Он махнул рукой, и Десятый Сын вышел вперед.
— Когда все наши союзники покинут фиорд, пусть те, кому это поручено, идут и опустошают моэринские земли. Пусть они удостоверятся, что в живых больше не осталось ни одного, кто присягал на верность Нокви. Назначьте нескольких скифов охранять побережье и отправьте кого-то из наших братьев, тихих и коварных, путешествовать. Где бы они ни находились, они должны слушать и запоминать. Быть может, даже те, кто присоединились к нам, будут вести какие-то разговоры против нас. Я должен знать, кто эти предатели.
— Все будет сделано. — Десятый Сын кивнул своим верным солатам, и они тут же поспешили унести кресло Сильной Руки. — Есть ли кто-то, кому вы доверяете меньше других?
Сильная Рука задумался.
— Иса. Вождь Арданека, потому что он прибыл, только когда увидел, что все остальные присоединились ко мне. Необходимо отправиться в Моэрин и подготовиться к управлению тем, что останется от этого племени. Но отправь в это путешествие очень внимательных и хитрых эйка. — Одна мысль пришла ему в голову, но, прежде чем озвучить ее, Сильная Рука тщательно продумал все возможные варианты. — Пусть они возьмут с собой слуг, сильных и умных. Может быть, рабы других племен будут более откровенны, чем их хозяева.
Из всех эйка только Десятый Сын не был удивлен, когда Сильная Рука предложил использовать рабов таким странным способом. Десятый Сын склонил голову набок, словно преданный пес, и смотрел на него, будто над чем-то раздумывая.
— Будет сделано, — согласился он. — Но есть еще один способ найти альбанских колдунов. Последние новости об их местонахождении должны быть известны торговцам, плавающим от порта к порту. Несмотря на то что Кровавое Сердце потерял город Хундзе — люди называют его Гент, — все-таки большая часть сокровищ благодаря ему перешла нашему племени. Что-то мы могли бы продать, а те, кто будут этим заниматься, узнают много нового таким способом.
Слова причинили ему такие страдания, словно мрачные тучи заслонили собой солнечный свет. Он не ожидал, что его брат может говорить такие умные вещи.
— Я должен обдумать то, что ты предложил.
Быстрые Дочери отложили в сторону свои собственные дела, то, что так много значило: продолжительность жизни племени. Неудивительно, что они оставили его работать в одиночестве, без внимания. Для них такие дела, как набег и грабеж, борьба и завоевание, были слишком незначащими и обыденными. За тысячу зим скала осталась бы нетронутой, какой была всегда, а вместе с тем его кости и его усилия давно превратились бы в прах.
Сжимая в руке копье, он направился во фьолл. По сторонам виднелись лачуги рабов, сейчас они были пусты, лишь в нескольких из них он заметил оборванных рабов, настолько глупых, что они не покинули своих мест. Так было всегда, когда он направлялся туда: сначала он почувствует запах, а затем увидит их, полдюжины или даже больше, бессмысленно копошащихся в грязи или раскачивающихся из стороны в сторону среди руин, в которые превратились
их старые жилища. Ветхие бараки с пристройками, где рабы провели одну зиму, были разрушены, а древесина и камни использовались для постройки хороших залов. Дьяконисса Урсулина и ее люди работали трудолюбиво в течение тех нескольких недель, что он правил в Рикине.
Повсюду простирались поля, обнесенные невысокими насыпями. Людям-рабам, которые когда-то принадлежали его поверженным братьям, дали немного свободы, но они продолжали находиться под неусыпным надзором его собственных воинов и рабов, которым он доверял. Теперь они трудились на полях, выращивая зерновые культуры там, где это позволяла почва и дренажная система. Выше, на склонах, подросшие дети пасли отары овец и коз, стада крупного рогатого скота, от которых Дети Скал во многом зависели. Рабы на полях и пастбищах заметили, как он прошел, но никто не посмел прекратить работу.
Поля перешли в луговины, за которыми возвышался редкий лес, где преобладали ели, сосны и березы. Дорожка поднималась вверх по склону, там все чаще встречались лишь березки да небольшие кусты вереска, обтрепанные сильными ветрами. Чахлое последнее дерево свалилось, когда он появился на высоком фьолле, на земле скал, мха и ветра. Дул сильный ветер, так что кости и железные прутья, привязанные к копью, начали тревожно биться друг о друга, издавая нервные звуки. Его завязанные волосы растрепались и раскинулись по плечам, будто напоминая о живых волосах, отращенных мерфолком.
Тонкая корка инея покрывала землю. Самая молодая Мудроматерь добилась кое-каких успехов по сравнению с прошлым разом, когда он приходил. Как всегда, он принес ей пожертвование: сегодня это была высушенная часть последа от раба. Пусть это будет символом быстротечности жизни и его нетерпения. Он не остановился, чтобы поговорить с нею, теперь даже краткий обмен репликами мог затянуться надолго. Вместо этого он продолжил свой путь к кольцу Мудроматерей. Издалека они напоминали крепкие столбы, но когда он приблизился, осторожно двигаясь, боясь наступить на витые линии серебристого песка, которыми были отмечены следы ледяных вирмов, он смог точнее различать Мудроматерей. Хотя они сидели недвижимы, словно каменные, изгибы рук, ног и головы оставались видимыми, следы их времени среди изменчивости.
Мудроматери находились в круге. Он приостановился проверить наличие камней в своем мешочке, тем временем вглядываясь в ровное углубление в песке, оказавшееся перед ним. Только Мудроматери знали, что они выращивали под толщей серебряного песка.
Один камешек на каждый шаг, так он осторожно добрался до холма, возвышающегося в центре этого углубления. Гладкий, округлый купол излучал тепло, немного пахло сульфуром, но, только когда он находился там, он был в безопасности от ледяных вирмов, которые населяли мерцающее углубление, вокруг которого собрались Мудроматери. Стоя так в одиночестве, опасаясь того, что находилось вокруг, он осматривал дорожку, по которой пришел, место, где стоял сейчас, и оценивал путь, который лежал впереди.
Листья кружились над углублением, медленно опускаясь на песок. Блестящая прозрачная лапа стремительно высовывалась из песка, хватала лист и вновь скрывалась в толще песка. Так повторялось снова и снова. Ветер вздыхал, обдувая его тело. Вдалеке слышны были грохочущие звуки камнепада, но такие нереальные, будто это был сон. Когда он закрыл глаза, чтобы немного отдохнуть, его встретила все та же унылая и серая пустота.
Алан все еще был далеко, их связь была нарушена.
Он был совершенно один.
Наступила ночь. Стоя неподвижно, словно древний камень, укутанный звездным покрывалом, он услышал разговор Мудроматерей.
«Движение. Юг. Давление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167