Прекрасные янтарные бусы поблескивали среди костей.
— Не тревожь умершую! — прошипел Ивар.
Но Болдуин с широко распахнутыми глазами уже протянул руку к истлевшему одеянию королевы, по краям украшенному небольшими зеленоватыми металлическими палочками, и откинул полу бывшей туники, схватив какой-то предмет, на мгновение вспыхнувший голубым огнем.
— Смотри! — вскричал Болдуин, поднимая другой рукой каменное зеркало из углубления, образованного тазовыми костями. Гладкая черная поверхность поблескивала в свете факела.
Когда Ивар в страхе шагнул в сторону Болдуина, желая остановить его дальнейшие разрушительные действия, он увидел, как его движение отразилось в этом зеркале.
— О Боже, я боюсь, мой бедный племянник мертв, — пробормотал Герульф. — Я поклялся моей сестре, что он вернется домой целым и невредимым.
В глубине зеркала задвигались другие тени, чьи фигуры были сокрыты тьмой. Они выходили из каменных ниш. Это были древние королевы, чьи глаза блистали подобно остриям ножей. Первая из них была молодая, одетая в яркие одежды, подобно горящим стрелам, но на лице у нее играла жестокая улыбка. Вторая была похожа на дородную женщину, которая никогда не испытывала недостатка в еде; в руках у нее была корзина, полная разнообразных фруктов. Серебристые волосы третьей королевы были переплетены нитями из костей, а морщины на ее старческом лице были глубокими, подобно расселинам на склонах гор. Ее поднятые вверх руки казались испещренными многочисленными паутинками. Взгляд ее сковывал, словно крепко сжатые тиски. Но Ивар не мог произнести ни слова, чтобы предупредить остальных, которые ничего не видели и не чувствовали никакой опасности. Хатумод вздохнула.
— Что там лежит?
От ее слов по фигурам призраков пошла рябь, словно по поверхности заросшего пруда, с которого рукой убирают речные водоросли.
Ивар вновь обрел способность говорить.
— Болдуин! Положи его на место!
Когда Болдуин в смятении вернул зеркало на алтарь, Хатумод медленно начала пробираться вперед, оперевшись рукой на какой-то сверток, настолько грязный и испачканный глиной, что когда она подняла руку, с нее посыпались зеленовато-коричневые хлопья засохшей грязи, окружая их и смешиваясь с дымом горящего факела. Подобно Болдуину, она была либо глупа, либо бесчувственна ко всему происходящему здесь. Она ощупала грязный сверток, наткнулась на пустой кожаный мешочек, который превратился в пыль, как только она взяла его в руки, но странным образом на ладони у нее остался лежать гвоздь, отмеченный ржавыми пятнами.
Она начала плакать, когда Герульф развернул полуистлевший кожаный сверток: проржавевшая мужская кольчуга распалась на части, как только он поднял ее, среди вещей были нож, сгнивший кожаный пояс, нательная туника и плащ, на котором когда-то было вышито изображение черного льва, сейчас об этом можно было догадываться лишь по неясным контурам и остаткам нитей.
— Должно быть, много лет назад один из моих несчастных товарищей пробрался сюда, чтобы спокойно встретить свою смерть, — горестно вздохнул старый «лев».
— Кто здесь? — спросил Зигфрид, откинув голову назад, будто услышал какие-то звуки. Болдуин, все еще сжимая в руке обсидиановое зеркало, резко вскрикнул и упал вперед. Лежащий на земле мертвый племянник Герульфа судорожно задергался, будто в его тело вселился демон.
Комната озарилась голубым светом.
Ивар вскрикнул, но не услышал собственного голоса. Голосовые связки напряглись, когда он попытался вытолкнуть из легких воздух. Голубое пламя ослепило его. Земля задвигалась у него под ногами, бросая его в разные стороны, пока он не упал на колени, но руки его не коснулись твердой поверхности. Ивар падал в какую-то бездонную пропасть, хватаясь руками за воздух, и тут увидел, что ему навстречу по ковру из светящегося пламени идет молодая королева, недобрая усмешка по-прежнему играет на ее губах, и она протягивает к нему руки, будто приветствуя его. Он дотянулся до нее, пытаясь ухватиться за любую возможность спастись.
Коснулся ее рук.
Как вдруг все растворилось во тьме.
Часть первая
ТРОПА ИЗ ЦВЕТОВ
ПОЧИТАЕМАЯ
1
На закате солнца Адика покинула деревню. Старейшие жители почтительно кланялись ей вслед, но с безопасного расстояния, когда она уже давно прошла мимо них. Отцы оттаскивали детей в разные стороны, если они, забывшись, продолжали играть у нее на пути. Женщины, возвращаясь с полей со снопами созревшего зерна в руках, отворачивались от нее, чтобы взгляд ее не коснулся и не уничтожил недавно собранные колосья зерна, из которого они собирались печь хлеб. Даже беременная Вейвара, когда-то бывшая ее любимой подругой, отступила за порог семейного дома, пытаясь укрыть от взгляда Адики свой большой живот.
