.. - Он повел плечами. - На данный момент самая моя большая проблема - Рикетти. Я велел ему взять мой арбалет. А он? Приволок бутыль бальзама. Не такая уж большая помощь. Если б нам на самом деле пришлось драться - сидеть нам всем глубоко в заднице. - Ахира так хватил кулаком по дереву, что полетели щепки.
- Ты не напрягайся так из-за Рикетти; главное упускаешь. - Словотский положил руку на плечо гному. - Давай, возьми себя в руки. Постарайся разбираться с делами по очереди, как когда писал компьютерные программы - шаг за шагом, по одной проблеме за раз.
Возьмем Рикетти. Ну и что, если он никакой боец? Его винить не за что. Мы все обладаем способностями, полученными при преображении. Я получил это. - Мягким, плавным движением он вытащил из подвеса на бедрах один из четырех метательных ножей, зажал кончик лезвия между большим и указательным пальцами и швырнул его в ближайшее дерево. Нож, чуть подрагивая, впился в ствол в пяти с половиной футах над землей.
Словотский хлопнул себя по бедру.
- И хоть с Карлом мне не равняться, если мы раздобудем для меня меч, я смогу управиться с ним вполне сносно. Не говоря уж о моих воровских талантах. - Он подошел к дереву, вырвал нож, отер его о складку широких штанов и сунул назад в ножны. - Ты получил силу, ночное зрение и мастерство в обращении с арбалетом и топором. Карл чертовски хорош с мечом; у Андреа есть ее заклятия. А у Рикетти нет ничего.
Лу Рикетти когда-то был магом. Он заплатил своей магией Матриарху Сообщества Целящей Длани - за возрождение Ахиры.
А значит, я - неблагодарная свинья потому, что попрекаю его за неучастие в драке. Если бы не я…
Нет. Так не пойдет. Угрызениями совести делу не помочь. Вопрос, как обычно, в том, что теперь делать.
- Можешь что-нибудь предложить - насчет Рикетти?
Пожатие плеч.
- Пусть с этим разбирается Карл. Оставь это ему: он больше понимает в оружии и воинских искусствах, чем мы с тобой оба, вместе взятые. Насколько я знаю, если они возьмутся за дело вдвоем, он сможет превратить Лу в приличного мечника. - Словотский присел на высокий, по пояс, валун. - Об этом можешь какое-то время не думать. Как ты справедливо заметил, у нас есть проблемы и посерьезней. Например, что делать с этим стрелком. Отпусти мы его - напросимся на неприятности. С другой стороны, мысль о том, чтобы хладнокровно перерезать ему горло, меня отнюдь не манит.
- Вот уж что не имеет значения, так это манит она тебя или нет. Если - если, заметь - его придется убить, мне будет плевать, кто что думает. Но покуда он безопасен… Так что там про проблему, которую я упускаю?
- А, ну да… - Словотский кивнул. - Ты давно проводил ревизию наших запасов? До последнего фунта кофе и последней четвертинки «Джонни Уокера» мы еще не добрались - но если не раздобудем какой-нибудь еды, и быстро, то скоро начнем глодать кору.
- Дельно подмечено. Сегодня же составим список и поговорим об этом утром - впятером.
«Вшестером».
- Вшестером. - Гном резко обернулся, раздосадованный вмешательством. - По-моему, мы договорились, что ты дашь нам поговорить вдвоем.
«Прости». - Судя по голосу, дракон отнюдь не чувствовал себя виноватым.
«Скажи, Карла ты достаешь так же, как меня?»
«Больше. Его я больше люблю».
Уолтер закинул голову и расхохотался.
- Говорил же я: он подслушивает. - Вор помрачнел. - Но Карл меня все же тревожит - и сильно. Что нам с ним делать? Его запросто могли сегодня убить, надо же так кинуться в бой - очертя голову… А если ты не обратил внимания, то Матриарх сказала, что не станет больше помогать нам. Любая смерть отныне так же окончательна, как… - Он на хмурился, подбирая сравнение.
- Как временное поднятие цен телефонной компанией? - подсказал Ахира.
- Точно.
- Что до Карла… - Ахира развел руками. - Придется мне, видно, попробовать убедить его быть посдержанней. Он зациклился на этой идее насчет освобождения рабов - а ведь за наши головы и без того назначена награда. Мы не можем позволить ему вот так кидаться рубить всё и вся, едва завидев кого-то там в ошейнике.
Не то чтобы Ахира не понимал Карла. Как Джеймс Майкл Финнеган, он вырос в мире, где рабство считалось недопустимым. Или было по крайне мере прерогативой правительств, а не отдельных личностей.
Но в этом мире рабство от века было законом жизни; за один присест им ничего не изменить, что бы там ни наобещал Матриарху Карл в обмен на жизнь Ахиры.
«Уверяю тебя, Ахира, Карл сдерживаться не станет».
«Да? И почему же?»
