Вряд ли там мягко обходятся с соучастниками преступников.
- Точно подмечено. Держи свой наметанный глаз открытым и дальше.
- Он у меня никогда не закрывается, Карл… Ну а ты как - договорился с кузнецом?
- Само собой. Хотя запросил он немало. Я даже начинаю думать, что переторговал он меня. Но он прибавил ко всему несколько мечей… Как бы там ни было, все это тоже можно будет забрать на закате. Восточная окраина. - Он глянул на полуденное солнце. - Чем займемся? Есть какая-нибудь мысль?
Словотский приподнял бровь.
- Веселая Улица? Или как она тут называется. Это во-он там… - Он махнул рукой. - И тебе вовсе не обязательно обманывать Энди. Посидишь в тенечке, выпьешь пару-тройку кружек пива - а я приценюсь и… может, кое-что еще. Я заложник своих гормонов - что поделаешь.
Карл засмеялся:
- Почему нет? Пиво я люблю. - Он влез в повозку и растянулся на мешке с зерном. - Вези.
Немощеная улочка плавно извивалась сквозь рынок - мимо грязно-бурого брезента, где потный торговец зерном ворочал мешки с ячменем и овсом, мимо жердяной ограды корраля, за которой упитанный владелец возился со сбившими спину кобылами и хромоногими жеребчиками, мимо открытого прилавка, у которого яростно торговались за седло прищуренный кожевенник и усатый мечник…
По улице, поскрипывая, катились телеги - фермеры со своими рабами везли на продажу зерно и цыплят в клетках. Попадались и фургоны, запряженные пыльными мулами или медленно бредущими волами; были и тачки, самые разные - такие толкали рабы.
Карл вцепился в меч. Какой-то миг подержал в руке акулью рукоять, вздохнул - и разжал ладонь. Черт побери Уолтера, но он прав. И потом, убей я хоть всех, у кого есть рабы, - так ничего не решишь. Это просто не метод.
Однако легче от этой мысли ему не стало.
- Будь оно все проклято…
- Остынь. - Словотский подхлестнул мулов.
Улица расширялась - они приближались к рынку рабов. Шумное действо происходило на помосте перед фургоном, украшенном рисунком цепи и волн - знаком Пандатавэйской Работорговой Гильдии. Вокруг стояло с сотню покупателей и зевак.
Торговец взял у фермера горстку монет, с улыбкой надел его цепь на руки худого бородатого раба и лишь потом снял с него свои.
- Вряд ли у тебя будут с ним трудности: он хорошо укрощен, - заметил торговец, когда фермер накинул на шею рабу пеньковую петлю. Тот повел раба прочь - и Карл вздрогнул при виде шрамов, которыми была исполосована худая спи на. Хорошо укрощен…
- Спокойней, Карл! - прошипел Уолтер. - Не лезь: все равно не поможешь.
Раб вывел из фургона следующего раба - невысокого, темноволосого, в грязной набедренной повязке. Шрамы этого были еще свежи: кровавые рубцы покрывали волосатое тело и ноги. Морщинки в углах губ и глаз говорили, что он любитель посмеяться. Но сейчас он не смеялся; в ошейнике, скованный по рукам и ногам, он мрачно смотрел на толпу.
По спине Карла пробежал холодок.
- Уолтер, я его знаю.
- Похищать не будем? - Интонации Уолтера выдавали, что не так уж он и спокоен. Вид у него был как у побитого.
- Игры в Пандатавэе - он был моим первым противником. Я сделал его за пару секунд.
Это было ужасно. Будущий отец не имеет права рисковать своей жизнью, забывать об опасности, грозящей другим - но этого человека Карл знал. Они не были близкими друзьями, Карл не мог даже назвать его имени - но все же он его знал.
Он повернулся к Словотскому.
Вор покачал головой.
- Карл, окажи услугу нам обоим - убери к чертям это выражение со своей морды. Ты начинаешь привлекать внимание. - Он понизил голос. - Так-то лучше. Мы просто путешественники, сидим вот и болтаем о погоде да ценах на мясо… так, вообще. Понял? Не знаю уж, что ты там замыслил, но выполнять твоих планов мы не станем. Нет и еще раз нет. И вспомни - ты дал слово Ахире.
- Уолтер…
Словотский приподнял ладонь:
- Однако я не собираюсь испытывать твой характер. У нас полно денег. Мы купим его. Посиди-ка немного… - Он сунул Карлу вожжи, спрыгнул с облучка и ввинтился в толпу.
Торг шел споро; местные фермеры и скотоводы подняли цену с начальных двенадцати золотых до двух с хвостиком платиновых. Самый настойчивый, коренастый крепыш в потной тунике, сопровождал каждую свою ставку взглядом на Словотского, словно бросал тому вызов. Когда цена перешла за две платиновых, он махнул рукой и пошел прочь, бормоча себе под нос неразборчивые проклятья.
В конце концов продавец поднял палочку, аккуратно держа ее двумя пальцами.