Теперь деревенские жители смотрели на Адику несколько иначе. В действительности они больше вообще на нее не смотрели, боясь поднять глаза и взглянуть ей прямо в лицо, сейчас, когда Священная провозгласила, какая судьба ей уготована.
Даже собаки крадучись уходили в сторону, когда она проходила мимо.
Адика миновала укрепленные ворота и прошла по деревянному мосту через глубокий ров, окружающий деревню. Солнечный свет окрасил облака в бледно-розовый, нежный оттенок, подобный лепесткам мальвы. Среди золотых полей, раскинувшихся по берегам реки, то здесь, то там виднелись покосившиеся крыши старых домов, теперь они были совершенно заброшены, все люди перебрались в новую укрепленную деревню. Их деды и прадеды прежде никогда не жили в постоянном страхе, охватившем людей в эти дни.
Когда Адика перешла на другую сторону рва, она трижды подняла свой посох и благословила деревню, продолжив после этого свой путь.
У реки трое мужчин склонились над образовавшейся запрудой. Один из них выпрямился, увидев ее, и Адика узнала Беора по широким плечам и тому, как он по-особенному вскидывал подбородок, впадая в ярость.
Так же яростно Беор вздергивал подбородок, когда старейшие жители деревни решили, что он и Адика больше не могут жить вместе как супруги. Беор добился права назвать ее своей супругой в тот день, когда старейшины согласились на то, чтобы он возглавил оборону деревни, памятуя о его смелости и мужестве, проявленных в войне против Проклятых. Но как только Священная провозгласила предначертанную ей судьбу и Адика стала Почитаемой этой деревни, у нее появилось право выбрать себе супруга по собственному желанию. Беор не был тем человеком, которого она хотела бы видеть рядом с собой. В любом случае возможность избавиться от него стала большим облегчением для Адики. Но проходили дни и месяцы, и она начинала скучать по теплу его тела долгими ночами.
Беор дернулся было в ее сторону, готовый схватить Адику, но друг остановил его, положив ему на плечо руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
— Не тревожь умершую! — прошипел Ивар.
Но Болдуин с широко распахнутыми глазами уже протянул руку к истлевшему одеянию королевы, по краям украшенному небольшими зеленоватыми металлическими палочками, и откинул полу бывшей туники, схватив какой-то предмет, на мгновение вспыхнувший голубым огнем.
— Смотри! — вскричал Болдуин, поднимая другой рукой каменное зеркало из углубления, образованного тазовыми костями. Гладкая черная поверхность поблескивала в свете факела.
Когда Ивар в страхе шагнул в сторону Болдуина, желая остановить его дальнейшие разрушительные действия, он увидел, как его движение отразилось в этом зеркале.
— О Боже, я боюсь, мой бедный племянник мертв, — пробормотал Герульф. — Я поклялся моей сестре, что он вернется домой целым и невредимым.
В глубине зеркала задвигались другие тени, чьи фигуры были сокрыты тьмой. Они выходили из каменных ниш. Это были древние королевы, чьи глаза блистали подобно остриям ножей. Первая из них была молодая, одетая в яркие одежды, подобно горящим стрелам, но на лице у нее играла жестокая улыбка. Вторая была похожа на дородную женщину, которая никогда не испытывала недостатка в еде; в руках у нее была корзина, полная разнообразных фруктов. Серебристые волосы третьей королевы были переплетены нитями из костей, а морщины на ее старческом лице были глубокими, подобно расселинам на склонах гор. Ее поднятые вверх руки казались испещренными многочисленными паутинками. Взгляд ее сковывал, словно крепко сжатые тиски. Но Ивар не мог произнести ни слова, чтобы предупредить остальных, которые ничего не видели и не чувствовали никакой опасности. Хатумод вздохнула.
— Что там лежит?
От ее слов по фигурам призраков пошла рябь, словно по поверхности заросшего пруда, с которого рукой убирают речные водоросли.
Ивар вновь обрел способность говорить.
— Болдуин! Положи его на место!
Когда Болдуин в смятении вернул зеркало на алтарь, Хатумод медленно начала пробираться вперед, оперевшись рукой на какой-то сверток, настолько грязный и испачканный глиной, что когда она подняла руку, с нее посыпались зеленовато-коричневые хлопья засохшей грязи, окружая их и смешиваясь с дымом горящего факела. Подобно Болдуину, она была либо глупа, либо бесчувственна ко всему происходящему здесь. Она ощупала грязный сверток, наткнулась на пустой кожаный мешочек, который превратился в пыль, как только она взяла его в руки, но странным образом на ладони у нее остался лежать гвоздь, отмеченный ржавыми пятнами.