«М-м-м… У вас это зовется профессиональной гордостью».
Уолтер Словотский кивнул:
- Дракон уловил суть. - Он потер глаза тыльной стороной ладони и сладко зевнул.
Ахира хлопнул Словотского по руке.
- День был нелегкий. Эллегон, пригляди за Пустошью. Уолтер, моя стража первая. Иди поспи. Часов через… не сколько я тебя разбужу. Думать обо всем будем завтра.
- В Таре? - Ответа Словотский не ждал. Он побрел прочь, насвистывая мотив из «Унесенных ветром».
Глава 2
«ЭТО ВЕДЬ НЕ СЛИШКОМ МНОГО?»
Надо быть очень осторожным, извлекая из опыта лишь ту мудрость, что заложена в нем, - иначе мы уподобимся кошке, усевшейся на горячую плиту. Больше она никогда не сядет на горячую плиту; но и на холодную она тоже не сядет.
Марк Твен
Прежде, в годы учебы, занимаясь на множестве курсов сразу, Карл Куллинан пропускал рассветы с постоянством, достойным лучшего применения. Восход он видел лишь изредка, мельком, глазами, слезящимися от сигаретного дыма и припухшими от бессонных, проведенных «на кофе» ночей над книгами и конспектами, на миг оторвав взгляд от попавшейся в последний миг статьи или от необходимейшего теста.
Порой он договаривался с однокашниками - когда речь шла о лекции не слишком для него важной, - чтобы ему дали выспаться всласть; и тогда уж вставал далеко за полдень.
В то время он мог проспать все на свете.
Но с тех пор, похоже, кое-что изменилось, - подумал он, сидя по-турецки близ спящей Энди-Энди и кутаясь в одеяла от предрассветного холодка.
За Пустошью, цепляясь за небо алыми и оранжевыми пальцами, вставало солнце. Если смотреть на это прищурясь или - как Карл сейчас - полуприкрыв глаза, - красота сказочная.
«Я вижу, ты пробудился, - произнес голос у него в голове. - Наконец-то».
- Я проснулся, - прошептал Карл и осторожно потер спину. Боли не было - не было вообще. И не боль не давала ему спать. Проснувшись от ветерка, Карл побоялся засыпать снова: ему снилось, что он - только верхняя половинка себя, отсеченная поперек живота. И еще - бесконечный путь по лужам рвоты и крови.
«Оставь меня в покое, Эллегон». - Карл откинулся назад, заложив руки под голову. Вчера дракон подвел его; сегодня у Карла не было ни малейшего желания говорить с ним.
«Ты судишь, не разобравшись», - с укором проговорил дракон.
«Я сказал: оставь меня».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
- Ты не напрягайся так из-за Рикетти; главное упускаешь. - Словотский положил руку на плечо гному. - Давай, возьми себя в руки. Постарайся разбираться с делами по очереди, как когда писал компьютерные программы - шаг за шагом, по одной проблеме за раз.
Возьмем Рикетти. Ну и что, если он никакой боец? Его винить не за что. Мы все обладаем способностями, полученными при преображении. Я получил это. - Мягким, плавным движением он вытащил из подвеса на бедрах один из четырех метательных ножей, зажал кончик лезвия между большим и указательным пальцами и швырнул его в ближайшее дерево. Нож, чуть подрагивая, впился в ствол в пяти с половиной футах над землей.
Словотский хлопнул себя по бедру.
- И хоть с Карлом мне не равняться, если мы раздобудем для меня меч, я смогу управиться с ним вполне сносно. Не говоря уж о моих воровских талантах. - Он подошел к дереву, вырвал нож, отер его о складку широких штанов и сунул назад в ножны. - Ты получил силу, ночное зрение и мастерство в обращении с арбалетом и топором. Карл чертовски хорош с мечом; у Андреа есть ее заклятия. А у Рикетти нет ничего.
Лу Рикетти когда-то был магом. Он заплатил своей магией Матриарху Сообщества Целящей Длани - за возрождение Ахиры.
А значит, я - неблагодарная свинья потому, что попрекаю его за неучастие в драке. Если бы не я…
Нет. Так не пойдет. Угрызениями совести делу не помочь. Вопрос, как обычно, в том, что теперь делать.
- Можешь что-нибудь предложить - насчет Рикетти?
Пожатие плеч.
- Пусть с этим разбирается Карл. Оставь это ему: он больше понимает в оружии и воинских искусствах, чем мы с тобой оба, вместе взятые. Насколько я знаю, если они возьмутся за дело вдвоем, он сможет превратить Лу в приличного мечника. - Словотский присел на высокий, по пояс, валун. - Об этом можешь какое-то время не думать. Как ты справедливо заметил, у нас есть проблемы и посерьезней. Например, что делать с этим стрелком. Отпусти мы его - напросимся на неприятности. С другой стороны, мысль о том, чтобы хладнокровно перерезать ему горло, меня отнюдь не манит.
