— спросил он не то заискивающе, не то с обидой в голосе.
Черкасский клятвенно поднял руку.
— Тем и живы, чтобы блюсти промеж государя и сиротин его мир да любовь.
Князья долго, наперебой, выхваляли преданность российских людишек своим государям и добились того, что разгневанная толпа начала склоняться на их уговоры. Из разных концов переряженные холопами языки страстными возгласами поддерживали царевых послов.
Бунтари нерешительно переглядывались: недавняя жажда расправы с насильниками, объединившая всех, таяла, убывала; сами собой образовывались отдельные группки, не связанные одна с другой.
Корепин подоспел к Басманной слободе, когда происходили выборы послов к Алексею. Разузнав, в чем дело, он выскочил наперед и, сорвав с головы шапку, с матерной бранью шлепнул ею о землю.
— Аль не того ли выборные восхотят, чего мы восхотели? Аль мы не Траханиотова со Плещеевым да Морозовым ищем?
Толпа снова загорелась злобой и тесно сомкнулась.
— Тра-ха-ни-ото-ва!… Выдать изменника Траханиотова!
Князь Никита, через силу сдерживая гаев, ласково обратился к Корепину:
— Все исполнится по договору нашему. Иди с миром и не кручинься.
Но никто не слушал его слов. Взбаламученная призывом Савинки толпа уже вновь слилась в один могучий поток, катилась к цареву стану. Князья благоразумно отошли под прикрытие ратников и незаметно исчезли.
Когда они приблизились к стану, царь высунулся нетерпеливо из окна.
— Добро ли?
— Лихо, царь-государь!
Грузное туловище Алексея с неимоверною быстротою скрылось в карете.
Князь Никита открыл золоченую дверь и уставился на Алексея:
— Судью да окольничего людишки требуют.
— Пригода какая тому? — нахмурился царь.
Отстранив Никиту, в карету ввалился Черкасский.
— Отдай их, государь, не скупись. Не то, упаси Господи, не приключилось бы лиха с тобой, — сказал он и, не дожидаясь разрешения, окликнул судью: — Волят смутьяны не нас зреть в послах, а тебя со Траханиотовым.
Судья оторопел.
— Не пойду! — взмолился он, падая на колени перед царем.
Черкасский довольно потер руки и подмигнул князь Никите.
— А сдается мне, не Левонтий ли похвалялся — вся Москва-де в руце его?
Растерявшийся царь вышел из кареты и собрал совет.
— Рать ли снарядить противу смутьянов, либо Левонтия послом к ним спослать? — спросил он, глядя поверх голов и подергивая носом.
Все, кроме Морозова и Траханиотова, предложили выслать к народу судью.
— Поелику узрят людишки, что внемлет им государь, утихнут и укрепятся в вере, что не повинен помазанник Божий в лихих делах ближних своих, — молитвенно сложив руки, сказал Черкасский, хорошо знавший, чем пронять Алексея.
И, действительно, царь сразу укрепился в решении.
— Иди, — ткнул он пальцем в судью. — Доподлинно, не можно нам слыть серед смердов потатчиком лиходеев.
Левонтий на четвереньках отполз к Морозову.
— Не пойду!… Не пойду, государь… Траханиотову повели.
Но государь остался твердым. Он смягчил только голос и придал лицу выражение покорности.
— Не мы того ищем, а Господнему персту покоряемся.
Он осенил судью крестным знамением.
— Да укрепит тебя отец небесный в мученическом подвиге и через то пожалует тебя селениями горними.
Романов поднял с земли Плещеева и хлопнул его ободряюще по плечу.
— Блажен муж, живот положивый за царя своего.
Судья рванулся из рук Никиты и уцепился за сапог Алексея.
— Не пойду на погибель… Траханиотову повели, он боле моего лиходей!
Царь подал знак. Стрельцы поволокли Плещеева к толпе. Им навстречу с ликованием спешили смутьяны.
— Спа-си-те, — надрываясь, вопил судья, — то не я, то Траханиотов… Спа-си-те!
Точно подгнившие половицы, хряснули кости Левонтия под десятками ног. Он скребнул ногтями землю и попытался вскочить, но тут же почувствовал, что какая-то страшная сила взметнула его высоко в поднебесье.
— Морозова и Траханиотова! Волим изменников зреть, — бушевала толпа, — Тра-ха-нио-това!
Алексей, решивший выдать толпе и окольничего, в последнюю минуту встретился с ним взглядом и не выдержал — неожиданно объявил, что сам идет к бунтарям.
Никита попытался удержать его, но царь раздраженно отмахнулся и, тяжело отдуваясь, направился к людишкам.
— Сиротины мои горемычные, — умильно зажмурился он, обращаясь к притихшей толпе. — Не страшась страху, печалуйтесь своему государю, как чадо печалуется родителю своему.
Смутьяны молчали, подозрительно оглядывая друг друга, стараясь по выражению лиц узнать языков.
