Но, как известно, именно этот человек освободил Лиат из рук беспринципного святого отца из знатного семейства. Блессинг просто обожала этого человека, принц Санглант не отказывал ему в своем покровительстве.
— Нам было видение супруги принца Сангланта, — внезапно произнес Захария, желая поддеть старика, посмотреть, как он вскочит от удивления.
Но Вулфер только крепко сжал губы. Он поигрывал «орлом», поглаживая большим пальцем изгибы его крыльев, как вдруг поднял глаза на Захарию и мягко ответил:
— Неожиданные новости. Как она предстала перед вами?
— Совершенно внезапно. Вулфер, вы прекрасно играете в шахматы. Но, думаю, подробности вам лучше узнать у принца Сангланта. Я не смею больше говорить об этом. Церковь неодобрительно относится не только ко всем магическим делам, но и к тем, кто становится невольным их свидетелем.
Вулфер рассмеялся, аккуратно поставив «орла» рядом с шахматной доской, но капитан Фальк поднялся со своего места, придерживая шлем «дракона».
— Почему вы не можете рассказать нам больше, святой брат? Путешествуя с принцем, мы были свидетелями многих непонятных нам вещей. Все мы видели дэймона, что кормила молоком маленькую принцессу. Кроме этого, когда мы сопровождали принцессу Теофану, в Аосте наблюдали тоже много странного. Такие новости, как эти, могут быть важны для всех нас. Мне кажется, принц Санглант сильно страдает из-за отсутствия жены, и я молюсь, чтобы они в скором времени воссоединились.
— Или принц соединится с какой-нибудь другой женщиной, — пошутил один из солдат.
— Чтобы я больше не слышал ничего подобного, Сиболд! — резко бросил Фальк. — Кто бы из вас поступил иначе? Это не наше дело, предпочтет ли принц жить монахом или нет.
Вулфер улыбнулся.
— Верно подмечено, капитан, тем более если правдивы истории о том, что принц Санглант долго был известен своими амурными приключениями. Рассказывал ли я вам о дочери маркграфа Виллама, наследнице маркграфства? Говорят, она воспылала такой страстью к принцу, что…
Захария покинул толпу собравшихся и вернулся во внутренний дворик. Его руки, всегда мерзнущие зимой, просто окоченели от холода, но он не спешил укрыться в теплой комнате.
Жажда поддаться охватившему его сладострастию и удовлетворить желания плоти ничем не отличала принца Сангланта от большинства людей. Но в отличие от многих благородных лордов и леди и, конечно же, от воинов-куманов, которые овладевали тем, чем желали, в тот же самый момент, как их охватывала похоть, принц старался держать свои чувства и желания под контролем. Уже только поэтому Захария относился к нему с уважением.
Нет, он не мог осуждать принца.
Недавно Захария заметил, что греховное чувство подтачивает его изнутри: он завидовал знаниям Вулфера. Изгнанный «орел» в любой ситуации умел сохранять присутствие духа и держать язык за зубами. Несмотря на пространные намеки Захарии в течение всего месяца их путешествия, Вулфер ни разу не обмолвился об открывшихся ему знаниях, и Захария был уверен, что он держится за них, как нищий, крепко сжимающий в руках драгоценный кусок хлеба и горсть бобов.
Был ли Захария недостоин этих знаний? Принц Санглант принял его и разрешил путешествовать вместе с его армией, поскольку он многое знал о куманах, но основной причиной было мягкое, сентиментальное сердце принца, скрывающееся под железной броней и крепкими мускулами. Он принял Захарию в свою свиту, потому что святой брат поведал ему о видении Лиат, показал старый пергамент, испещренный непонятными значками и символами, нанесенными рукой его любимой потерянной жены, указал на диаграммы, содержащие в себе частицу магии, понятной только самим математикам. Он коснулся мешочка, прикрепленного на поясе, нащупал пальцами плотный цилиндрический предмет, спрятанный там: в нем лежал свернутый пергамент, единственная нить, связывающая его со знаниями, которые он искал. Лиат тоже изучала небеса. Она задавала те же вопросы, что и он, и, возможно, восторженно и удивленно выслушала бы его описание видения космоса, открывшегося ему во дворце Колец.
Быть может, ответила бы на некоторые его вопросы. Быть может, была бы охвачена желанием познать.
Стоя на улице, вглядываясь в безжалостное зимнее небо, он молился, чтобы она вернулась на Землю. Поскольку, если этого не произойдет, ему не на что будет больше надеяться.
Продрогнув от холода, он вернулся обратно в комнату для слуг и на удивление легко обнаружил коридор, ведущий в комнаты принца.
Кто-то до него прошел через эту дверь.
Он узнал ее по мягким изгибам одежды, облегающей ее стройное тело, по небрежно наброшенному на плечи шарфу, открывающему нежные завитки ее светлых волос. Он отступил назад, скрывшись в тени. Она не заметила его или просто не придала этому значения, поскольку уже стояла у двери. Ей открыл сам принц.
— Мой принц, — произнесла она мягким грудным голосом, — вы просили принести вина и фруктов?
В руке Санглант держал свечу, в ее желтом неровном свете ясно видны были резкие черты его лица и аккуратно порезанное на восемь кусочков яблоко, словно звезда, по два с каждой стороны. Рядом на подносе в отблеске свечей мерцал серебряный кувшин с вином.
— Нет, я больше ничего не просил, — ответил он, но не закрыл дверь, продолжая стоять на месте. Минуту спустя она осторожно прошла мимо него в комнату.
Полагаясь на чутье, хорошо развитое, как у собаки, Санглант смотрел прямо на Захарию, хотя, безусловно, не мог видеть его, поскольку святой брат почти растворился в тени.
— Что случилось, Захария? — мягко спросил принц.
— Ничего, мой принц. — Захария отступил на два шага назад и остановился. — Все исполнено, ваше высочество. Теперь я пойду. Вулфер обещал научить меня играть в шахматы.
Дверь захлопнулась, и, медленно шагая по коридору, он услышал, как в замочной скважине щелкнул ключ.
ПО ТУ СТОРОНУ ЖИЗНИ

1
Было слишком темно, чтобы рассматривать пейзажи сферы Эрекес. Как только поутих ветер, Лиат остановилась, пытаясь понять, куда идти дальше. Горячие струи воздуха обжигали ей лицо. Она потеряла свой плащ, которым могла бы укрыться от недремлющей стихии, но самое страшное было то, что где-то она оставила свою обувь. Поверхность, на которой она стояла, больно жгла и царапала ее ступни, но как только Лиат прошла вперед, мечтая оказаться на небольшом островке земли, показавшейся ей мягкой и рассыпчатой, ее нога увязла в липкой массе, настолько холодной, что онемели пальцы ноги.
Лиат отскочила назад, пошатнулась и какое-то время не могла даже легко ступить на эту ногу. Наконец чувствительность вернулась, но стало еще хуже; кожа горела огнем и покрылась волдырями. Прихрамывая, она добралась до огромной скалы, где смогла укрыться от обжигающего ветра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167