- Вот уж что не имеет значения, так это манит она тебя или нет. Если - если, заметь - его придется убить, мне будет плевать, кто что думает. Но покуда он безопасен… Так что там про проблему, которую я упускаю?
- А, ну да… - Словотский кивнул. - Ты давно проводил ревизию наших запасов? До последнего фунта кофе и последней четвертинки «Джонни Уокера» мы еще не добрались - но если не раздобудем какой-нибудь еды, и быстро, то скоро начнем глодать кору.
- Дельно подмечено. Сегодня же составим список и поговорим об этом утром - впятером.
«Вшестером».
- Вшестером. - Гном резко обернулся, раздосадованный вмешательством. - По-моему, мы договорились, что ты дашь нам поговорить вдвоем.
«Прости». - Судя по голосу, дракон отнюдь не чувствовал себя виноватым.
«Скажи, Карла ты достаешь так же, как меня?»
«Больше. Его я больше люблю».
Уолтер закинул голову и расхохотался.
- Говорил же я: он подслушивает. - Вор помрачнел. - Но Карл меня все же тревожит - и сильно. Что нам с ним делать? Его запросто могли сегодня убить, надо же так кинуться в бой - очертя голову… А если ты не обратил внимания, то Матриарх сказала, что не станет больше помогать нам. Любая смерть отныне так же окончательна, как… - Он на хмурился, подбирая сравнение.
- Как временное поднятие цен телефонной компанией? - подсказал Ахира.
- Точно.
- Что до Карла… - Ахира развел руками. - Придется мне, видно, попробовать убедить его быть посдержанней. Он зациклился на этой идее насчет освобождения рабов - а ведь за наши головы и без того назначена награда. Мы не можем позволить ему вот так кидаться рубить всё и вся, едва завидев кого-то там в ошейнике.
Не то чтобы Ахира не понимал Карла. Как Джеймс Майкл Финнеган, он вырос в мире, где рабство считалось недопустимым. Или было по крайне мере прерогативой правительств, а не отдельных личностей.
Но в этом мире рабство от века было законом жизни; за один присест им ничего не изменить, что бы там ни наобещал Матриарху Карл в обмен на жизнь Ахиры.
«Уверяю тебя, Ахира, Карл сдерживаться не станет».
«Да? И почему же?»
«М-м-м… У вас это зовется профессиональной гордостью».
Уолтер Словотский кивнул:
- Дракон уловил суть. - Он потер глаза тыльной стороной ладони и сладко зевнул.
Ахира хлопнул Словотского по руке.
- День был нелегкий. Эллегон, пригляди за Пустошью. Уолтер, моя стража первая. Иди поспи. Часов через… не сколько я тебя разбужу. Думать обо всем будем завтра.
- В Таре? - Ответа Словотский не ждал. Он побрел прочь, насвистывая мотив из «Унесенных ветром».
Глава 2
«ЭТО ВЕДЬ НЕ СЛИШКОМ МНОГО?»
Надо быть очень осторожным, извлекая из опыта лишь ту мудрость, что заложена в нем, - иначе мы уподобимся кошке, усевшейся на горячую плиту. Больше она никогда не сядет на горячую плиту; но и на холодную она тоже не сядет.
Марк Твен
Прежде, в годы учебы, занимаясь на множестве курсов сразу, Карл Куллинан пропускал рассветы с постоянством, достойным лучшего применения. Восход он видел лишь изредка, мельком, глазами, слезящимися от сигаретного дыма и припухшими от бессонных, проведенных «на кофе» ночей над книгами и конспектами, на миг оторвав взгляд от попавшейся в последний миг статьи или от необходимейшего теста.
Порой он договаривался с однокашниками - когда речь шла о лекции не слишком для него важной, - чтобы ему дали выспаться всласть; и тогда уж вставал далеко за полдень.
В то время он мог проспать все на свете.
Но с тех пор, похоже, кое-что изменилось, - подумал он, сидя по-турецки близ спящей Энди-Энди и кутаясь в одеяла от предрассветного холодка.
За Пустошью, цепляясь за небо алыми и оранжевыми пальцами, вставало солнце. Если смотреть на это прищурясь или - как Карл сейчас - полуприкрыв глаза, - красота сказочная.
«Я вижу, ты пробудился, - произнес голос у него в голове. - Наконец-то».
- Я проснулся, - прошептал Карл и осторожно потер спину. Боли не было - не было вообще. И не боль не давала ему спать. Проснувшись от ветерка, Карл побоялся засыпать снова: ему снилось, что он - только верхняя половинка себя, отсеченная поперек живота. И еще - бесконечный путь по лужам рвоты и крови.
«Оставь меня в покое, Эллегон». - Карл откинулся назад, заложив руки под голову. Вчера дракон подвел его; сегодня у Карла не было ни малейшего желания говорить с ним.
«Ты судишь, не разобравшись», - с укором проговорил дракон.
«Я сказал: оставь меня».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52