Она начала плакать, когда Герульф развернул полуистлевший кожаный сверток: проржавевшая мужская кольчуга распалась на части, как только он поднял ее, среди вещей были нож, сгнивший кожаный пояс, нательная туника и плащ, на котором когда-то было вышито изображение черного льва, сейчас об этом можно было догадываться лишь по неясным контурам и остаткам нитей.
— Должно быть, много лет назад один из моих несчастных товарищей пробрался сюда, чтобы спокойно встретить свою смерть, — горестно вздохнул старый «лев».
— Кто здесь? — спросил Зигфрид, откинув голову назад, будто услышал какие-то звуки. Болдуин, все еще сжимая в руке обсидиановое зеркало, резко вскрикнул и упал вперед. Лежащий на земле мертвый племянник Герульфа судорожно задергался, будто в его тело вселился демон.
Комната озарилась голубым светом.
Ивар вскрикнул, но не услышал собственного голоса. Голосовые связки напряглись, когда он попытался вытолкнуть из легких воздух. Голубое пламя ослепило его. Земля задвигалась у него под ногами, бросая его в разные стороны, пока он не упал на колени, но руки его не коснулись твердой поверхности. Ивар падал в какую-то бездонную пропасть, хватаясь руками за воздух, и тут увидел, что ему навстречу по ковру из светящегося пламени идет молодая королева, недобрая усмешка по-прежнему играет на ее губах, и она протягивает к нему руки, будто приветствуя его. Он дотянулся до нее, пытаясь ухватиться за любую возможность спастись.
Коснулся ее рук.
Как вдруг все растворилось во тьме.
Часть первая
ТРОПА ИЗ ЦВЕТОВ
ПОЧИТАЕМАЯ
1
На закате солнца Адика покинула деревню. Старейшие жители почтительно кланялись ей вслед, но с безопасного расстояния, когда она уже давно прошла мимо них. Отцы оттаскивали детей в разные стороны, если они, забывшись, продолжали играть у нее на пути. Женщины, возвращаясь с полей со снопами созревшего зерна в руках, отворачивались от нее, чтобы взгляд ее не коснулся и не уничтожил недавно собранные колосья зерна, из которого они собирались печь хлеб. Даже беременная Вейвара, когда-то бывшая ее любимой подругой, отступила за порог семейного дома, пытаясь укрыть от взгляда Адики свой большой живот.
Теперь деревенские жители смотрели на Адику несколько иначе. В действительности они больше вообще на нее не смотрели, боясь поднять глаза и взглянуть ей прямо в лицо, сейчас, когда Священная провозгласила, какая судьба ей уготована.
Даже собаки крадучись уходили в сторону, когда она проходила мимо.
Адика миновала укрепленные ворота и прошла по деревянному мосту через глубокий ров, окружающий деревню. Солнечный свет окрасил облака в бледно-розовый, нежный оттенок, подобный лепесткам мальвы. Среди золотых полей, раскинувшихся по берегам реки, то здесь, то там виднелись покосившиеся крыши старых домов, теперь они были совершенно заброшены, все люди перебрались в новую укрепленную деревню. Их деды и прадеды прежде никогда не жили в постоянном страхе, охватившем людей в эти дни.
Когда Адика перешла на другую сторону рва, она трижды подняла свой посох и благословила деревню, продолжив после этого свой путь.
У реки трое мужчин склонились над образовавшейся запрудой. Один из них выпрямился, увидев ее, и Адика узнала Беора по широким плечам и тому, как он по-особенному вскидывал подбородок, впадая в ярость.
Так же яростно Беор вздергивал подбородок, когда старейшие жители деревни решили, что он и Адика больше не могут жить вместе как супруги. Беор добился права назвать ее своей супругой в тот день, когда старейшины согласились на то, чтобы он возглавил оборону деревни, памятуя о его смелости и мужестве, проявленных в войне против Проклятых. Но как только Священная провозгласила предначертанную ей судьбу и Адика стала Почитаемой этой деревни, у нее появилось право выбрать себе супруга по собственному желанию. Беор не был тем человеком, которого она хотела бы видеть рядом с собой. В любом случае возможность избавиться от него стала большим облегчением для Адики. Но проходили дни и месяцы, и она начинала скучать по теплу его тела долгими ночами.
Беор дернулся было в ее сторону, готовый схватить Адику, но друг остановил его, положив ему на плечо руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167