- Последняя ставка: две платиновых, три золотых. Кто больше? - привычным распевом спросил он толпу. - Ценный, хорошо обученный раб, без сомнения, весьма полезный как в поле, так и в хлеву. И он, и его сыновья будут хорошо трудиться - и вряд ли много съедят… Нет? Раз… два… три! - Он сломал палочку. - Раб продан. Сделка совершена.
Он кивнул Словотскому.
- Не хочешь его клеймить? Что ж, ладно. Цепи есть? Два серебряка за те, что на нем, если, конечно, они тебе нужны. Я бы советовал: этот еще не свыкся с ошейником. Пока. И следи за зубами: он с характером.
Уолтер полез в кошель, отдал деньги и взамен получил поводок и железный ключ. Пиная и костеря раба на чем свет стоит, Уолтер стащил его с помоста и довел через толпу до повозки.
При виде Карла глаза раба сделались совершенно круглыми.
- Ты - Кахр…
Тыльной стороной ладони Уолтер наотмашь ударил его по лицу. Потом вытащил нож.
- Держи язык за зубами, если не хочешь лишиться его! Приставив острие к горлу раба, он принудил его влезть в повозку. Торговец одобрительно ухмыльнулся и велел выводить следующего.
- Просто посиди тихо, - прошептал Карл. - И успокойся. Все будет хорошо.
- Но…
- Ш-ш-ш. - Повозка заскрипела - и покатилась. - Я знаю кузнеца на окраине. Сперва нам надо кое-куда заехать, а потом мы снимем с тебя ошейник. Скоро. Потерпи немного.
- Ты хочешь сказать…
- Он говорит, ты свободен, - сказал Уолтер, взмахивая вожжами. - Просто пока что этого нельзя показывать.
Рот человека приоткрылся, захлопнулся, и он озадаченно покачал головой.
- Ты имеешь в виду именно это, Кхаркуллинайн.
В его голосе смешались вера в невероятное и испуганный вопрос.
Карл кивнул, и раб призадумался. А потом его редкозубый рот растянулся в улыбке. Совершенно особой улыбке.
Карл ничего не сказал. Никто больше не понял бы, насколько прекрасна эта улыбка.
Если только им не доводилось видеть похожую на лицах любимых.
Или глядя в зеркало.
- Ч'акресаркандин ип Катардн, - представился бывший раб, усаживаясь на мешок с зерном и потирая ссадины от оков. Ссадины воспалились, кое-где их покрывал отвратительный зеленоватый налет. Запястья и щиколотки должны были причинять ему адскую боль, но все, что он позволил себе, - это слегка почесаться. - Выговаривать это легче, чем Кхаркуллинайн.
- Зови меня Карл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
- Точно подмечено. Держи свой наметанный глаз открытым и дальше.
- Он у меня никогда не закрывается, Карл… Ну а ты как - договорился с кузнецом?
- Само собой. Хотя запросил он немало. Я даже начинаю думать, что переторговал он меня. Но он прибавил ко всему несколько мечей… Как бы там ни было, все это тоже можно будет забрать на закате. Восточная окраина. - Он глянул на полуденное солнце. - Чем займемся? Есть какая-нибудь мысль?
Словотский приподнял бровь.
- Веселая Улица? Или как она тут называется. Это во-он там… - Он махнул рукой. - И тебе вовсе не обязательно обманывать Энди. Посидишь в тенечке, выпьешь пару-тройку кружек пива - а я приценюсь и… может, кое-что еще. Я заложник своих гормонов - что поделаешь.
Карл засмеялся:
- Почему нет? Пиво я люблю. - Он влез в повозку и растянулся на мешке с зерном. - Вези.
Немощеная улочка плавно извивалась сквозь рынок - мимо грязно-бурого брезента, где потный торговец зерном ворочал мешки с ячменем и овсом, мимо жердяной ограды корраля, за которой упитанный владелец возился со сбившими спину кобылами и хромоногими жеребчиками, мимо открытого прилавка, у которого яростно торговались за седло прищуренный кожевенник и усатый мечник…
По улице, поскрипывая, катились телеги - фермеры со своими рабами везли на продажу зерно и цыплят в клетках. Попадались и фургоны, запряженные пыльными мулами или медленно бредущими волами; были и тачки, самые разные - такие толкали рабы.
Карл вцепился в меч. Какой-то миг подержал в руке акулью рукоять, вздохнул - и разжал ладонь. Черт побери Уолтера, но он прав. И потом, убей я хоть всех, у кого есть рабы, - так ничего не решишь. Это просто не метод.
Однако легче от этой мысли ему не стало.
- Будь оно все проклято…
- Остынь. - Словотский подхлестнул мулов.
Улица расширялась - они приближались к рынку рабов. Шумное действо происходило на помосте перед фургоном, украшенном рисунком цепи и волн - знаком Пандатавэйской Работорговой Гильдии. Вокруг стояло с сотню покупателей и зевак.
Торговец взял у фермера горстку монет, с улыбкой надел его цепь на руки худого бородатого раба и лишь потом снял с него свои.
