбелла.
Голос? Не совсем, но теперь он был уверен, что она, попыталась вос-
пользоваться им, а ведь она не сказала, что они обучали ее этому
ведьмовству.
Он увидел что-то странное, чужое в ее зеленых глазах - что-то, что
подсказало ему: она думает о своих прежних связях.
- Никогда не пытайся стать умнее Бене Джессерит, Дункан.
Было ли это сказано для наблюдателей?
Он не был уверен в этом. В ее глазах было знание, словно бы запускав-
шее в него когти. Он чувствовал, как оно растет в ней, как интеллект
Мурбеллы растет подобно плоду в ее чреве.
Голос! Что они делают с ней?
Глупый вопрос. Он знал, что они делают. Они отнимают ее у него, прев-
ращая ее в Сестру. Больше не моя возлюбленная, моя прекрасная Мурбелла.
Почтенная Мать, отстранение просчитывающая все свои действия. Ведьма.
Кто может любить ведьму?
Я И буду любить всегда.
- Они подкрались к тебе со спины и поймали тебя в ловушку, чтобы ис-
пользовать в собственных целях, - сказал он.
И увидел, что его слова возымели действие. Она словно прозрела и воо-
чию увидела эту ловушку. Бене Джессерит были так чертовски умны! Они за-
манили ее в силки, показывая картинки столь же завораживающие, как сила,
привязывающая ее к нему. А осознание этого могло только разъярить Чтимую
Матре.
Мы ловим в ловушки других! Но не они нас!
Но Бене Джессерит это сделали. Они принадлежали к другой группе. Поч-
ти Сестры. К чему отрицать это? И она хотела получить их возможности.
Она хотела, чтобы закончились эти испытания и началось настоящее учение
- то, которое она чувствовала вне корабля. Неужели она не знает, почему
ее до сих пор продолжают испытывать?
Они знают, что она все еще сопротивляется их ловушке.
Мурбелла выскользнула из рубашки и скользнула в постель. Не касаясь
его. Но сохраняя это настороженное ощущение близости их тел.
- Изначально они хотели, чтобы я держал под контролем для них Шиану,
- сказал он.
- Как меня?
- А я держу тебя под контролем?
- Иногда, Дункан, ты кажешься мне просто шутом.
- Если я не смогу смеяться над собой, я и вправду пропаду.
- Смеяться и над твоими потугами на шутку?
- В первую голову, - он повернулся к ней и положил руку на ее левую
грудь, чувствуя, как под его ладонью твердеет сосок. - Ты знала, что ме-
ня никогда не отнимали от груди?
- Никогда за все эти...
- Ни разу.
- Я могла бы и догадаться, - по ее губам скользнула улыбка, а через
мгновенье они оба смеялись, обнимая друг друга, не в силах остановиться.
Потом Мурбелла заговорила:
- Проклятье, проклятье, проклятье...
- Проклятье кому? - его смех умолк, они отстранились друг от друга.
- Не кому - чему. Проклятье судьбе!"
- Не думаю, что судьбе есть до этого дело.
- Я люблю тебя, но я не должна этого делать, если хочу стать порядоч-
ной Почтенной Матерью.
Ему не нравились такие размышления: уж слишком они напоминали жалость
к самой себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Одрейд отстранилась, и следующие слова ее, показалось ему, врезались
в него, как раскаленные шипы:
- Эта картина говорит о том, что мы не можем подавить дикости, осо-
бенности, которая будет проявляться в людях, как бы мы не пытались этого
избежать.
Айдахо оторвал взгляд от голограммы и пристально посмотрел на губы
Одрейд - а она продолжала говорить:
- Винсент сказал нам кое-что важное о наших приятельницах в Рассея-
нии.
Этот художник, умерший так давно? О Рассеянии?
- Они там делали и делают то, что мы не можем даже представить себе.
Дикость! Взрывное увеличение популяции Рассеяния убеждает в этом.
Мурбелла вошла в комнату и остановилась за спиной Одрейд. Она была в
мягкой белой рубахе, босая; волосы ее были влажными. Итак, вот, значит,
где она была. В душе.
- Преподобная Мать? - голос Мурбеллы был сонным.
Одрейд не обернулась к ней - только слегка повернула голову:
- Чтимые Матре считают, что они могут предупредить и взять под конт-
роль любое проявление дикости. Какая глупость. Они не могут контролиро-
вать это даже в себе.
Мурбелла подошла ближе и встала в ногах постели, вопросительно взгля-
нув на Айдахо:
- Похоже, я пришла на середине разговора.
- Равновесие, вот в чем ключ, - сказала Одрейд.
Айдахо был по-прежнему сосредоточен на Преподобной Матери.
- Разумные существа могут удерживать равновесие на весьма странной
почве, - говорила Одрейд. - Даже на непредсказуемой в своем поведении...
Это называется "попасть в тон". Великие музыканты это знают. Те люди,
которые занимались серфингом на Гамму в дни моего детства также знали
это. Некоторые волны сбрасывают тебя, но ты готов к этому. Ты поднима-
ешься снова, и все повторяется.
Безо всякой на то причины Айдахо вспомнил другую фразу Преподобной
Матери: "У нас нет складов или свалок. Мы перерабатываем все."