— Перед истинным обетование даю — не в погибель, а на радости ваши челобитную обратить.
Небольшая кучка людишек, во главе с Корепиным, приблизилась к Алексею.
— Без соли оставили нас воры твои. Отдай нам Морозова с Траханиотовым, и будем мы тебе до века холопями верными.
После долгих переговоров царю удалось отстоять Морозова. Связанного же по рукам и ногам окольничего увезли на Красную площадь и там перед всем миром казнили.
Только добравшись до Кремля, Алексей почувствовал себя в безопасности. После трапезы он ушел в крестовую — служить молебствование о чудесном избавлении «от грозившие лютые смерти» и помолиться за упокой новопреставленных рабов Божьих Петра и Левонтия.
Поздней ночью, расставаясь с Марьей Ильиничной, он не удержался, похвастал:
— А вышло премудро, свет-царица моя! По чьему благоволенью Петра с Левонтием казнью казнили на радость смердам?
Он ткнул себя пальцем в грудь.
— По нашему, по государеву повелению… Разумеешь?
— Коли воля твоя, разумею, — ответила царица.
Алексей, любя, провел по лицу ее ладонью.
— Проста же ты, Марьюшка… По той самой пригоде выходит, что друг я не начальным людям, а смердам. Добро?
В опочивальне, прежде чем улечься, Алексей сел за стол, достал из ящика пергамент и принялся вслух обдумывать складывавшуюся в голове виршу:
Раб Божий Алексей-государь.
Уповай всем сердцем на милости вышние
И не будет тебе от того от всевышнего
Ни туги, ни кручинушки, ни горюшки-горькие.
Он торопливо записал слова, с любовью снова прочел виршу и подмигнул в сторону темного окна:
— Пропишу-ко я и про нынешний день!
Перо усердно заскрипело:
Лето 7156 июня во второй ден. В тот ден до десятого часу было красно и ветрено, а с десятого был гром и шел дожд велик часа з два, а потом шол дожд маленький и до вечера с перемешкою: а в ночи было тепло, а вчерашний ден на утренней заре шел дождик не велик…
Почесав переносицу, Алексей задумчиво уставился в подволоку и, уловив мысль, снова склонился над пергаментом:
…А еще упокой, Господи, души усопших раб твоих Петра и Левонтия. А еще нынче смутьяны смутили. Да не на того напали. Ведомы мне все пути непрохожие в ихнюю душу разбойную. А еще У свет-Марьюшки нынче сумерничал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
Черкасский клятвенно поднял руку.
— Тем и живы, чтобы блюсти промеж государя и сиротин его мир да любовь.
Князья долго, наперебой, выхваляли преданность российских людишек своим государям и добились того, что разгневанная толпа начала склоняться на их уговоры. Из разных концов переряженные холопами языки страстными возгласами поддерживали царевых послов.
Бунтари нерешительно переглядывались: недавняя жажда расправы с насильниками, объединившая всех, таяла, убывала; сами собой образовывались отдельные группки, не связанные одна с другой.
Корепин подоспел к Басманной слободе, когда происходили выборы послов к Алексею. Разузнав, в чем дело, он выскочил наперед и, сорвав с головы шапку, с матерной бранью шлепнул ею о землю.
— Аль не того ли выборные восхотят, чего мы восхотели? Аль мы не Траханиотова со Плещеевым да Морозовым ищем?
Толпа снова загорелась злобой и тесно сомкнулась.
— Тра-ха-ни-ото-ва!… Выдать изменника Траханиотова!
Князь Никита, через силу сдерживая гаев, ласково обратился к Корепину:
— Все исполнится по договору нашему. Иди с миром и не кручинься.
Но никто не слушал его слов. Взбаламученная призывом Савинки толпа уже вновь слилась в один могучий поток, катилась к цареву стану. Князья благоразумно отошли под прикрытие ратников и незаметно исчезли.
Когда они приблизились к стану, царь высунулся нетерпеливо из окна.
— Добро ли?
— Лихо, царь-государь!
Грузное туловище Алексея с неимоверною быстротою скрылось в карете.
Князь Никита открыл золоченую дверь и уставился на Алексея:
— Судью да окольничего людишки требуют.
— Пригода какая тому? — нахмурился царь.
Отстранив Никиту, в карету ввалился Черкасский.
— Отдай их, государь, не скупись. Не то, упаси Господи, не приключилось бы лиха с тобой, — сказал он и, не дожидаясь разрешения, окликнул судью: — Волят смутьяны не нас зреть в послах, а тебя со Траханиотовым.
Судья оторопел.
— Не пойду! — взмолился он, падая на колени перед царем.
Черкасский довольно потер руки и подмигнул князь Никите.
— А сдается мне, не Левонтий ли похвалялся — вся Москва-де в руце его?
Растерявшийся царь вышел из кареты и собрал совет.