- Вряд ли у тебя будут с ним трудности: он хорошо укрощен, - заметил торговец, когда фермер накинул на шею рабу пеньковую петлю. Тот повел раба прочь - и Карл вздрогнул при виде шрамов, которыми была исполосована худая спи на. Хорошо укрощен…
- Спокойней, Карл! - прошипел Уолтер. - Не лезь: все равно не поможешь.
Раб вывел из фургона следующего раба - невысокого, темноволосого, в грязной набедренной повязке. Шрамы этого были еще свежи: кровавые рубцы покрывали волосатое тело и ноги. Морщинки в углах губ и глаз говорили, что он любитель посмеяться. Но сейчас он не смеялся; в ошейнике, скованный по рукам и ногам, он мрачно смотрел на толпу.
По спине Карла пробежал холодок.
- Уолтер, я его знаю.
- Похищать не будем? - Интонации Уолтера выдавали, что не так уж он и спокоен. Вид у него был как у побитого.
- Игры в Пандатавэе - он был моим первым противником. Я сделал его за пару секунд.
Это было ужасно. Будущий отец не имеет права рисковать своей жизнью, забывать об опасности, грозящей другим - но этого человека Карл знал. Они не были близкими друзьями, Карл не мог даже назвать его имени - но все же он его знал.
Он повернулся к Словотскому.
Вор покачал головой.
- Карл, окажи услугу нам обоим - убери к чертям это выражение со своей морды. Ты начинаешь привлекать внимание. - Он понизил голос. - Так-то лучше. Мы просто путешественники, сидим вот и болтаем о погоде да ценах на мясо… так, вообще. Понял? Не знаю уж, что ты там замыслил, но выполнять твоих планов мы не станем. Нет и еще раз нет. И вспомни - ты дал слово Ахире.
- Уолтер…
Словотский приподнял ладонь:
- Однако я не собираюсь испытывать твой характер. У нас полно денег. Мы купим его. Посиди-ка немного… - Он сунул Карлу вожжи, спрыгнул с облучка и ввинтился в толпу.
Торг шел споро; местные фермеры и скотоводы подняли цену с начальных двенадцати золотых до двух с хвостиком платиновых. Самый настойчивый, коренастый крепыш в потной тунике, сопровождал каждую свою ставку взглядом на Словотского, словно бросал тому вызов. Когда цена перешла за две платиновых, он махнул рукой и пошел прочь, бормоча себе под нос неразборчивые проклятья.
В конце концов продавец поднял палочку, аккуратно держа ее двумя пальцами.
- Последняя ставка: две платиновых, три золотых. Кто больше? - привычным распевом спросил он толпу. - Ценный, хорошо обученный раб, без сомнения, весьма полезный как в поле, так и в хлеву. И он, и его сыновья будут хорошо трудиться - и вряд ли много съедят… Нет? Раз… два… три! - Он сломал палочку. - Раб продан. Сделка совершена.
Он кивнул Словотскому.
- Не хочешь его клеймить? Что ж, ладно. Цепи есть? Два серебряка за те, что на нем, если, конечно, они тебе нужны. Я бы советовал: этот еще не свыкся с ошейником. Пока. И следи за зубами: он с характером.
Уолтер полез в кошель, отдал деньги и взамен получил поводок и железный ключ. Пиная и костеря раба на чем свет стоит, Уолтер стащил его с помоста и довел через толпу до повозки.
При виде Карла глаза раба сделались совершенно круглыми.
- Ты - Кахр…
Тыльной стороной ладони Уолтер наотмашь ударил его по лицу. Потом вытащил нож.
- Держи язык за зубами, если не хочешь лишиться его! Приставив острие к горлу раба, он принудил его влезть в повозку. Торговец одобрительно ухмыльнулся и велел выводить следующего.
- Просто посиди тихо, - прошептал Карл. - И успокойся. Все будет хорошо.
- Но…
- Ш-ш-ш. - Повозка заскрипела - и покатилась. - Я знаю кузнеца на окраине. Сперва нам надо кое-куда заехать, а потом мы снимем с тебя ошейник. Скоро. Потерпи немного.
- Ты хочешь сказать…
- Он говорит, ты свободен, - сказал Уолтер, взмахивая вожжами. - Просто пока что этого нельзя показывать.
Рот человека приоткрылся, захлопнулся, и он озадаченно покачал головой.
- Ты имеешь в виду именно это, Кхаркуллинайн.
В его голосе смешались вера в невероятное и испуганный вопрос.
Карл кивнул, и раб призадумался. А потом его редкозубый рот растянулся в улыбке. Совершенно особой улыбке.
Карл ничего не сказал. Никто больше не понял бы, насколько прекрасна эта улыбка.
Если только им не доводилось видеть похожую на лицах любимых.
Или глядя в зеркало.
- Ч'акресаркандин ип Катардн, - представился бывший раб, усаживаясь на мешок с зерном и потирая ссадины от оков. Ссадины воспалились, кое-где их покрывал отвратительный зеленоватый налет. Запястья и щиколотки должны были причинять ему адскую боль, но все, что он позволил себе, - это слегка почесаться. - Выговаривать это легче, чем Кхаркуллинайн.
- Зови меня Карл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52