Переработка. Снова и снова. Круг. Части круга. Кусочки мозаики.
Он гнался за случайностями, а потому понимал это лучше. Такой путь не
для Ментата. Переработка - Иная Память не была складом, но чем-то, что
они считали переработкой. Это означало, что они пользовались своим прош-
лым только для того, чтобы изменить и обновить его.
Попадание в тон.
Странная иллюзия для того, кто утверждал, что избегает музыки.
Вспоминая, он ощущал мысленно создаваемую мозаику. Но с головоломкой
что-то было неладно. Ни один элемент не подходил к другому. Случайные
осколки, которые возможно, вовсе не были частью единого целого.
Но ведь были же!
Голос Преподобной Матери продолжал раздаваться в его памяти. Значит,
есть что-то еще.
- Те, кто знает это, проникают в самую суть, - говорила Одрейд, - Они
предупреждают, что невозможно думать о том, что делаешь. Это верный спо-
соб прийти к неудаче. Просто делай!
Не думай. Делай. Он чувствовал хаос. Ее слова привели его к иным ис-
точникам, нежели обучение Ментата.
Шуточки Бене Джессерит. Одрейд сделала это намеренно, рассчитывая на
определенный эффект. Куда подевалось то расположение, которое она време-
нами прямо-таки излучала? Могло ли ее всерьез заботить благополучие то-
го, с кем она так обращалась?
Когда Одрейд покинула их (он едва заметил ее уход), Мурбелла села на
постель и расправила рубаху на коленях.
Разумные существа удерживают равновесие даже на весьма странной поч-
ве. Движение в его сознании: кусочки мозаики, пытающиеся образовать
построение.
Он чувствовал волнение во Вселенной. Та странная пара в его видении?
Они были частью новой волны. Он знал это, но не смог бы сказать, почему.
Что там говорили о себе Бене Джессерит? "Мы изменяем старые образы и ве-
рования."
- Посмотри на меня! - сказала Мурбелла.
Голос? Не совсем, но теперь он был уверен, что она, попыталась вос-
пользоваться им, а ведь она не сказала, что они обучали ее этому
ведьмовству.
Он увидел что-то странное, чужое в ее зеленых глазах - что-то, что
подсказало ему: она думает о своих прежних связях.
- Никогда не пытайся стать умнее Бене Джессерит, Дункан.
Было ли это сказано для наблюдателей?
Он не был уверен в этом. В ее глазах было знание, словно бы запускав-
шее в него когти. Он чувствовал, как оно растет в ней, как интеллект
Мурбеллы растет подобно плоду в ее чреве.
Голос! Что они делают с ней?
Глупый вопрос. Он знал, что они делают. Они отнимают ее у него, прев-
ращая ее в Сестру. Больше не моя возлюбленная, моя прекрасная Мурбелла.
Почтенная Мать, отстранение просчитывающая все свои действия. Ведьма.
Кто может любить ведьму?
Я И буду любить всегда.
- Они подкрались к тебе со спины и поймали тебя в ловушку, чтобы ис-
пользовать в собственных целях, - сказал он.
И увидел, что его слова возымели действие. Она словно прозрела и воо-
чию увидела эту ловушку. Бене Джессерит были так чертовски умны! Они за-
манили ее в силки, показывая картинки столь же завораживающие, как сила,
привязывающая ее к нему. А осознание этого могло только разъярить Чтимую
Матре.
Мы ловим в ловушки других! Но не они нас!
Но Бене Джессерит это сделали. Они принадлежали к другой группе. Поч-
ти Сестры. К чему отрицать это? И она хотела получить их возможности.
Она хотела, чтобы закончились эти испытания и началось настоящее учение
- то, которое она чувствовала вне корабля. Неужели она не знает, почему
ее до сих пор продолжают испытывать?
Они знают, что она все еще сопротивляется их ловушке.
Мурбелла выскользнула из рубашки и скользнула в постель. Не касаясь
его. Но сохраняя это настороженное ощущение близости их тел.
- Изначально они хотели, чтобы я держал под контролем для них Шиану,
- сказал он.
- Как меня?
- А я держу тебя под контролем?
- Иногда, Дункан, ты кажешься мне просто шутом.
- Если я не смогу смеяться над собой, я и вправду пропаду.
- Смеяться и над твоими потугами на шутку?
- В первую голову, - он повернулся к ней и положил руку на ее левую
грудь, чувствуя, как под его ладонью твердеет сосок. - Ты знала, что ме-
ня никогда не отнимали от груди?
- Никогда за все эти...
- Ни разу.
- Я могла бы и догадаться, - по ее губам скользнула улыбка, а через
мгновенье они оба смеялись, обнимая друг друга, не в силах остановиться.
Потом Мурбелла заговорила:
- Проклятье, проклятье, проклятье...
- Проклятье кому? - его смех умолк, они отстранились друг от друга.
- Не кому - чему. Проклятье судьбе!"
- Не думаю, что судьбе есть до этого дело.
- Я люблю тебя, но я не должна этого делать, если хочу стать порядоч-
ной Почтенной Матерью.
Ему не нравились такие размышления: уж слишком они напоминали жалость
к самой себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142