— Рать ли снарядить противу смутьянов, либо Левонтия послом к ним спослать? — спросил он, глядя поверх голов и подергивая носом.
Все, кроме Морозова и Траханиотова, предложили выслать к народу судью.
— Поелику узрят людишки, что внемлет им государь, утихнут и укрепятся в вере, что не повинен помазанник Божий в лихих делах ближних своих, — молитвенно сложив руки, сказал Черкасский, хорошо знавший, чем пронять Алексея.
И, действительно, царь сразу укрепился в решении.
— Иди, — ткнул он пальцем в судью. — Доподлинно, не можно нам слыть серед смердов потатчиком лиходеев.
Левонтий на четвереньках отполз к Морозову.
— Не пойду!… Не пойду, государь… Траханиотову повели.
Но государь остался твердым. Он смягчил только голос и придал лицу выражение покорности.
— Не мы того ищем, а Господнему персту покоряемся.
Он осенил судью крестным знамением.
— Да укрепит тебя отец небесный в мученическом подвиге и через то пожалует тебя селениями горними.
Романов поднял с земли Плещеева и хлопнул его ободряюще по плечу.
— Блажен муж, живот положивый за царя своего.
Судья рванулся из рук Никиты и уцепился за сапог Алексея.
— Не пойду на погибель… Траханиотову повели, он боле моего лиходей!
Царь подал знак. Стрельцы поволокли Плещеева к толпе. Им навстречу с ликованием спешили смутьяны.
— Спа-си-те, — надрываясь, вопил судья, — то не я, то Траханиотов… Спа-си-те!
Точно подгнившие половицы, хряснули кости Левонтия под десятками ног. Он скребнул ногтями землю и попытался вскочить, но тут же почувствовал, что какая-то страшная сила взметнула его высоко в поднебесье.
— Морозова и Траханиотова! Волим изменников зреть, — бушевала толпа, — Тра-ха-нио-това!
Алексей, решивший выдать толпе и окольничего, в последнюю минуту встретился с ним взглядом и не выдержал — неожиданно объявил, что сам идет к бунтарям.
Никита попытался удержать его, но царь раздраженно отмахнулся и, тяжело отдуваясь, направился к людишкам.
— Сиротины мои горемычные, — умильно зажмурился он, обращаясь к притихшей толпе. — Не страшась страху, печалуйтесь своему государю, как чадо печалуется родителю своему.
Смутьяны молчали, подозрительно оглядывая друг друга, стараясь по выражению лиц узнать языков.
— Перед истинным обетование даю — не в погибель, а на радости ваши челобитную обратить.
Небольшая кучка людишек, во главе с Корепиным, приблизилась к Алексею.
— Без соли оставили нас воры твои. Отдай нам Морозова с Траханиотовым, и будем мы тебе до века холопями верными.
После долгих переговоров царю удалось отстоять Морозова. Связанного же по рукам и ногам окольничего увезли на Красную площадь и там перед всем миром казнили.
Только добравшись до Кремля, Алексей почувствовал себя в безопасности. После трапезы он ушел в крестовую — служить молебствование о чудесном избавлении «от грозившие лютые смерти» и помолиться за упокой новопреставленных рабов Божьих Петра и Левонтия.
Поздней ночью, расставаясь с Марьей Ильиничной, он не удержался, похвастал:
— А вышло премудро, свет-царица моя! По чьему благоволенью Петра с Левонтием казнью казнили на радость смердам?
Он ткнул себя пальцем в грудь.
— По нашему, по государеву повелению… Разумеешь?
— Коли воля твоя, разумею, — ответила царица.
Алексей, любя, провел по лицу ее ладонью.
— Проста же ты, Марьюшка… По той самой пригоде выходит, что друг я не начальным людям, а смердам. Добро?
В опочивальне, прежде чем улечься, Алексей сел за стол, достал из ящика пергамент и принялся вслух обдумывать складывавшуюся в голове виршу:
Раб Божий Алексей-государь.
Уповай всем сердцем на милости вышние
И не будет тебе от того от всевышнего
Ни туги, ни кручинушки, ни горюшки-горькие.
Он торопливо записал слова, с любовью снова прочел виршу и подмигнул в сторону темного окна:
— Пропишу-ко я и про нынешний день!
Перо усердно заскрипело:
Лето 7156 июня во второй ден. В тот ден до десятого часу было красно и ветрено, а с десятого был гром и шел дожд велик часа з два, а потом шол дожд маленький и до вечера с перемешкою: а в ночи было тепло, а вчерашний ден на утренней заре шел дождик не велик…
Почесав переносицу, Алексей задумчиво уставился в подволоку и, уловив мысль, снова склонился над пергаментом:
…А еще упокой, Господи, души усопших раб твоих Петра и Левонтия. А еще нынче смутьяны смутили. Да не на того напали. Ведомы мне все пути непрохожие в ихнюю душу разбойную. А еще У свет-Марьюшки нынче сумерничал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208